Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй

Морган вернулся раньше обычного. Сняв с помощью Пепе камзол, жилет и портупею со шпагой, он ополоснул лицо водой, а потом присоединился к Фелиситэ, ожидавшей его в гостиной. Вскоре, за бокалом вина, они завели отвлеченный разговор о высоких материях. Фелиситэ энергично обмахивалась веером из листьев палметто, стараясь одновременно прикрыть лицо, занять руки, а также разогнать влажную духоту, неподвижно висящую в воздухе. Ей показалось, что Морган несколько раз бросал на нее проницательные взгляды, однако его замечания касались только общих тем: разгрузки судов с оружием и амуницией, рапортов об усилившемся в заливе морском разбое, об ограблении колонистов из отдаленного прихода, возвращавшихся домой после присяги на верность испанской короне. Но, как бы там ни было, девушка почувствовала облегчение, когда их пригласили обедать.

Стол теперь украшали многочисленные вкусные блюда, однако Фелиситэ сегодня не могла похвастаться аппетитом. Напряжение, возникшее между ней и Морганом, с каждой минутой становилось все более явным. Лицо сидевшего напротив мужчины сделалось задумчивым, он взмахом руки отказался от десерта, предложенного Пепе. Играя бокалом с остатками вина, Морган наблюдал, как Фелиситэ старалась воздать должное приготовленной кухаркой запеканке. Она с трудом проглотила последний кусочек и отодвинула тарелку. Пепе как по команде тут же подошел, чтобы взять ее со стола.

— Вы будете пить кофе в гостиной? — спросил он.

— Он слишком горячий, — покачала головой Фелиситэ.

— Как вам будет угодно, мадемуазель. А вы, мой полковник?

— Спасибо, не надо. — Моргану явно хотелось, чтобы слуга ушел. Подождав, когда Пепе удалился из комнаты быстрыми шагами, он принялся массировать плечо.

Фелиситэ искоса наблюдала за ним. Теперь его раной занимался Пепе, поэтому она уже несколько дней не видела плечо без повязки. Морган, казалось, предпочитал просто не обращать на рану никакого внимания. Фелиситэ предполагала, что она понемногу заживает, однако не могла этого утверждать с полной определенностью. Прежде чем как следует обдумать, что ей следует говорить, она неожиданно для себя спросила:

— Ваша рана все еще болит?

В ответ Морган посмотрел на нее удивленным и в то же время насмешливым взглядом. Его губы медленно искривились в улыбке.

— Нет, но эта царапина все время чешется, будь она трижды проклята. По-моему, твои нитки пора вытащить.

— Это можно сделать очень легко.

— Да, только Пепе наверняка начнет волноваться, получив такое задание, и тогда он запросто наломает дров.

— Вероятно, мне придется сделать это самой. — Тут же пожалев о своем предложении, Фелиситэ добавила: — Я не обижусь, если вы откажетесь.

Морган отрицательно покачал головой, пристально посмотрев на девушку.

— Я не представляю, кто может справиться с этим лучше тебя.

Фелиситэ принесла шкатулку для рукоделия, и они направились в спальню Моргана. Сняв рубашку, он опустился в низкое кресло. Фелиситэ взяла ножницы и приблизилась к нему. Медленными осторожными движениями она обрезала бинты, поддевая их острыми словно иглы, концами ножниц для вышивания, стараясь не оцарапать кожу. Наконец она сняла мягкую подкладку и увидела длинный розовый порез, покрытой чистым струпом, в котором четко виднелись швы из черной шелковой нитки. Держась одной рукой за здоровое плечо Моргана, Фелиситэ наклонилась, чтобы положить обрезки бинтов на стоявший рядом столик. При этом она случайно дотронулась до его щеки округлой грудью, скрытой лифом платья, и тут же отпрянула назад.

Морган посмотрел на нее снизу вверх задумчивым взглядом и обвил руками ее узкую талию, скользя по сжимающим ее пластинам корсета из китового уса. Затем дотронулся до расширяющихся книзу кринолинов, удерживающих юбки на бедрах.

— Почему женщины носят такие штуки? — удивленно спросил он.

— Потому что это модно.

— Ты хочешь сказать, потому что какой-то придворной даме со здоровенной задницей захотелось, чтобы остальные женщины выглядели не лучше ее и напоминали лошадей с корзинами на боках?

— Весьма галантное сравнение. Я должна поблагодарить вас за него.

— Ну, я-то отлично знаю, что твоя фигура куда стройнее, — насмешливо успокоил он девушку. — Я только удивляюсь, как тебе удается так здорово менять внешность.

— Может быть, вы предпочли бы, чтобы я ходила в ночной рубашке? Или носила бриджи, как мужчина?

— Хотел бы я на это посмотреть. Впрочем, мне больше понравился тот наряд, в котором ты появилась на маскараде. А насчет того, что бы я предпочел…

— Я сама это знаю, — с сарказмом перебила Фелиситэ. — Вы были бы счастливы, если бы я ходила вообще без одежды.

Морган снова провел руками по пластинам корсета, сжимавшим грудную клетку.

— Должен признать, так будет… удобнее.

Его прикосновение и тон, каким он произнес эти слова, вызвали у девушки нервную дрожь, заставив ее испытать чувство, сходное с напряженным ожиданием. Фелиситэ попыталась не обращать на это внимания, поддев концом ножниц вросшую в кожу шелковую нитку, стягивающую края раны. Она разрезала ее и, ухватив за узел, вытащила.

Морган наблюдал за ее ловкими движениями несколько долгих минут. Когда ей осталось снять два последних шва, он снова испытующе посмотрел ей прямо в глаза.

— Как мне стало известно, сегодня вечером ты разговаривала с Бастом.

— Вы, конечно, узнали об этом от Пепе? — Фелиситэ неожиданно резким движением выдернула нитку.

— Ты угадала. — Морган с сомнением посмотрел на пальцы девушки в тот момент, когда она сжала его плечо, взявшись за узелок на нитке.

— Как бы там ни было, — ответила она жестким тоном, — но я не люблю, когда за мной шпионят.

— За тобой никто не шпионил. Эта встреча показалась Пепе несколько необычной, и он решил, что мне будет интересно о ней узнать.

— А он не сообщил вам, что я еще встретила патера Дагобера вместе с иезуитом Антонио? Они прогуливались рядом с лазаретом, и я разговаривала с ними обоими.

— Об этом он не упоминал, как, впрочем, не сказал, какой важный разговор состоялся у тебя с Бастом, если тот решил подойти к тебе на улице, вместо того чтобы нанести визит, как подобает дворянину.

— Уверяю вас, наш разговор был весьма невинным! Вероятно, куда более невинным, чем ваша беседа с неотразимой Паломой в это же самое время.

С удивлением заметив, что Морган даже не вздрогнул от ее слов, оставшись сидеть в прежней позе, Фелиситэ с неожиданной небрежностью выдернула последнюю нитку вместе с кусочком струпа, присохшего к узлу.

— Кто тебе об этом сказал?

— Никто. Я сама видела вас.