Зия Самади - Избранное. Том 2
— Если ты и есть Гани-палван, — ответил всадник, нисколько не пугаясь угрозы батыра, — то попробуй пройти здесь.
— Ах так?! — Гани стеганул камчой коня и понесся к наглецу. Подскочив к нему, он схватил того за пояс и хотел рывком скинуть на землю, как козленка. Но всадник даже не шелохнулся, и Гани сам едва не вылетел из седла. А джигит взмахнул камчой и так врезал Гани меж лопаток, что батур, никогда в своей жизни не испытывавший ударов подобной силы, с величайшим трудом удержался на коне, обхватив его шею. Стиснув зубы, Гани снова бросился на джигита. Или внезапное унижение заставило батура собрать все силы без остатка, или его противник сам решил уважить славу и старшинство Гани, как бы там ни было, но противник все-таки оказался на земле. Оба палвана тут же забыли об ударах, нанесенных друг другу, и обнялись. Шерипхан — это был он — пригласил друзей к себе домой в Булукай и три дня они гостили у него. Вот в этом доме, возле которого в огороде сидит теперь Гани…
Но Шерипхана больше нет. Если б он остался жив, может быть, стал бы теперь правой рукой Гани… Батур тяжко вздохнул и стремительно встал с места — будто кто-то его поднял.
— Что делать, Гани, мой родной… Хоть бейся головой о камень, он не вернется… Теперь ты для меня брат вместо Шерипхана, ты занял его место в моем сердце…
— У меня к тебе есть одна просьба. Но сможешь ли ты сейчас заняться? — спросил Гани.
— Конечно, смогу. Куда бы ты ни позвал меня, что бы ни поручил, все выполню. — Хажахан встала рядом с Гани. Она оказалась лишь чуть ниже Гани, да и богатырской статью ему не намного уступала.
— Тогда вот что. Сегодня тебе надо найти в Чулукае Юсупа Белоголового. Скажи ему, чтобы завтра, не позднее полудня, он ждал нас у реки Булукай.
— А я, я что буду делать? — обиженно спросила богатырша. — Ты опять решил меня из-за того, что я женщина, в стороне оставить…
— Ну что ты? Да я такую медведицу ни на одного мужчину не променяю. Придет время, ты еще и ружье в руки возьмешь. Ну, а пока для тебя найдутся другие дела. Есть у тебя конь?
— Нет, того моего скакуна черики забрали, давно уже…
— Ладно, коня я тебе достану…
— Не надо, я сама достану. Говори, что делать!
— После Юсупа поедешь в Ак остан к Касыму-мирабу и скажешь ему: пусть он, не дожидаясь меня, пошлет тех джигитов, которых приготовил, в Нилку к «шестерым кайсарам». Поняла?
— Что я, по-твоему, такая дура, что простых вещей не понимаю!
— Ну вот, для начала и все. Теперь я тронусь в путь. Да, если Бавдун захочет, его тоже направь к нам. Ну, до встречи!..
— Подожди, хоть холодного чего-нибудь выпей!
— Коли катыком угостишь, не откажусь.
Хажахан не стала будить невестку, жену Шерипхана, сама вынесла катыка и хлеба из кладовой. Гани, не отрываясь, выпил целый бурдюк катыка. Она с восхищением смотрела на него, потом обернула хлеб в скатерку и подала батуру.
Назавтра в назначенный срок в условленном месте собрались все друзья. Юсуп Белоголовый пришел вместе с Бавдуном. Юсуп, как обычно, знавший любую мелочь, происходившую в округе, рассказал Гани обо всем, что могло интересовать батура. Он знал так много, что мог бы говорить, кажется, без конца.
— Подожди, Юсуп, не спеши… Давай самое главное. Во-первых, что с Махаматджаном?
