Линда Ховард - Против правил
Ответный взгляд Кэтрин был полон боли и сочувствия, и Льюис широко улыбнулся – по-настоящему улыбнулся.
– Еще рано пиликать на скрипках, – поддразнил он. – Со мной все хорошо. В один прекрасный день я, может, снова женюсь. Мужчины обычно ноют и стонут по поводу брака, но в женщинах есть что-то такое, что заставляет нашего брата снова наступать на те же грабли.
– Интересно, что? – рассмеялась Кэтрин.
Это новое чувство близости с Льюисом оставалось с Кэтрин на протяжении всего дня, который выдался таким же насыщенным и беспокойным, как и утро. У одного жеребца случились колики, а две кобылы еще до исхода ночи могли ожеребиться. Когда Кэтрин наконец вернулась домой, шел восьмой час, и Лорна сообщила, что уже отнесла Рулу ужин.
– Он в ужасном настроении, – доложила она.
– Тогда ему придется еще какое-то время побыть в этом состоянии, – устало ответила Кэтрин. – Я не готова его утешить. Хочу принять душ и лечь.
– А поесть не собираешься?
– Слишком устала, – покачала головой Кэтрин. – Поем утром, обещаю.
Приняв душ, она рухнула поперек кровати, не в силах даже укрыться простыней, и, к счастью, тут же уснула. Но, как ей показалось, уже через несколько минут ее растолкали.
– Кэтрин, просыпайся, – потребовала Рики, и Кэтрин заставила себя открыть глаза.
– Что такое? – слабо спросила она, заметив, что Рики полностью одета. – Который час?
– Половина двенадцатого. Пошли. Обе кобылы рожают, и Льюису требуется помощь.
В голосе Рики не слышалось абсолютно никакой враждебности, ведь ее всегда интересовала работа на ранчо. Ничего удивительного, что Льюис послал за женщинами вместо того, чтобы будить кого-то из работников: и Рики, и Кэтрин прежде уже помогали кобылам в родах, хотя прошли годы с того момента, как Кэт делала это в последний раз. Но это ее собственность и ее обязанность.
Кэтрин поспешно оделась, и они с Рики бросились в помещение для выжеребки, освещенное лишь несколькими лампами в стойлах. Приходилось двигаться совсем тихо, чтобы не беспокоить животных, поэтому они говорили шепотом. Льюис и ветеринар, Флойд Стоддард, ждали в пустом стойле.
– Сэйбл уже на подходе, – сообщил Льюис, глядя на женщин. – А Андалусии, судя по всему, придется попотеть.
Но они ждали и ждали, а Сэйбл все никак не могла ожеребиться, и Флойд забеспокоился. Было уже почти два часа ночи, когда он в очередной раз проверил ее и вернулся с напряженным лицом.
– Сэйбл легла, – сообщил он. – Но жеребенок перевернут. Придется ему помочь. Вымойтесь.
Мужчины разделись до талии, вымылись теплой мыльной водой и бросились к Сэйбл. Рики и Кэтрин закатали рукава как можно выше и тоже вымыли руки, хотя, в общем-то, им не придется помогать переворачивать малыша. Чудесная темно-гнедая кобыла лежала в стойле, набухшие бока гротескно выпирали.
– Держи ей морду, – велел Флойд Рики, опускаясь на колени подле лошади.
Громкое, полное страдания ржание, донесшееся из другого стойла, заставило всех четверых поднять головы. Льюис выругался.
– Кэтрин, посмотри, как там Андалусия!
Андалусия тоже лежала, но особого беспокойства не наблюдалось. Кэтрин сообщила Флойду и оценила ситуацию: Рики изо всех сил пыталась удержать Сэйбл, Льюис надавливал кобыле на брюхо, помогая Флойду перевернуть жеребенка.
– Андалусия в порядке, но ее жеребенок тоже на подходе. Я останусь с ней.
По лицу Льюиса катился пот.
– Ты знаешь, что делать?
