Лидия Джойс - Тени в ночи
Проложив дорожку поцелуев от ключицы вниз, его губы обласкали чувствительную кожу вокруг грудей, и внутри у нее образовался тугой узел ожидания. Руки еще крепче сжали его плечи, когда он взял в рот сосок, а ее ноги обхватили его бедра. Он дважды лизнул чувствительную точку, потом вдруг оставил эту грудь и занялся другой, перекатывая в зубах сосок, пока тот не затвердел.
– Давай же, – хрипло потребовала она.
Колин промолчал, но все-таки освободил ее и двинулся вверх, между грудями, затем по горлу к ее рту.
– Перевернись.
– Что? – Ферн не могла понять смысл его требования.
– Перевернись. – Он пояснил слова действием.
Когда Ферн выполнила его приказ, он подтянул ее за бедра на край постели, так что ноги повисли в воздухе. Она вдыхала затхлость простыни, борясь с замешательством и растущим у нее внутри ожиданием.
– Что ты делаешь? – спросила она, когда почувствовала у себя между ног его мускулистые бедра.
– Вот это.
Он слегка приподнял ей ноги и, не успела Ферн опомниться, как твердый конец вошел в нее, заполнив жаждущую пустоту. Она задохнулась, вцепившись руками в простыню. Колин начал двигаться, и непривычные ощущения снова застали ее врасплох.
– Приятно?
– Да, – вымолвила она. Еще толчок. – О да...
После этого признания он задал ритм, быстрый, настойчивый, ведущий ее к грани, еще дальше – в острый, сверкающий экстаз. Прежде чем это ощущение исчезло, он вышел из нее, заставил снова перевернуться и лег сверху. Когда он с медленной основательностью начал двигаться, Ферн притянула его к себе, целуя, кусая в том же ритме, чувствуя внутри тяжесть, растущую с каждой секундой, пока этот груз не рухнул под собственным весом. Облегчение накатывало волнами, бурными, неумолимыми, как морской прибой. Она утонула в нем, темнота застилала глаза, все исчезло, осталась лишь она, эти чернильные глубины и Колин, двигающийся на ней.
Постепенно она выплыла на поверхность, осознала, что Колин теперь лежит рядом, не выпуская ее из объятий, излучая тепло. Хотя ей не было холодно, Ферн наслаждалась им.
Она молчала. Никаких слов и не требовалось.
Глава 18
Колин проснулся в темноте с ощущением, что слышал какой-то звук, и напрягся, вспомнив свое неожиданное пробуждение прошлой ночью. Однако звук повторился, заглушенный, из-под одеяла рядом с ним.
Ему хватило света тлеющих в камине углей, чтобы различить лицо Ферн с морщинками беспокойства между бровями. Он поцеловал ее в лоб, притянул к себе. Она еще больше нахмурилась, покачала головой, затем открыла глаза, сонно моргая.
– Это ты, – с облегчением сказала она.
– Всегда, – ответил Колин, даже не совсем понимая, что имеет в виду, но полностью в этом уверенный.
Ферн прижалась к нему, и он еще долго смотрел в темноту после того, как она снова заснула.
Его разбудил стук в дверь. Серый дневной свет просачивался в окно, выходящее на болото. Он уже собрался крикнуть, чтобы входили, но потом вспомнил, что дверь так и осталась запертой после истерики Рестона и последовавшей за этим долгой, полной удовольствия ночи.
Ферн даже не шевельнулась, лицо у нее было спокойным и гладким, как фарфор. Он спустил ноги с постели, когда стук повторился, уже чуть громче.
Оглядевшись в поисках какой-нибудь одежды, Колин быстро натянул попавшиеся под руку штаны и был уже возле двери, когда постучали в третий раз.
Он поспешно отодвинул засов и приоткрыл дверь, загораживая плечом вход. В коридоре стояла Абби с ведром и чайником в одной руке, а другую она подняла, чтобы постучать снова.
– Входи, – тихо сказал Колин, распахивая перед ней дверь. – Миссис Редклифф еще спит.
– Нет, – послышался с кровати сонный голос. – Я проснулась, но спасибо, Колин.
– Где мой камердинер? – спросил он, уже натянув чистое белье и застегивая свежую рубашку.
Абби поставила ведро рядом с тазом, налила принесенную горячую воду в кувшин и выплеснула использованную в ведро.
– Старый Джим внизу, еще в кухне, сэр. Его беспокоит сегодня нога, так что он лечит судороги кружкой чаю, а потом уже попытается идти по лестнице. – Она начала собирать оставшуюся с вечера грязную посуду.
Хотя Колин и не радовался болезни старика, но мысленно поблагодарил случай, избавивший его от необходимости, едва проснувшись, увидеть этого человека с бритвой.
Ферн села с подавленным стоном, одной рукой придерживая одеяло. Абби, совершенно невозмутимо воспринявшая обнаженную грудь Колина, теперь покраснела и загремела посудой немного громче. Заметив ее реакцию, Ферн тоже покраснела. Видимо, служанка решила, что застала его во время одевания, предположил Колин, тогда как нагота Ферн не оставляла сомнений в том, чем они занимались, когда она постучала в дверь.
Чтобы пощадить их обеих, Колин бросил жене ночную рубашку. Ферн, поблагодарив его взглядом, оделась, затем скинула одеяло и встала с постели. Из кучи одежды на полу она вытащила и надела халат, тщательно застегнула пуговицы.
– Что на завтрак, Абби? – спросила она.
– Тосты, яйца, ломтики жареного бекона, ветчина и чай, мэм, – ответила служанка, явно довольная, что не пострадала за свою оплошность. – Сейчас будет готово. Пойду проверю, хорошо? И принесу еще торфа для камина. – Подхватив ведро с грязной водой и посуду, она выскочила из комнаты.
– Боюсь, ты смутила ее, – сказал Колин.
– Я тоже смутилась. – Ферн состроила гримасу. – И твоя грудь... Будем надеяться, она подумала, что ты продирался сквозь заросли.
– Думаю, она избегала смотреть на нее. – Он заправил рубашку и застегнул брюки. – Вряд ли мне сегодня требуется помощь старого Джима. Лучше я побреюсь сам.
– Похоже, нервы у тебя покрепче моих.
Колин не ответил, надевая твидовый жилет под пару брюкам и застегивая верхнюю пуговицу.
– Сегодня будем выглядеть по-деревенски?
– Сомневаюсь, что нам удастся выглядеть изысканными, – возразил он, потом, вспомнив о ножах под матрасом, вытащил один и положил в карман сюртука.
– Ты не поможешь мне одеться? – застенчиво спросила Ферн. – Конечно, теперь есть Абби, но...
– Вообще-то я предпочитаю раздевать тебя. Но если стоит выбор одеть тебя самому или позволить это кому-то еще, я с удовольствием помогу.
Ферн опять покраснела.
– Я рада.
К тому времени, когда Абби вернулась с завтраком, оба уже были умыты и полностью одеты. В присутствии служанки они тихо разговаривали о пустяках, обмениваясь намеками и многозначительными взглядами. Когда горничная закончила причесывать Ферн и ушла, Колин сказал:
