Рут Оуэн - Дочь игрока
– Это наверняка снова уложит тебя в постель, – заявила Рина, – Зачем ты сюда пришел?
– Навестить привидения.
Сабрина вздрогнула; по спине ее пробежал холодок.
– Привидений не существует. А эта прогулка тебя очень утомила. Нам надо вернуться.
Она сделала шаг в сторону дома, но граф, похоже, не собирался уходить. Он смотрел на море. Над волнами с криками кружили чайки, и слышался свист ветра. В этот момент Рина готова была поверить в существование привидений. Но ни одно привидение не могло быть более одиноким, чем этот человек, стоящий на скале.
Эдуард отгораживался от нее – это было очевидно. Что бы ни мучило его, он, казалось, твердо решил пережить это в одиночку. Но что же терзало его душу? Сабрина вспомнила беседу и детской – граф говорил, что не заслуживает любви своих близких. Однажды он предупредил ее: если она проникнет в его прошлое, ей может не понравиться то, что она там обнаружит. И все-таки она должна облегчить его боль. Ведь ей скоро придется его покинуть.
– Эдуард… Пожалуйста, не отгораживайся от меня.
Он молчал. Потом неожиданно спросил:
– Твои родители любили друг друга?
Вопрос удивил Сабрину.
– Да, очень, – ответила она. – Папа говорил, что любил маму больше жизни. И мама его – тоже.
Он снова усмехнулся.
– Значит, тебе повезло. Мой отец больше всего на свете любил деньги и власть, а мать думала только о нарядах. Возможно, родители и питали какие-то чувства друг к другу и к нам с сестрой, но только я этого не замечал. Я полагал, что любовь существует лишь в волшебных сказках и в поэзии. Я думал так, пока не встретил Изабеллу.
Как ни странно, при этих словах графа Сабрина не ощутила ревности – ей лишь стало грустно. Она по-прежнему стояла в нескольких шагах от Эдуарда.
– Говорят, она была очень красива.
Выражение его лица смягчилось.
– Да, это правда. Но в ней было нечто большее, чем красота. В ней были блеск и щедрость, так привлекавшие к ней всех, кто ее знал. Я встретил Изабеллу в Лондоне, на балу, куда попал случайно. Один из бабушкиных знакомых уговорил меня составить ему компанию. В то время мне было не до женщин – всего несколько месяцев назад умер мой отец, и я учился управлять поместьями. Но когда я увидел ее, эту принцессу из сказки… Мне был всего двадцать один год, и я большую часть жизни провел среди серых скал Корнуолла. Изабелла и Лондон казались мне такими же нереальными, как звездная пыль.
Рина окинула взглядом утесы. Она полюбила суровую красоту этого дикого края, но очень хорошо представляла, как манили юного Эдуарда блеск и великолепие Лондона.
– Ты не можешь винить себя за то, что влюбился в красивую девушку. Все, что случилось, теперь в прошлом. Как и та боль, которую она тебе причинила.
– А боль, которую я ей причинил? – пробормотал граф. – Ведь именно я главный виновник ее смерти.
Последние слова Тревелина ошеломили Рину.
– Я… я не верю. Даже если бы ты поклялся мне, что это правда, я бы не поверила.
Он поднял руку и коснулся пальцами ее щеки.
– Да, ты бы не поверила. Ты слишком упрямая, ты просто возмутительно… восхитительно упрямая. А Изабелла была другой – мягкой и деликатной. Но безвольной…
Граф умолк. Какое-то время он задумчиво смотрел на море. Наконец снова заговорил:
– Мы много лет жили счастливо. Затем, незадолго до рождения Дэвида, она начала обвинять меня в том, что я охладел к ней. Впрочем, я без труда убедил Изабеллу, что опасения ее беспочвенны. Но время шло, и дела требовали, чтобы я проводил все больше времени вдали от Рейвенсхолда. Изабелла же сходила с ума из-за моих отлучек. Она полагала, что у меня – любовная связь.
– Разве ты не мог брать ее с собой? – спросила Рина. Граф едва заметно улыбнулся:
– Разумное решение, мисс Уинтроп. Именно это я ей и предлагал. Но Дэвид был слишком мал, чтобы брать его с собой, а Изабелла не хотела оставлять сына. Она была прекрасной матерью для Дэвида и Сары, и я любил ее за это еще больше. Однако ее подозрения с каждым днем усиливались, что бы я ни говорил – она мне не верила. В конце концов, постоянные обвинения сделали нашу жизнь невыносимой, и я начал искать предлоги для деловых поездок, якобы требовавших моего долгого отсутствия. Любовь моя угасла, и я погнался за богатством со страстью, в которой более всего нуждалась моя жена. Я стал одним из самых преуспевающих дельцов Англии и чувствовал себя столь же одиноким, как и тогда, когда мальчиком бродил по этим утесам.
Внезапно Эдуард поморщился и прижал руку к груди. Рина же мысленно отругала себя за то, что увлеклась рассказом графа и забыла о его болезни.
– Тебе следует побыстрее лечь в постель. Поблизости должны быть люди. Я позову на помощь…
– Нет! – Граф крепко ухватил ее за руку. – Ты должна выслушать меня. Пусть все это наконец закончится.
Он вздохнул и снова прислонился спиной к камням.
– Я находился в Йоркшире, когда получил письмо от Изабеллы. Она писала, что ошибалась, подозревая меня в измене, и сообщила, что хочет открыть мне одну тайну. Она писала… писала, что любит меня, что никогда не переставала любить, даже когда считала, что я ей изменяю. Я почувствовал себя так, словно у меня выросли крылья. Быстро закончив свои дела, я отправился домой. Но когда приехал, то обнаружил… В общем, я не застал ее. Письмо Изабеллы было притворством. Жена ушла от меня. Мое увлечение делами толкнуло ее в объятия другого мужчины… И в конце концов привело к гибели.
Рина покачала головой:
– Это не твоя вина.
– Моя, и только моя, – возразил граф. – Пусть ее последнее письмо ко мне было ложью, но мое отношение к ней… Мне следовало остаться в Рейвенсхолде и постараться убедить Изабеллу, что ее подозрения беспочвенны. Я должен был во что бы то ни стало доказать, что люблю ее, а я сбежал. Да, она меня покинула, но я первый ее бросил. Представляю, как ей трудно было оставить детей. Но она не могла находиться рядом со мной. А ведь когда-то Изабелла так меня любила…
После ее исчезновения все развалилось. Я забросил все свои дела. Я не мог оставаться в Рейвенсхолде. И избегал детей, потому что видел в их глазах упрек – так мне казалось. Господи, кое-кто даже утверждал, что призрак Изабеллы бродит по этим утесам. Мне необходимо было уехать, чтобы забыть о прошлом. Я погрузился в бессмысленный круговорот развлечений и разврата. Находил женщин, которые ничего от меня не требовали, кроме денег. И я думал, что во мне ничего не осталось, что мне нечего отдать другим… Иногда мне казалось, что это я умер, а не Изабелла. Иногда – помилуй, Господи, – я хотел, чтобы так и было.
Рине была знакома эта душевная пустота. После смерти матери она видела в глазах отца такую же опустошенность. Казалось, горе убивало Дэниела Мерфи, Конечно же, Эдуард в отличие от ее отца обладал сильным характером, но если вина за смерть Изабеллы будет терзать его душу, то он кончит так же, как ее отец.
