Мисс Совершенство - Лоретта Чейз
Сама виновата, сказала себе Мирабель. Надо было лучше все организовать. Если бы уделяла меньше внимания мужскому обаянию мистера Карсингтона, а больше – каналу, думала о деле, вместо того чтобы искать предлог броситься в его объятия, то могла бы существенно ослабить его позиции.
Тем временем он без малейших усилий продвигался к своей цели семимильными шагами. Все, начиная с сэра Роджера, сложили оружие перед прославленным героем Ватерлоо. Но как она могла их винить, если сама капитулировала перед ним. Хоть по-прежнему и противилась строительству канала, она забыла о здравом смысле, нравственных устоях и женской гордости.
Повторялась история с Пойнтоном. Почему она разнообразия ради не могла влюбиться в мужчину, чьи планы и амбиции не оказывались бы в непримиримом противоречии с ее планами и амбициями?
Она вздохнула, пытаясь успокоиться.
День клонился к вечеру. Было прохладно. По небу плыли серые облака. Домой она поехала по одной из тех деревенских дорог, которые так не нравились мистеру Карсингтону. Весной трава по обе стороны дороги будет пестреть полевыми цветами, кроны деревьев образуют над дорогой изящную зеленую арку, а сейчас лужайки представляли собой этюд в грязно-зеленых и скучно-коричневых тонах. Некоторым он казался безжизненным и унылым, но только не ей.
Она слышала, как под порывами ветра вечнозеленые кустарники словно перешептывались между собой, видела, как ветер подхватывает пригоршни опавших осенних листьев и рассыпает по дороге.
Мерное цоканье копыт лошади, шелест ветра, жизнерадостное чириканье птиц, трескотня белок – все эти простые сельские звуки постепенно успокоили ее. Надо просто набраться смелости, и выход найдется.
Главное – верить в себя, а уж способ убедить мистера Карсингтона непременно отыщется.
В доме тетушки Клотильды собирались только избранные, поскольку ее супруг, лорд Шерфилд, был активным политическим деятелем. С политиками ей приходилось общаться ежедневно, но даже она признавала, что мистер Карсингтон весьма необычен. Для мужчины, писала леди Шерфилд, он поразительно интеллигентен и по-рыцарски благороден. Даже его любовные интрижки только подтверждают его благородство. Он был чрезвычайно лоялен даже по отношению к проституткам и воровкам, галантен и честен.
И тут у Мирабель затеплилась надежда.
Разве он не говорил, что хотел бы понять смысл возражений против строительства канала и устранить их? Интересно, какова будет его реакция, если она расскажет, о чем говорили сегодня женщины? Если узнает, что из уважения к нему самому и его героизму, а также к его семье за их добрые дела люди не высказывают своих возражений?
Если бы ей удалось его убедить, как велико и несправедливо его преимущество, то он, возможно, уехал бы в Лондон, а сюда прислали бы кого-нибудь другого. Будь на его месте сам лорд Гордмор, у простых людей появилось бы больше шансов. Уважение к его титулу не остановит их, и они выскажут свои претензии.
Мистеру Карсингтону не чуждо такое понятие, как честь, и он согласится покинуть Дербишир.
А что будет, когда он уедет?
Она не должна сейчас думать об этом.
К счастью, ехать ей было недалеко, так что ее решимость не успела растаять от воспоминаний о мальчишеских улыбках, трогательных каламбурах и страстных поцелуях.
Когда она подъехала к дому капитана Хьюза, к двуколке подошел его дворецкий и, рассыпаясь в извинениях, сказал, что они не принимают посетителей. Сам хозяин уехал, строго приказав не беспокоить мистера Карсингтона ни при каких обстоятельствах.
– Но это абсурд, Нанкарроу! – возмутилась Мирабель. – Ты ведь знаешь, что мистер Карсингтон совсем недавно жил в Олдридж-холле. Доктор Вудфри не мог запретить мои посещения.
– Извините, мисс: приказ есть приказ. И я не могу его нарушить.
Нанкарроу, бывший боцман, был фанатично предан своему капитану.
– Тогда, может, дашь мне перо, чернила и бумагу – я напишу мистеру Карсингтону записку?
– Никаких записок, мисс! – твердо стоял на своем дворецкий. – Это слишком большая нагрузка для мозга джентльмена.
– Всего несколько строчек, – попыталась уговорить его Мирабель, но поняла, что он не сделает исключения даже для нее. И если она будет настаивать, то взбудоражит нервы себе и заставит страдать дворецкого.
Мирабель уехала, но направилась вовсе не домой, как предполагал Нанкарроу.
Алистер возвратился с ежедневной прогулки по тщательно ухоженному парку капитана как раз в тот момент, когда двуколка завернула за дом.
Апартаменты, которые занимал Алистер, располагались на втором этаже в задней части здания, и его очень удивило, когда в окно спальни полетели мелкие камешки.
Выглянув в окно, он увидел внизу посреди клумбы мисс Олдридж. Мрачное настроение вмиг улетучилось, он открыл окно и позвал было:
– Мисс…
– Тсс!
Она указала куда-то в сторону. Алистер проследил за ее взглядом и увидел у стены дома приставную лестницу. Мирабель, к его ужасу, схватила ее и придвинула к открытому окну.
– Мисс Олдридж! – воскликнул он в ужасе.
Она бросила на него укоризненный взгляд, приложила палец к губам и начала подниматься вверх.
Алистер подумал, что ему это снится. Сон был приятный, хоть и страшный, и он решил досмотреть его до конца.
Вскоре на уровне его подоконника показалось донышко ее безобразной шляпки, а мгновение спустя он уже смотрел в ее голубые, как сумерки, глаза, лихорадочно соображая, не слишком ли опасно снять ее с рахитичной лестницы на высоте двух этажей и заключить в объятия.
– Мистер Карсингтон, – сказала она с улыбкой.
– Мисс Олдридж… – выдавил он, едва шевеля побелевшими от страха губами.
– Я пришла просить вас об одолжении.
От ее улыбки он совсем перестал соображать, но все же сказал:
– Просите что угодно.
– Я подумала, что вы захотите узнать… – Поморщившись, она бросила взгляд через плечо, и улыбка ее погасла.
Алистер ухватился за лестницу.
– Не делайте этого! Вы с ума сошли!
– Вы нездоровы… Неудивительно, что Нанкарроу проявил такое упорство. Мне самой следовало сообразить.
Она шагнула на ступеньку ниже, но он возразил:
– Я не болен.
Она остановилась:
– Но выглядите вы ужасно, и наверняка вам нельзя стоять у открытого окна.
– Мисс Олдридж, если вы сейчас же не скажете, о чем речь, я спущусь вниз, без пальто и шляпы, – пригрозил он.
Она поднялась на ступеньку:
– Вы не сделаете ничего подобного! Я пришла по делу, но не