— Я разговаривал с Билалом, что сидел с ним в одной камере. Значит так: все, кто был арестован за связь с тобой — Махаматджан, Галдан, Камаш, — пока живы…
— Они живы, а кто нет? Как остальные? — Гани внимательно посмотрел на Юсупа. — Ты что-то скрываешь от меня?
— Нет, просто обо всех я не знаю…
— Что с Нусратом-халпатом?
— Мне неизвестно…
И от Юсупа не услыхав ничего о судьбе Чолпан, Гани сильно расстроился. Он долго сидел молча, но потом, видимо, что-то придумав, неожиданно упросил у Кусена:
— Ты говорил мне, что в Улустае сейчас находятся пять-шесть чериков? Так?
— Да, у них там контрольный пост, проверяют всех, кто проезжает.
— Главный у них там гад по имени Ван Вин. Вот змея. По жестокости и коварству всем ванам ван! А рядом с ним ошивается известный тебе Теип, — добавил Юсуп.
— И он с ними? — удивился Гани.
— О! Сейчас ты его не узнаешь… Нынче люди, услышав, что он идет, спешат убраться поскорее по домам, чтобы ему на глаза не попадаться, — добавил Юсуп.
Гани прикусил губу, задумался.
— Ты дом его знаешь?
— Точно не знаю, но слышал, что где-то за кладбищем, — ответил Юсуп.
— Поехали к нему в гости! — Гани направился к коню, товарищи последовали его примеру. Никто не ведал, зачем они едут, но никто и не стал спрашивать. Знавший окрестности, словно свои пять пальцев, Гани сам вел их. Вскоре они достигли небольшой рощицы, где батыр приказал спешиться.
Джигиты, стреножив коней, пустили их пастись.
— Ну что ж, и нам надо бы перекусить, — сказал Гани, умывшись в ручейке. — Что у тебя там есть, Нурахун?
— Есть катык и мясо вареное.
— У меня есть хлеб и яйца, Хажахан дала, — добавил Юсуп.
— А водки нет у тебя?
— Если поискать, то найдется…
— Давай, поищи… Я думаю, нам не помешает сейчас пропустить по глотку. — Гани уселся за камень, джигиты расположились вокруг, и они наскоро пообедали.
— Так. Теперь ты, Юсуп, пойдешь потихоньку вперед и узнаешь, дома ли Теип-коротышка. А дальше посмотрим, что делать.
Когда Юсуп отправился в путь, было уже совсем темно. Улустай находился недалеко, за соседней горой.
— А мы, пока не вернется Юсуп, немного подремлем. — Гани разулся, положил под голову бешмет и тут же захрапел. Кусен, Бавдун и Нурахун сидели рядом со спящим батуром, охраняя его покой, и тихо переговаривались. Нурахун был тоже одним из старинных верных друзей Гани. Услышав о том, что батур бежал из тюрьмы и бродит где-то в окрестных горах, Нурахун не смог усидеть дома, отправился на его поиски и вскоре нашел в горах неподалеку от Желилюзи. На радостях Нурахун зарезал громадного барана и раздал его мясо беднякам (вот только, где он взял этого барана, никто и не узнал). Теперь он ни за что не расстанется с другом Гани, за ним и на смерть пойдет!..
Не прошло и часа, как вернулся Юсуп. Он узнал, что Теип недавно отправился в гости к своему тамыру в аул Манапхана.
— Аул Манапхана неподалеку, он еще не переехал на джайляу, — сообщил Нурахун, а потом добавил: — Оба эти тамыра два сапога пара — и тот такой же предатель, как и Теип.
— Ну что ж, значит, мы сейчас с ними обоими и побеседуем, — проговорил Гани, вставая со своего каменного ложа.
Теперь их повел Нурахун. Перевалив через два холма и пройдя через две лощины, они добрались до нужного места. На поляне стояло около десятка юрт. Перед большой юртой в центре аула горел костер. В его свете виделись людские фигуры. Больше никакого движения в селении не было заметно.
