Жаклин Монсиньи - Петербургский рыцарь
Флорис направился в глубину огромной темной спальни. Он подошел к позолоченному стулу, прислоненному к стене, на которой висел большой ковер. На нем лежала указанная Юлией накидка. Флорис протянул руку, чтобы взять ее.
— Правильно, шевалье, это то, что мне нужно! — излишне быстро воскликнула Юлия.
Адриану показалось, что на губах мадемуазель Менгден мелькнула злорадная улыбка. Но у него не было времени на размышления. Гобелен был вспорот изнутри, и из дыры, потрясая кинжалом, выскочил Граубен. Капитан ударил им Флориса, а появившиеся следом за ним Бузов и Герман кинулись на Адриана и царевну.
— Ага! — нечеловеческим голосом завопил Граубен. — Флорис! Я убил его!
Защищая принцессу, Адриан отчаянно отбивался от двух сбиров.
— Мы здесь, барчук, — закричал Федор, ураганом врываясь в комнату.
— Оставь его, Счастье Дня.
Ли Кан метнул свой кинжал: он угодил Герману прямо в лоб и вышиб ему мозги.
— Держи, предатель, — словно обезумев, расхохотался Адриан, — вот тебе за брата, — и ударом шпаги пронзил сонную артерию Бузова. Захлебнувшись кровью, наемник упал.
Воспользовавшись суматохой, красавица Юлия схватила кинжал и занесла руку, собираясь нанести принцессе предательский удар в спину.
— Ох, не люблю я резать женщин, — выругался Федор, ударяя саблей Юлию Менгден.
Завыв как затравленный зверь, Юлия упала, прижимая к себе раненую руку.
— Будьте вы прокляты, собаки! Но я отомщена — Флорис мертв, — успела крикнуть Юлия прежде, чем потеряла сознание; взор ее был устремлен на распростертое на полу недвижное тело юноши.
Адриан с ревом ринулся на Граубена, вновь занесшего свой кинжал. Федор и Ли Кан схватили наемника за плечи и обезоружили. Неожиданно раздался звонкий смех.
— Тише, герр Граубен, — проговорил Флорис, вставая и потирая грудь. — Ну и дурные же у вас манеры, фу!
Елизавета и Адриан подозрительно взирали на молодого человека, опасаясь, что он прячет от них смертельную рану. Граубен отбросил кинжал, чей притупившийся конец отнюдь не был запятнан кровью.
— Грязный лазутчик! — с ненавистью прошипел он. — Ты носишь кольчугу.
— Нет, господин убийца, — улыбнулся Флорис, расстегивая мундир и являя свою грудь без единой царапины…
Набившиеся в спальню солдаты восхищенно ахнули:
— Ну и чудо!
— Твой кинжал, Граубен, наткнулся на железный медальон, который прошлой ночью принцесса собственными руками повесила мне на шею. Это действительно чудо, знак того, что дело царевны правое, — громко заявил Флорис, обращаясь к гренадерам; ему удалось перекричать многоголосый гул: солдаты услышали его. — А теперь, друзья мои, отпустите его, — сказал он, указывая на Граубена. — Мы не убийцы, как вы, герр Граубен. Я предлагаю вам честный поединок, а солдаты будут свидетелями.
— Что ты делаешь, несчастный? — зашептала Елизавета. — Это же самый грозный дуэлянт во всей России.
— Нужно окончательно завоевать сердца гвардии, ваше высочество, — также шепотом ответил Флорис.
— К тому же наш братец — любитель риска — оскорблен и хочет взять реванш, — со вздохом заключил Адриан.
Гренадеры, одобрительно улыбаясь, расширили круг. Русский человек обожает чудо. Сейчас состоится Божий суд, и славянская душа солдат будет удовлетворена: исход поединка решит все за них. Елизавета прижала руки к груди, пытаясь унять лихорадочно стучащее сердце.
«Безумец, — думала она, — ведь все уже сделано».
Участники поединка вышли в коридор; вслед Флорису неслись восхищенные возгласы солдат. Обнажив шпагу, Флорис коснулся губами ее золотого эфеса; два бриллианта переливались мириадами искр. Взгляды братьев встретились.
— Навеки вместе… — прошептал Флорис.
«Дьявол, вот уж действительно неукротимый… король был прав», — подумал Бопеу.
— Насколько я слышал, капитан Граубен, вы хотели посмотреть, как я буду извиваться на кончике вашей шпаги. Это ваши собственные слова, сказанные вами фройлен Юлии в некой заброшенной часовне, не так ли? — с неподражаемой любезностью улыбнулся Флорис; его уверенные приготовления к поединку выводили из себя капитана Граубена. Флорис сбросил доломан с бранденбурами и высокую шапку с пером, закатал рукава и расстегнул ворот рубашки; тускло блеснул загадочный медальон.
— Подлый змееныш, откуда ты это узнал?
— О! У вас слишком громкий голос, герр Граубен, — насмешливо ответил Флорис, — вас далеко слышно.
Граубен готовился к поединку как заправский дуэлянт. Он измерил шагами предоставленную им площадку, подошвой сапога попробовал на скользкость паркет. Мадемуазель Юлия Менгден, чья рука стараниями Лестока была аккуратно перевязана куском белой материи, очнулась; предстоящий поединок помог ей обрести былое присутствие духа. Никто еще никогда не побеждал Граубена на дуэли.
— Он убьет твоего хозяина фанфарона, — злобно усмехнулась она, глядя на Федора, державшего ее в руках с таким отвращением, словно это была зловонная гиена.
— Я к вашим услугам, герр капитан, — с поклоном заявил Флорис. — Как я уже успел заметить, вы имеете пристрастие к кинжалам, поэтому я предлагаю вам немного усложнить наш поединок. Согласны ли вы драться двумя клинками, имея в левой руке еще и кинжал?
— С кинжалом? Ха-ха! Забавно, этот наглый мальчишка еще смеет ставить мне условия! Согласен, если тебе так хочется, — с громким смехом ответил Граубен.
Тотчас же к их ногам со всех сторон полетели кинжалы, брошенные сочувствующими зрителями. Флорис выбрал кинжал Ли Кана. Он должен был принести ему счастье. Адриан улыбнулся принцессе. Он немного успокоился, поняв, что задумал его младший брат. Про себя же он молился, чтобы среди учителей фехтования Граубена случайно не оказалось некоего венецианца.
— К бою, господа!
Граубену не пришлось повторять дважды: он бросился на Флориса как человек, уверенный в своем искусстве. Клинки скрестились. Граубен «прощупывал» своего противника. Затем он сделал ложный выпад и нанес удар; Флорис парировал его. Наемник зловеще улыбнулся. Из-под кустистых бровей злобно сверкнули маленькие глазки. Флорис сделал шаг назад. Он разыгрывал очень сложную и изысканную партию и пока позволял Граубену наседать на себя. Капитан попытался выбить у противника шпагу, используя прием «мельница», и одновременно ударить его кинжалом. Флорис был начеку и отразил удар, когда «мельница» только начала раскручиваться. Граубен разъярился:
— Сейчас я пришпилю тебя к полу!
Он никак не мог понять тактику Флориса, ибо тот не наступал, а только отражал его удары, ухитряясь при этом не сделать ни шагу назад.
— О! Вы всегда плохо относились ко мне, герр Граубен. Осторожней, вы потеете, а это плохой признак, — с улыбкой бросил Флорис.
