Линда Ховард - Против правил
Кэтрин дошла уже почти до самого дома, когда осознала, что Рики не идет следом. Оглядевшись по сторонам, она увидела сестру рядом с Льюисом. Открыла рот, чтобы окликнуть ее, когда внезапно Льюис схватил Рики за руку. Очевидно, они ссорились, хотя еще минуту назад все было в порядке. Затем Льюис обхватил Рики за талию и потащил в сторону своего коттеджа. Рики особо и не упиралась, насмешливо подумала Кэтрин, глядя на закрывшуюся за ними дверь.
Так, так, так. Значит, Льюис и есть тот самый ковбой, о котором говорила Моника. Кэтрин никогда не подозревала о его чувствах, хотя, если бы не была так зациклена на Руле, то могла бы заметить, как Льюис смотрит на сестру. Он наблюдал за Рики в тот день, когда Кэтрин увидела, что та обнимается с Рулом. Может, Рики пока и не догадывается, но Льюис Стовэлл мужчина, который твердо знает, чего хочет и как этого добиться. Лучше бы сестрице насладиться последними деньками свободы, с улыбкой размышляла Кэтрин. Теперь ей уж точно не придется увиваться за Рулом.
– Как все прошло? – поинтересовалась Лорна, когда Кэтрин медленно вошла в кухню, постанывая на каждом шагу.
– У Сэйбл была двойня, но один жеребенок умер несколько минут назад. А у Андалусии крупный детеныш, огненно-рыжий, так что Рул будет доволен. Он любит рыжих лошадей.
– Кстати, о Руле… – многозначительно произнесла Лорна.
– Боже, Лорна, не могу, – поморщилась Кэтрин. – Только не сейчас. Я едва стою на ногах, а он из меня вообще котлету сделает.
– Ну что ж, постараюсь ему объяснить.
Лорну, казалось, одолевали сомнения, и Кэтрин почти сдалась. Если бы ее не шатало от усталости, она бы поддалась необходимости увидеть Рула, но сейчас чувствовала себя слишком вымотанной для этого.
– Расскажи ему о жеребятах, – зевнула она. – И скажи, что я отправилась поспать несколько часов и зайду к нему, когда проснусь.
– Ему это не понравится. Он хочет видеть тебя сейчас.
Кэтрин внезапно рассмеялась:
– Знаешь, что? Скажи, что я его простила. Он взбесится и, если тебе повезет, вообще не сможет говорить.
– Но ты не пойдешь к нему?
– Нет, я правда очень устала.
Позже, уже лежа в постели, Кэтрин раскаялась, что не повидалась с Рулом. Она могла бы рассказать о жеребятах, и он бы понял, если бы она всплакнула у него на плече. Да, своим поступком она преподавала ему урок, но жалела, что не может учиться вместе с ним. Ей хотелось быть с Рулом, касаться его, заботиться о нем. Хорошо, что она пообещала навестить его потом, потому что целый день без него казался невыносимым.
Днем Лорна разбудила Кэтрин из-за телефонного звонка. Кэт сонно потянулась к трубке.
– Привет, – радостно воскликнул Гленн Лейси. – Хотел напомнить о нашем сегодняшнем свидании. Угадай, куда мы поедем?
Кэтрин была ошарашена. Она совершенно забыла, что договорилась о встрече с Гленном.
– Куда? – слабым голосом спросила Кэт.
– Я достал билеты на игру «Асторов» в Хьюстоне. Заеду за тобой в четыре, и мы полетим в город на ранний ужин перед игрой. Ну как тебе?
– Чудесно, – выдавила Кэтрин, рассеянно думая о мужчине, лежащем наверху.
Глава 10
Если бы не Рул, Кэтрин бы повеселилась. Внешне она выглядела вполне счастливой, улыбалась и беззаботно болтала, но ощущала себя просто ужасно. Как будто на этом свидании незримо для всех, кроме нее, присутствовал Рул. Смеясь над чем-нибудь, Кэт думала о том, как он лежит в постели и ждет, когда она придет к нему, потому что не может встать и сам отправиться за ней, и чувствовала вину за свой смех. Чувствовала вину за все, поскольку Гленн оказался забавным и ненавязчивым спутником, а она не могла уделить ему достаточно внимания.
