Рут Оуэн - Дочь игрока
Сабрина взяла его за руку.
– Я не знаю, что думала и чувствовала Изабелла. Но я не сомневаюсь: бродит ли она по этим утесам, гуляет ли по райскому саду – в любом случае ей известна правда. Она знает, что ты ее любил. И она не хотела бы, чтобы ты загубил свою жизнь, чтобы загубил жизнь детей из-за ее ошибки.
Сначала Рине показалось, что граф не понял ее. Но вдруг глаза его вспыхнули – это было началом исцеления. Теперь стало ясно: Эдуард сумеет залечить сердечные раны.
Рина с трудом удерживалась от слез. Ведь он скоро узнает, что она – лишь хитроумная воровка, женщина, достойная презрения. Его душа исцелится, но как быть с ее душой?
– Пруденс, ты плачешь?
– Нет, просто ветер… Что-то попало в глаз. – Рина смахнула предательскую слезинку и попыталась улыбнуться. – Ты, наверное, уже утомился. Тебе надо лечь в постель.
– Еще не время.
Рина заметила, как сверкнули его глаза, но было уже поздно. Он резким движением освободился от перевязи, Привлек к себе и обнял так крепко, что она ахнула.
– Эдуард, твои раны!
– К черту мои раны. Видит Бог, я слишком долго мечтал об этом. – И он впился поцелуем в ее губы.
Утесы и море мигом исчезли – существовал лишь магический огонь, который он в ней разжег. Запустив пальцы в его волосы, Рина прижималась к нему всем телом, наслаждаясь этими сладострастными мгновениями.
– Господи, что ты со мной делаешь?.. – простонал он. – И это с самого первого дня, как только я увидел рыжую красавицу, которая валялась на полу в гостиной.
– Я вовсе не валялась, – пробормотала Рина.
Граф рассмеялся и принялся осыпать поцелуями.
– Валялась или нет – это было замечательное зрелище. Я сразу понял, что меня влечет к тебе, но не знал тогда, насколько это серьезно.
Эдуард взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза. Он смотрел на нее с такой любовью, что Рина едва не прослезилась от счастья.
– Когда ты спасла Сару, я понял, что ты отважная женщина. Когда же ты, рискуя жизнью, спустилась в шахту ради меня, я осознал, что нашел бесценное сокровище. Я любил Изабеллу и хочу, чтобы ты это понимала. Но то была юношеская влюбленность. Ни разу, даже в первые, опьяняющие дни нашего знакомства, я не испытывал и сотой доли того, что чувствую сейчас. – Он окинул взглядом утесы, море и продолжил: – Я знаю, что женщина представляет себе все это… несколько иначе. Должна сиять луна, должны благоухать розы. А ты – в белом платье, и я галантно опускаюсь на одно колено. Но до восхода луны еще не один час, а ребра мои чертовски болят. Я не смогу даже согнуться, где уж мне встать на колени. Зато я могу предложить тебе вот это.
Граф взял Рину за руку и прижал ее ладонь к своему сердцу, затем проговорил:
– Пруденс, окажи мне честь… величайшую честь…
– Эй, я нашел их! – раздался крик Даффи. Минуту спустя Сабрину с графом окружили слуги, конюхи и рудокопы. Все они искали лорда Тревелина, чтобы помочь ему вернуться в дом, даже если он того не пожелает. В конце концов, Эдуард сдался. Бросив отчаянный взгляд на Рину, он позволил отнести себя прямо к креслу, стоявшему внизу.
Сабрина же задержалась на утесе. Она стояла в задумчивости, глядя на море. Теперь сомнений не осталось: случилось непредвиденное – она полюбила сильного и великодушного человека, чья любовь глубока и безбрежна, как море, раскинувшееся перед ней. Но как теперь смотреть ему в глаза? Как выдержать его взгляд, будучи обманщицей и мошенницей?
Глава 20
Леди Рамли с решительным видом поставила на стол чашку.
– Пруденс, мне кажется, ты не слышала ни единого слова. Ты меня совсем не слушала.
Сабрина подняла голову и виновато улыбнулась:
– Прости, Касси, я витала в облаках.
– Ну наверное, эти облака очень высоко, – с добродушной улыбкой заметила леди Рамли, снова наполняя свою чашку. – Возможно, тебе следует прилечь, последовав примеру бабушки.
– Нет. Со мной все в порядке, – солгала Рина.
Касси улыбнулась и, протянув руку, обтянутую черной элегантной перчаткой, взяла с тарелки сандвич.
– Я не могу винить тебя за рассеянность. Ведь все эти неприятности в Уил-Грейсе, к тому же преступник, который бродит по графству… Удивительно, как вы тут в Рейвенсхолде еще с ума не сошли. Я уверена: ты все еще тревожишься за лорда Тревелина.
Сабрина поспешно поднесла к губам чашку, стараясь скрыть смущение. Невинное замечание Касси попало точно в цель. Прошло шесть дней с тех пор, как они с Эдуардом стояли на утесах, шесть мучительных дней, в течение которых она старалась не оставаться с ним наедине ни на минуту. Впрочем, граф почти все время находился у себя в комнате, так что Рине без труда удавалось избегать откровенных разговоров с ним. Но она понимала: скоро ей придется остаться с графом наедине.
Нынешним утром Чарльз сообщил, что вечером заканчивает лечение Эдуарда. Доктор собирался на несколько дней в Труро, чтобы пополнить запас лекарств, и после его отъезда граф получит свободу и сразу найдет ее, Ведь скрываться от больного – совсем не то, что давать отпор решительному, полному сил мужчине. И к тому же она в него влюблена…
– Пруденс, ты опять размечталась!
Рина тщетно пыталась придумать приемлемое объяснение своей рассеянности. Но тут Касси заявила:
– Дорогая, так не пойдет. Я не в силах смотреть, как ты печалишься. Надо отвлечь тебя от забот. – Она задумалась. И вдруг оживилась, глаза ее вспыхнули. – Придумала! Это именно то, что нужно. Мы расскажем друг другу одну какую-нибудь тайну, каждая свою. Чья тайна окажется интереснее, та и выигрывает.
Рина снова поднесла к губам чашку.
– О, мне это не очень нравится.
– Почему же? Думаю, тебе это пойдет на пользу. И кроме того, у меня есть страшная тайна, и я просто умираю от желания с тобой поделиться. – Касси осмотрелась. Потом кивнула в сторону открытой двери – Эми и мистер Фицрой беседовали на залитой солнцем садовой террасе. – Когда мы ехали сюда, мой брат признался, что сегодня тот самый день.
– Какой день?
– Решающий. Сегодня он собирается попросить леди Эми стать его женой. Между ними давно установилось взаимопонимание, но сегодня они назначат дату.
Сабрина взглянула, на парочку на террасе и прикусила язык. Эми была в простеньком белом платье из муслина и походила на скромный весенний цветок. Парис же, напротив, облачился в шикарный синий фрак, совершенно безвкусный и даже нелепый в корнуолльской глуши. Хотя Эми в последнее время была с ней холодна, Рина невольно посочувствовала ей – ведь этой милой и доброй девушке предстояло провести всю жизнь с самодовольным и наверняка не очень умным Парисом.
Но это не ее, Сабрины, дело. Пусть кто-то другой беспокоится… а она – Сабрина Мерфи, беглянка, самозванка, воровка.
