Кэтрин Гэскин - Я знаю о любви
Ее доброта была обезоруживающей. Она выглядела несчастной, и мне захотелось поддержать ее. Я потрогала ее вспотевший лоб и провела рукой по спутанным, всклокоченным волосам.
— Это все поездка, — сказала я. — Тебе будет лучше, когда ты здесь устроишься, поешь и отдохнешь.
— Приходил доктор, — сказала она уныло. — Он сказал, что со мной ничего опасного. Старый дурак.
— С тобой не происходит ничего такого, что не могло бы исправить время, — ответила я. — Поди сюда, Роза, сядь. Я хочу снять с тебя эту ночную сорочку.
Она недовольно подчинилась.
— Я теперь несколько месяцев буду отвратительно выглядеть. Ну и вид у меня будет! Я никогда не вернусь в свою прежнюю форму. Я не хочу ребенка…
Она начала плакать и громко рыдать, и я была уверена, что Том из соседней комнаты это слышал. Я взяла ее за плечи и встряхнула.
— Прости тебя Господь! — сказала я. — Ты говоришь ужасные вещи!
— Но это правда! Я не хочу… — Сказав это, она увидела мое лицо, после чего добавила упавшим голосом: — Это не имеет значения, теперь уже поздно.
Она была спокойной, когда я умывала ее, меняла одежду, причесывала и заплетала ей волосы. Возможно, Розу заставило замолчать злое выражение моего лица. Я знаю, что мои руки делали это грубо, потому что у меня было желание отшлепать ее. Взгляд Розы отличался обычным для нее мягким лукавством, которому почти невозможно было противостоять.
— Я не всегда отдаю себе отчет в своих словах, Эмми. Ты же меня знаешь. Прошлой ночью я сказала маме некоторые вещи, чтобы позлить ее, да и ты сейчас так сердишься, вот я и подумала, что должна их снова сказать. Временами в меня как будто вселяется дьявол. Я не могу с этим справиться…
Продолжая причесывать ее, я кивнула. Воевать с Розой было бесполезно. Она не высказала возражений, когда я заказала для нее холодного цыпленка и шампанского. Сама я никогда не пробовала шампанского, поэтому заказала два бокала. Мне казался удивительным этот мир, где достаточно только позвонить в колокольчик, чтобы все это появилось.
Роза с жадностью ела цыпленка.
— Я и не знала, что голодна, — сказала она. — В моем желудке ничего не осталось, потому что меня тошнило.
Она размахивала передо мной куриной ножкой.
— Я заболела совсем не из-за ребенка. Есть другие причины…
— Какие причины? — Я поставила на столик бокал с шампанским после первых осторожных глотков, так и не поняв, понравилось мне оно или нет.
— Все говорят, что я должна успокоиться и отдохнуть, — сказала она, пожав плечами. — А как я могу? В Балларате мы оставили кучу долгов, а сейчас у нас около пяти фунтов, чтобы заплатить за все это, пока в следующем месяце Том не получит деньги от своего отца. Мы должны были уехать из Балларата. Они собирались предъявить нам обвинение… мы смогли уехать только после того, как я сказала управляющему, что отец Тома пришлет нам денег и мы оплатим все счета. — Она немножко похихикала. — Имя Лэнгли для таких вещей очень подходящее!
— Как ты собираешься с ними расплатиться? — Эта мысль меня испугала. Я посмотрела на шампанское и почувствовала, что тоже виновата.
— Я не знаю. — Она покачала головой и показалась мне ребенком, потерявшим надежду и смотревшим на меня с ожиданием, что я разрешу эти проблемы.
Я снова рассердилась, думая, что она намеренно перекладывает на меня свои трудности. Они оба дураки!
— Тогда почему же вы остаетесь здесь? Это место стоит целое состояние!
— Но Том не разрешил бы мне оставаться в каком-нибудь другом месте, — сказала она, широко раскрыв глаза. — Он говорит, что другое место мне не подойдет. А в моем положении…
— Роза, ты мне надоела! Не стоит разыгрывать передо мной подобные сцены и притворяться, что ты никогда в жизни не была в худшем месте. — Я над ней смеялась. Я не могла помочь ей, все это было так нелепо. — Вспомни, я Эмми! Я в Эрике делила с тобой палатку.
Она на секунду надула губы, а потом тоже рассмеялась.
— А что в этом плохого? Разве только… — Она пожала плечами и жестом показала на богатую обстановку вокруг себя. — Мне все это нравится. Я не хочу ничего другого.
— А что говорит Том?
— Он ничего не говорит. Он играет и старается отыграть хоть сколько-нибудь денег. — Она сделала небольшую гримасу, которая должна была означать, что мы обе понимаем ситуацию и должны отнестись к ней снисходительно. — Бедный Том! Я не думаю, что он очень хладнокровный игрок. Он проигрывает массу денег, по крайней мере, я думаю, что проигрывает. Он мне не говорит… Но мы не могли истратить столько денег, сколько, по его словам, задолжали в Балларате.
Я ничего не сказала, но посмотрела на ее прекрасную батистовую сорочку с широким кружевом; я причесывала ее расческой с серебряной ручкой, а флакон с одеколоном был из хрусталя и закрывался серебряной пробкой. Роза проследила за моим взглядом.
— Да… Том действительно купил мне несколько вещей. После того, как мама с папой уехали, мне было очень одиноко. Было нечего делать… мы обычно каждый день после обеда ходили за покупками, просто чтобы развлечься. Я не знала, что у Тома нет денег, чтобы платить за эти вещи.
Она могла не знать этого тогда, но она знала теперь, какие деньги были потрачены, чтобы избавить ее от одиночества и скуки. Насколько я знаю Розу, она будет и дальше жить со всем этим, пока Джон Лэнгли за это не заплатит, или, в конце концов, Дэн и Ларри сделают это. Я решила вразумить ее.
— Роза, — сказала я медленно, — как сильно ты в этом нуждаешься? — Я показала на комнату и все, что в ней было. — Можешь ли ты довольствоваться меньшим? Если Том найдет какую-нибудь работу, смогла бы ты попытаться жить на его заработок?
— Том будет работать? — Она пожала плечами. — Ты его не знаешь. Он джентльмен, Эмми. Его не обучили делать что-нибудь. Он знает только, как управлять фамильной собственностью… и покупать лошадей. — Она натянуто улыбнулась. — Кем ты могла бы его себе представить — владельцем магазина?
— Но его отец — владелец магазина, причем лучшего в Австралии. Твоему мужу не вредно было бы встать за один из прилавков своего отца или научиться вести бухгалтерию.
— Ты ожидаешь от Тома слишком многого. Он такой, какой есть, и наполовину в этом виноват его отец. Не старайся его изменить, Эмми. Это бесполезная трата времени. — Ее голос стал резким.
— А ты? Что ты намерена делать, чтобы выпутаться?
— Я? А что я могу сделать?
— Ты могла бы пойти и встретиться с Джоном Лэнгли. Ты могла бы сказать ему, что вы ждете ребенка и что внук Джона Лэнгли не должен родиться в отеле в то время, как его отец имеет большие долги.
