Бетина Крэн - Экзамен для мужа
Должно быть, она сидела на одном из спасенных ими стульев, руководя служанками, которые чистили и натирали воском доставленную из подвалов мебель.
— Гонец? — Он был уверен, что лицо у него под щетиной побледнело. — К кому?
— К настоятельнице монастыря Добродетельных невест. — Она достала запечатанный кожаный мешочек и вложила ему в руки. — Это следует отправить немедленно.
Граф молча смотрел на послание, сознавая, что держит в руках свой приговор. Это был ее отчет аббатисе. Стук молота в его мозгу вдруг смолк, и от внезапной тишины i олова у него закружилась, а желудок взбунтовался. Когда он поднял глаза, сестра Элоиза уже шла к выходу. Ему очень хотелось спросить ее о содержании отчета, но он боялся, что, если откроет рот, едва ли сумеет произнести что-нибудь вразумительное.
Подойдя к двери, она повернулась и с безопасного расстояния посмотрела на него. Даже его налитые кровью глаза увидели в ее взгляде напряженность, однако голос был ясным и решительным.
— Кроме того, вы должны послать эскорт.
Когда в тот же день рыцари Майкл и Саймон вместе с Паско, Уильямом Райтом, Теренсом-лучником и отцом Бассетом отбыли в монастырь, все люди Уитмора стали строить догадки. Добродетельная сестра наконец убедила графа жениться, чтобы снять проклятие. Ночное бодрствование монахини объясняется тем, что Господь указал ей путь к сокровищам замка, спрятанным в старых подвалах. Их лорд обещал восстановить часовню в благодарность за найденные ценности. Граф теперь достаточно богат, чтобы послать за невестой. В каждом слухе было зерно правды, и эти зерна, приукрашенные людской молвой, разрослись до целого урожая.
Она все сделала правильно, говорила себе Элоиза, стоя у окна башни и глядя на всадников, скакавших к побережью. Она провела долгую, тягостную ночь в часовне, моля Господа о прощении за ее легкомыслие, эгоизм, за пренебрежение долгом ради собственных постыдных желании.
Сначала Элоиза пыталась обвинять графа: это он первым начал ее целовать, надеясь, судя по всему, скомпрометировать перед окружающими. Но потом ничего такого не сделал, даже старался защитить от позора, так что вина за ее унизительное поведение лежит только на ней самой. В конце концов, это было не преднамеренное действие, а скорее минутный порыв, вызванный темнотой, который, если говорить честно, не показался ей совсем уж низменным или оскорбительным. Граф всего лишь нежно прикоснулся к ней… так, как в последние две недели ей очень хотелось прикоснуться к нему.
Это делало ее положение весьма двусмысленным. И не менее опасным. Нужно срочно послать за невестой графа, закончить испытывать его характер — и ее собственный тоже, — до того как действительно произойдет нечто постыдное.
Элоиза села, взяла пергамент, гусиное перо и написала аббатисе подробный отчет о качествах графа как мужчины и предполагаемого супруга. И при этом расхваливала его как могла. Когда утром Перил появился в зале, она по его виду поняла, что он провел столь же мучительную ночь.
Да, ее решение было верным.
Позже, руководя слугами, выносившими из подвала ограду алтаря, она увидела Мэри-Клематис в полном облачении, которая с сияющим лицом бросилась к ней.
— Я слышала, ты отправила в монастырь сообщение! — радостно прощебетала она. Когда Элоиза кивнула, подруга, тяжело дыша от волнения, спросила ее: — Он справился? Он получит невесту?
Элоиза изобразила небрежную улыбку.
— Я просила графа отправить сообщение, а также эскорт.
— Правда? — Взвизгнув, Мэри-Клематис заключила ее в объятия. — Какое счастье! Его сиятельство получит невесту… люди получат достойную госпожу… Уитмор вернет себе будущее… и мы вернемся домой. — Она перевела дух и повернулась посмотреть, что работники несут в дом. — Это похоже на алтарь!
— Так оно и есть, — ответила Элоиза. Невидимая рука, сжимавшая ее грудь, сейчас слегка разжалась, позволив снова дышать. — Я рассказывала тебе про часовню… Так вот, мы нашли все убранство. Иди и посмотри.
Заброшенная часовня очаровала Мэри-Клематис.
— Пожалуйста, Элли… Я со дня приезда ничего тут не делала, только лежала на кровати и была тебе обузой. Я хочу помочь. Разреши мне тоже приводить в порядок часовню. Если мы поторопимся, его сиятельство сможет произнести в ней свои брачные клятвы!
Стиснув зубы, Элоиза поспешила на помощь одному из работников, у которого возникли проблемы с длинной и тяжелой оградой алтаря. Мэри-Клематис весело последовала за ней и восхищенно смотрела на тщательно отполированное ореховое дерево.
— Оно так красиво, Эл… сестра Элоиза. Я уверена, Элайна просто влюбится в него, — простодушно произнесла она.
Тяжелая ограда выскользнула из ослабевших пальцев Элоизы и упала прямо на ногу ее лучшей подруги.
Элоиза была слишком занята, чтобы ужинать в зале, — она руководила уборкой и побелкой кладовой для хранения продуктов. Следующие несколько дней еду для нее приносили Роксана и Джоанна, поскольку она или надзирала за уборкой помещения, в котором была устроена часовня, или вместе с главной ткачихой Эдит ломала голову над сборкой французского ткацкого станка, найденного в подвале, или ухаживала за Мэри-Клематис, лежавшей с перевязанной ногой, на которую Элоиза уронила ограду алтаря.
Перил, уехавший с несколькими своими людьми по важным делам, тоже пропустил ужин. В первый раз он велел подать ему сыр с хлебом в комнату, а на следующий вечер, задержавшись в деревне, чтобы побеседовать с кузнецом, он вдруг обнаружил, что поглощает еду, приготовленную двумя поварами, которых недавно выгнал из своей кухни. Его сиятельство не только оценил качество еды в открытой ими таверне, чем успокоил их оскорбленную гордость, но и заметил, что Твит весьма умело варит ячменный эль. Граф тут же предложил ей с Хесси вернуться в замок и хозяйничать в пивоварне. Обе с радостью согласились и, чтобы отпраздновать это событие, открыли бочку своего лучшего напитка.
Если бы он мог столь же легко уладить все и с сестрой Элоизой!
Когда граф через два дня наконец появился в зале, он был совершенно не готов к царившей там деловой активности: служанки шили столовое белье и начищали подсвечники, мужчины расставляли мебель и развешивали новые знамена, обнаруженные в подвалах. А в центре всего этого хаоса стояла, как всегда, надзирающая за ними сестра Элоиза.
Запахи пчелиного воска, свежего тростника и сушеного клевера заставили графа внимательно оглядеть зал, где за два последних дня произошли разительные перемены. Стены оттерли песком от сажи и гари, каменные полы отмыли щетками, новые стол и стулья заново отполировали, яркие гобелены и знамена развесили на балках и по обеим сторонам камина. Красота!
