Барбара Картленд - Райский остров
— Поженитесь?!
Невозможно было ошибиться в выражении лица Гитруды при этом восклицании.
Угадав все, что волновало верную Гитруду, граф сказал горячо:
— Мы собираемся пожениться, Гитруда, при первой же представившейся нам возможности.
— Благодарю тебя, господи, ты услышал мои молитвы! — воскликнула она с подозрительно заблестевшими вдруг глазами.
А затем быстро вышла, потому что, как знала Роксана, она не хотела, чтобы граф увидел слезы благодарности и облегчения на ее глазах.
— Гитруда была совершенно уверена, что для тебя это все не серьезно, — сказала ему Роксана, когда они остались снова одни, — и что ты намерен просто легкомысленно поиграть моими чувствами.
— Я никогда бы не поступил так с тобой, мое сокровище, — сказал он. — Но я хочу быть честен с тобой и должен признаться, что я не сразу понял, как отчаянно, как безумно я люблю тебя, лишь когда ты исчезла, я вдруг осознал, что не могу без тебя жить!
Он на мгновение остановился, словно вспоминая те страдания, которые ему пришлось пережить, тот панический страх, который охватывал его при мысли, что он больше никогда ее не увидит, не сможет нигде найти.
— Я чувствовал себя принцем Рамой, — сказал он тихо, словно смущаясь таким признанием, — сошедшим с ума от отчаяния, разыскивающим свою возлюбленную, похищенную у него злыми демонами.
Роксана улыбнулась.
— А у тебя не было храброго Ханумана и его армии отважных обезьян, чтобы прийти тебе на помощь.
— Зато у меня был мой верный камердинер, который не только обладает огромной силой, но еще и весьма ловок в делах. Он нашел для меня прекрасный шлюп с услужливой командой хороших моряков, которые и доставили меня сюда без лишних разговоров.
— Это действительно очень умная мысль, — одобрила Роксана. — Когда я думала о том, чтобы покинуть остров, мне и в голову не пришло, что можно воспользоваться каким-то судном, не принадлежащим голландцам.
— Ну теперь-то мы просто сядем на пароход, который отвезет нас в Сингапур, — сказал граф. — Мне сказали в порту, что сюда заходит довольно много кораблей по дороге на другие острова.
— Но только это должен быть не… голландский корабль, — быстро сказала Роксана.
— Ты все еще боишься? — со снисходительной улыбкой сказал граф. — Никто не сможет навредить тебе, раз ты находишься под моей защитой в качестве моей жены или невесты, все равно.
— Да… я знаю, но… Карел… — тихо произнесла она, виновато глядя на него. — Они ведь могут забрать его у меня…
— С какой стати им это делать? — с недоумением взглянув на нее, спросил граф.
— Потому что по голландским законам все сироты должны быть отправлены в приюты. Здесь есть несколько таких приютов на Яве. А я не могу допустить, чтобы Карела забрали у меня! Я не смогу его потом увезти отсюда!
— Сироты? — совершенно растерявшись, переспросил граф. — Но разве Карел…
Роксана вопросительно взглянула на него и, запинаясь, произнесла:
— Если ты… поверил мне, когда я сказала, что… Карел мой ребенок… Но ведь ты потом говорил с Айда Анак Тему… и я предполагала, что он… я думала… он сказал тебе… правду, и поэтому ты… поехал за мной, потому что понял…
На какое-то мгновение граф потерял дар речи. Затем он прервал ее:
— Так, значит, Карел — не твой ребенок?
— Нет, конечно, нет! Я так сказала, потому что очень испугалась тогда… ведь ты — голландец… и ты мог бы выдать нашу тайну… Я не знала, что мне делать… Карел очень дорог мне!
— Но тогда — чей же он?
Голос графа прозвучал как-то очень странно, он сам не узнавал его.
— Это ребенок моей тети Агнес, которая умерла вскоре после того, как он родился.
Роксана тяжело вздохнула, вспомнив вдруг свою потерю и все горести, которые с ней были связаны, затем продолжила после небольшой паузы:
— К тому времени, как мы должны были покинуть Голландию, она уже знала, что у нее будет ребенок. Но она сохранила это в тайне, потому что это обстоятельство помешало бы им с мужем отправиться на Бали — по существующему положению о миссионерах.
— Ребенок… твоей тетки?
Граф с трудом мог произнести эти слова. Такого поворота событий он никак не ожидал.
— Так, значит, когда ты говорил, — произнесла Роксана еле слышно, — что просишь меня стать твоей женой, ты думал, что у меня… есть ребенок… хотя я и не была замужем?.. Значит, ты думал, что я… и все равно…
— Прости меня, любимая, — пылко воскликнул граф, прерывая ее. — Я должен был больше доверять тебе. Я должен был бы и сам понять, что ты никогда бы не сделала ничего подобного и это обстоятельства так сложились, что все свидетельствовало против тебя!
Роксана не отвечала, и граф продолжил уже более спокойно, словно пытаясь оправдаться:
— Вся эта скрытность, таинственность, грязные намеки губернатора и то, что я нашел тебя со спящим ребенком на руках, явно европейским мальчиком, да еще ты сама сказала мне…
— Прости меня! — прервала его Роксана. — Ты так напугал меня, я была в панике… я не знала, что делать… Мы с Гитрудой столько пережили, стараясь спрятать малыша от официальных лиц… ведь неизвестно даже, что он существует на свете… Мы все это время так боялись, что его обнаружат и отберут у нас… и отправят в сиротский приют, да еще губернатор…
Еще какое-то время граф не мог произнести ни слова, он лишь сжимал ее в объятиях и целовал ее волосы, вдыхая их аромат, смешанный с пряным запахом каких-то растений.
Он думал о том, что так сильно любит ее, как ни один мужчина еще никогда до него не любил ни одну женщину. И из-за этой любви он, граф Ван Хаан, послав к черту все условности, готов был жениться на ней, несмотря на все ошибки, которые она совершила в прошлом.
Во время ее поисков, в какой-то момент отчаявшись найти ее, он вдруг понял, что их чувства друг к другу, их любовь и есть самое важное в их жизни, и для него неожиданно открылась удивительная истина, что их души уже давно знали друг друга и стремились навстречу, потому что они были частями единого целого, которое нельзя разорвать, не нанеся смертельной раны каждой из частей.
Но теперь он увидел, что на самом деле Роксана была именно такой, как он и представлял ее себе, после того как первый раз поцеловал ее, — чистая, невинная, преданная, способная беззаветно любить, именно такая, о которой он всегда мечтал, но полагал, что никогда не сможет найти, потому что таких не существует на свете.
Словно прочитав его мысли и догадавшись, какие чувства его обуревают, Роксана сказала:
— Подумать только, ты собрался… сделать меня своей женой, несмотря на то, что думал обо мне… такие вещи… Знаешь, все, что я могу сказать, это то, что ни один мужчина на свете не мог бы быть так… благороден, так… великодушен и так добр, как ты… Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала и, наверное, встречу в своей жизни!
