Эллен Марш - Упрямица

– Мои извинения, мисс Бэрренкорт, – произнес капитан своим ненавистным насмешливым тоном. – Ка­жется, наши случайные встречи непременно приводят в негодность очередной предмет вашего туалета.

Рэйвен сдержалась, понимая, что он не так уж и ви­новат в случившемся. В тусклом свете лампы его лицо казалось еще более угловатым, а черты резче, чем обыч­но. Орлиный нос выдавался сильнее, а блеск его изумруд­ных глаз и вовсе придавал ему облик грозной птицы. Он снял свой мундир и стоял в расстегнутой рубахе с длин­ными рукавами, ветер развевал длинные волосы.

– Как? Никаких язвительных реплик? Наша гордая Рэйвен решила держать себя в узде? Она сочла за луч­шее разыгрывать благородную юную леди! Что ж, за ужином ей это, несомненно, удалось. Хотя… я чуть не забыл вашу реплику под занавес. Да-а, лишний раз убеж­даюсь, что платье еще не делает из женщины благород­ную даму.

– Да вы-то что в них понимаете? – с сарказмом отрезала Рэйвен, словно эхо повторив свои собственные слова, уже сказанные ему однажды ветреной ночью в Нортхэде. Уже тогда она дала ему понять, что он незна­ком с настоящими леди.

Фигура Шарля словно окаменела, зеленые глаза при­щурились, когда он уставился на поднятое вверх овальное девичье лицо, заметив эти розовые пятна раздражения на щеках и желтые разгневанные глаза тигрицы. Ветер спу­тал черные пряди волос, мягко спадавшие на виски. Губы Рэйвен приоткрылись, а грудь взволнованно поднималась и опускалась под блестящим шелком платья.

Шарль едва мог поверить своим глазам, и изумлен­ный возглас сорвался с его губ, а память услужливо под­сказала, где он уже видел это лицо. Он чуть не задохнулся от наплыва чувств.

Он вдруг словно вновь оказался на том треклятом каменистом берегу, где за спиной плескались воды Атлан­тики. А юная девушка, чьи острые глаза, к несчастью, заметили их, дрожала в его объятиях подобно испуганной птице. Как часто он потом удивлялся своей непредсказу­емо страстной реакции на ее красоту – да будь она даже прекраснейшей нимфой! Он до сих пор помнил мягкость ее губ под своими губами, ее грудь, словно стремившуюся в его ладони. Помнил и пылающий в его паху огонь, и забурлившую в жилах кровь…

– Боже праведный! Почему же вы так никому и не выдали нас, пока мы были в Бомбее?!

Рэйвен побледнела, глаза ее округлились, а через мгно­вение до нее дошло, что он наконец узнал ее! Она мгно­венно пришла в себя, выпрямила плечи и гордо мотнула головой.

– Думаю, вы согласитесь со мной, капитан, что для обвинения нужны доказательства! Кто бы мне поверил, если нет улик?

– И вы решились поехать с нами? Зная, кто мы такие? – Зеленые глаза откровенно насмехались.

– У меня очень срочное дело, не терпящее отлага­тельства.

– Ах, да-да! Надо же получить деньги и спасти ваш драгоценный Нортхэд! Должен признать, весьма впечат­ляющий особняк. Интересно, что бы сказали Дмитрий и остальные, если бы узнали, что именно там мы и сгрузили контрабандный ром? Если бы я знал, что в ту ночь при­ставал к дочери Джеймса Эдварда Бэрренкорта….

– Вы знали моего отца? – недоверчиво спросила Рэйвен, проигнорировав откровенный сарказм в его голо­се. Ее глаза непроизвольно наполнились мольбой, а голос слегка задрожал.

– Слышал о нем, – кратко ответил Шарль и от­вернулся.

Он просто не мог и дальше смотреть в эти умоляю­щие глаза.

– И вы знали Хэмиша Килганена, – припомнила Рэйвен. – Но вы ведь не из Корнуолла!

– Что правда, то правда, – подчеркнуто согласился Шарль, всем видом показывая, что благодарен провиде­нию за такую милость. – Перед вылазкой мы познако­мились с вашим твердолобым таможенником.

– Ага, и высадились с контрабандой на моей земле, чего я не потерплю, капитан, и прослежу, чтобы вас наказали!

К величайшему раздражению Рэйвен, Шарль запро­кинул голову и во все горло расхохотался.

– Теперь я понял, почему вы согласились поехать с нами! Хитрый трюк! Значит, решили отыскать улики прямо у нас под носом? – Внезапно он посерьезнел. – Это была контрабанда-помощь, из чувства милосердия, мисс Бэрренкорт. Мы привезли груз рома для таверн в вашем захолустье. Ваших трактирщиков несправедливо обложил налогом один алчный субъект, который держит монопо­лию на продажу спиртного. Либо покупай у него за беше­ные деньги, либо не торгуй спиртным. А мы только что возвратились из вполне законной поездки на Карибы и имели восемьдесят баррелей лишнего рома, про запас. Его всегда можно выгодно продать. Вот я и согласился на предложение нашего лоцмана, проводящего через пролив, Хьюберта Маджа, продать ром трактирщикам Корнуолла по справедливой расценке.

– И вы считаете это милосердием? – Рэйвен не верила в искренность капитана.

– Естественно, если, конечно, болеешь душой за бед­няг трактирщиков. У них ведь, как правило, куча дети­шек, которые в данном случае пухнут от голода. Кстати, вам наверняка будет интересно: бесчувственного тирана и самоуправа зовут Джосиа Блэкберн.

Рэйвен шумно втянула воздух в легкие, а Шарль удов­летворенно хмыкнул. Насмешка в зеленых глазах погасла. Шарль любовался девушкой, а глаза невольно задержа­лись на отделанном кружевом декольте платья.

– Сюрприз, да? – шелковым голосом произнес он. – Мы квиты, дорогая, ибо и мне ни за что не пришло бы в голову, что вы и есть та страстная красотка с пляжа. Кто бы подумал, что особа, так охотно отвечавшая на мои поцелуи, и есть гордячка мисс Бэрренкорт!

– Не обольщайтесь, капитан, не стоит обманывать себя, что я наслаждалась вашими объятиями той ночью!

Зеленые глаза вспыхнули, склонившись над ней.

– Кто же вы на самом деле, Рэйвен Бэрренкорт? Холодная, бесчувственная англичанка, какую вы сейчас разыгрываете, или же сказочная принцесса, какой вас, несомненно, считает Дмитрий?

Ответа не последовало. Поднятое вверх маленькое личико было просто невыразимо милым. Шарль хрипло простонал и обвил ее крошечную талию могучей рукой. Прижав к груди не сопротивляющуюся Рэйвен, он об­хватил ее маленькие ягодицы и безжалостно притиснул к своим бедрам. Рэйвен рванулась, но выскользнуть из его рук не смогла, и его горячие губы опустились на ее нежный рот.

Вдыхая аромат ее волос и ощущая сводящую с ума мягкость ее рта, Шарль почувствовал, как в его чреслах зародился жар, охвативший все тело. Снова эта колдунья так распалила его и вызвала такую жажду, какой он не испытывал еще ни к одной женщине. Он задрожал от сдерживаемой страсти и силой своего желания заставил ее сдаться на его милость. С каждой секундой Рэйвен все больше слабела и таяла в объятиях капитана. Касания уверенных рук к груди, бедрам, талии совсем лишили ее сил, и дрожащие колени девушки подогнулись. Голова закружилась, и лишь эти бесстыжие сильные руки удер­живали ее на ногах. Она вскрикнула от возбуждения и выгнулась, опаленная огнем его желания.