Пока они смотрели матч, Кэтрин удалось сосредоточиться на том, что происходит, отбросив мысли о Руле. Она никогда особо не увлекалась бейсболом, но ей нравилось разглядывать толпу. Там были люди всех мастей, одетые во всевозможные наряды. Одна парочка, очевидно, в весьма романтическом настроении, полностью игнорировала игру, поглощенная друг другом на глазах у тысячи свидетелей. Парень, сидящий на ряд ниже только в одних обрезанных джинсах, кроссовках и повязанной на голову футболке, одинаково громко болел за обе команды. Гленн решил, что товарищ сам не знает, где кто на поле.
Но в том, чтобы просто смотреть на людей, было и кое-что, причинявшее страдание. Взгляд Кэтрин наткнулся на мужчину с густыми темными волосами, и на короткий мучительный миг ее сердце сжалось. Чем сейчас занят Рул? Поел ли он хоть что-то? Не мучают ли его боли?
Она расстроила его, а ведь врач сказал, что ему нужен покой. А вдруг он попытался сам подняться и упал?
Интуиция подсказывала Кэт, что если он не пришел в ярость раньше, то сейчас уж точно взбесится. И все же не смогла отменить свидание с Гленном в последнюю минуту. Гленн слишком приятный человек, чтобы поступить с ним так низко. Он, может, все понял бы и показал бы себя хорошим другом, но Кэтрин чувствовала, что было бы гадко подвести его, когда он уже раздобыл билеты на игру.
Внезапно ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась, сделав вид, что разглядывает болельщиков. Ей до боли хотелось домой, хотелось оказаться под одной крышей с Рулом, чтобы приглядывать за ним, даже если он злой, как черт. Любовь! Кто это сказал, что любовь заставляет землю вращаться? Любовь – мука, зависимость, которую надо питать, хотя даже сквозь страдание Кэтрин ощущала, что не желала бы иной доли. Рул был частью ее души, столь важной, что без него она существовала лишь наполовину. Разве жизнь еще не доказала этого?
Она любила Рула, любила ранчо, разрывалась между ними, и это сводило ее с ума. Кэт не знала, что важнее, и ее запутанные эмоции все только усложняли.
Взглянув на Гленна, она внезапно поняла, что не может представить Рула, вот так сидящим на стадионе, жующим отвратительный хот-дог и попивающим теплое разбавленное пиво. Кэтрин никогда не видела, чтобы Рул расслаблялся. Он изматывал себя работой до такой степени, что сил оставалось лишь добраться до кровати, рухнуть и уснуть, а утром все начиналось заново. Он много читал, но вряд ли для развлечения, скорее, по работе. Рул изучал толстенные книги по выведению и генетике, родословные, держал руку на пульсе новшеств в области лекарств и ветеринарной практики. Его жизнь строилась вокруг «Угодий Донахью». Да, он пошел на танцы, но сам не танцевал. Просто приглядывал, чтобы Кэтрин не связалась с кем-то другим. Существовало ли для него хоть что-то, кроме ранчо?
Кэтрин внезапно разозлилась. Ранчо! Вечно это ранчо! Было бы лучше и в самом деле продать его. Да, при этом она могла бы потерять Рула, но так или иначе узнала бы о его подлинных чувствах. С грустью, Кэтрин признала, что ревнует Рула к «Угодьям Ди», как ни к одной женщине. Ее бесили попытки Рики привлечь внимание Рула, но максимум, что они вызывали – жалость, поскольку Кэтрин прекрасно отдавала себе отчет: у сводной сестры нет никаких шансов преуспеть в своих намерениях. У Рики не имелось того, что нужно Рулу. У нее не было ранчо.