– Да, не волнуйся. Если будут проблемы, я позову.
Когда Кэтрин вошла в стойло, Андалусия подняла жемчужно-серую голову и тихо заржала, потом снова опустилась на сено. Кэтрин встала на колени возле лошади, осторожным касанием руки давая животному понять, что она рядом. Большие темные глаза смотрели на Кэтрин с выражением трогательного, почти человеческого спокойствия.
Лошадиные бока содрогнулись от очередной схватки, и показались крошечные острые копытца. Андалусии не понадобилась помощь. Уже через несколько минут жеребенок извивался на полу, все еще находясь в околоплодном пузыре. Кэтрин быстро разрезала пленку, освободила лошадку и, схватив мягкую сухую ткань, принялась растирать длинными ритмичными движениями. Пока она возилась, кобыла с трудом поднялась на ноги и встала, опустив морду и тяжело дыша. Андалусия испустила тихий вздох и сунулась проверить, как там маленькое создание, дрожащее на сене. Затем стала любовно вылизывать жеребенка, заменяя материнской лаской растирание Кэтрин.
Гнедой жеребенок силился приподняться на передние ножки, но, когда ему удалось свести их, и он попытался заставить подчиниться задние, передние-то его и подвели – малыш завалился на бок. После нескольких неудачных попыток он все-таки поднялся и завертел головой в чисто детском изумлении, не зная, что делать дальше. К счастью, Андалусия была уже взрослой и осторожно подтолкнула отпрыска в нужном направлении, а там инстинкт взял свое. Через несколько секунд новорожденный жадно сосал молоко, с трудом удерживая равновесие на разъезжающихся копытах.
Кэтрин вернулась в другое стойло, где Рики склонилась над необычно маленьким жеребенком, растирая его и что-то напевая. Льюис и Флойд по-прежнему трудились над Сэйбл, и Кэтрин заметила, что у нее двойня. Сердце Кэт сжалось, поскольку очень часто из двух жеребят выживал лишь один. Глядя на хрупкое создание в руках Рики, не составляло труда догадаться, что шансы невелики.
Вскоре еще один жеребенок лежал на подстилке – крупнее первого, хотя окрас был почти одинаковый. Вторая лошадка оказалась довольно бойкой девочкой, которая поднялась на ножки почти сразу же и вскинула гордую голову, чтобы увидеть странный новый мир, в котором она очутилась.
Флойд занимался Сэйбл, а Льюис подошел осмотреть первого жеребенка.
– Не думаю, что мы ее выходим, – с сомнением произнес он, заметив, как безвольно лежит детеныш. Но в «Угодьях Донахью» никто не дал бы лошади просто умереть. Они провозились с малышом всю ночь, согревая, растирая, чтобы циркулировала кровь, подкармливая молоком. Но лошадка оказалась слишком слабой и вскоре после восхода солнца умерла, так и не встав на ноги.
На глазах у Кэтрин выступили слезы, хотя с самого начала было ясно, что этим, скорее всего, дело и кончится. Что тут скажешь? Все молчали, глядя на крошечное создание. Но потом посмотрели в другую сторону и увидели чудесную, прекрасную жизнь: двух новорожденных жеребят, которые с любопытством совали бархатные мордочки в каждую щель.
Льюис повел плечами, снимая напряжение.
– Долгая выдалась ночка, – вздохнул он. – И день будет долгий. Давайте-ка мыться и есть.
Кэтрин дошла уже почти до самого дома, когда осознала, что Рики не идет следом. Оглядевшись по сторонам, она увидела сестру рядом с Льюисом. Открыла рот, чтобы окликнуть ее, когда внезапно Льюис схватил Рики за руку. Очевидно, они ссорились, хотя еще минуту назад все было в порядке. Затем Льюис обхватил Рики за талию и потащил в сторону своего коттеджа. Рики особо и не упиралась, насмешливо подумала Кэтрин, глядя на закрывшуюся за ними дверь.
