Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы»
«Я всего лишь жалкий трус… я не выношу одиночества, а все эти противные придворные жеманницы вызывают у меня отвращение… Мне нужна невинность и чистота. О, в конце концов, король я или не король? Или я просто несчастный дурак, влюбленный в семнадцатилетнюю девчонку?»
Мессалина, увидев, что ее хозяин встает, весело залаяла.
— Тсс! Замолчи, Мессалина! Наша прелестная подруга еще спит! — зашептал Людовик и сунул ноги в домашние туфли. Он снова взглянул на красивое личико, обрамленное каштановыми волосами. Все в молодой женщине дышало спокойствием и негой. Король вздохнул. Маленькое приключение с Жанной-Антуанеттой было приятным. Более того, он не мог не признать, что две ночи, проведенные с прекрасной и совсем не стеснительной женой богатого буржуа, были восхитительными. И все-таки она так легко ему досталась.
«Ну ладно, там посмотрим!» — подумал Людовик, вставая с постели. Жанна-Антуанетта решила подать признаки жизни. Она выпростала нежную округлую руку из-под простыни и схватила короля за руку.
— О, сир! Сир… Людовик… Какое счастье, какую радость вы мне подарили… Я ни разу не обманывала мужа… Но наслаждение, истинное наслаждение, я познала впервые…
— Тихо, тихо, моя дорогая… Еще очень рано, — сказал король, испытывая какое-то странное, даже глуповатое, на его взгляд, волнение. Он был не только взволнован, но и страшно горд, услышав такое признание. — Поспите еще немного, а я должен приступить к исполнению моих королевских обязанностей.
— Когда мы с вами увидимся?
— Очень скоро, разумеется. Я извещу вас через Лебеля, — сказал Людовик и поцеловал тонкие пальцы.
— Я буду ждать, сир… в гостинице.
Мессалина нетерпеливо подпрыгивала на месте и виляла хвостиком. Людовик накинул на плечи камзол и прошел из своей тайной спальни через зеркальную дверь в зал государственного Совета, пустынный в столь ранний час. Тяжелые портьеры из голубого атласа, расшитые золотом и серебром, были плотно задвинуты. Несколько оплывших свечей освещали золотистые деревянные панели, которыми были обшиты стены.
«Я ждал Венеру, но в моей постели оказалась Минерва!» — посмеялся над собой король.
На огромном столе уже громоздились досье и кипы бумаг. Людовик тяжело вздохнул, вспомнив о том, что на сегодня назначено много аудиенций и день будет напряженным.
— Идем, Мессалина! Нам надо идти, что поделаешь! Вдруг мы сможем исхитриться и украсть несколько минуток, чтобы побыть наедине с «нашим сердечком», — улыбнулся Людовик, наклонился и погладил собачку по шелковистой головке.
Из зеркальной галереи доносился смутный неясный шум, там звучали голоса и слышались шаги многих людей.
— О, мое сердечко, мое сердечко! Только тебя я хочу увидеть… Только тебя! Все нагоняет на меня тоску и скуку, и только твой звонкий смех может развеселить меня, — прошептал Людовик.
Мессалина задрала головку вверх и посмотрела на хозяина, словно она понимала, чувствовала его нерешительность и нежелание приступать к королевским обязанностям. Она коротко тявкнула. Застывший по другую сторону двери отлично вышколенный лакей тотчас же отворил дверь. Людовик вошел в свою парадную спальню. Он, словно мальчишка, перескочил через позолоченную оградку, окружавшую постель. Лебель надел на голову Людовику ночной колпак, как того требовал этикет, и король, позевывая, улегся под фиолетово-алые покрывала постели, в которой спал еще его прадед. Каждое утро он проделывал одно и то же, если жил в Версале.
«Мне следовало бы отказаться от этой смешной, глупой, безнадежно устаревшей церемонии», — с раздражением подумал Людовик.
Он уже несколько раз заводил разговор об этом со своими министрами и камергерами, но они всякий раз поднимали такой крик, что он отступал.
Король еще раз зевнул. Его клонило в сон.
— Ваше величество, можем ли мы открыть двери и впустить посетителей?
— Да, Лебель, — отозвался Людовик и приподнялся на подушках. — Лебель!
— Слушаю, ваше величество.
— Не знаете ли вы, прибыли ли братья де Вильнев-Карамей? Я послал за ними рейтар… — прошептал король.
— Да, ваше величество. В эту минуту герцог де Ришелье беседует с этими господами в одной из гостиных, я сам видел. Он их опекает, как вы приказали.
— А… она… Лебель? — вопросительно взглянул на лакея король.
— Мадемуазель де Вильнев прибыла вместе с братьями! — тотчас же заверил короля верный и все понимающий с полуслова слуга.
— Прекрасно, Лебель! — обрадовался король к от души заулыбался. — Это семейство должно войти сюда вместе с самыми почетными гостями.
— О, сир, это большая честь для них! И главный камергер, маркиз де Доб, будет, вероятно, очень недоволен!
— Не сомневаюсь! Ну что ж! Вот у него и появится еще одна тема для разговоров. А теперь идите, Лебель!
Лакей молча поклонился и открыл двери, пропуская в спальню главного камердинера и главного камергера.
— Хорошо ли почивали, ваше величество? — приторно-сладким голоском осведомился главный камергер, делая вид, будто искренне верит в то, что король провел ночь в своей парадной постели. Впрочем, так поступали при дворе все.
— О, великолепно! Благодарю вас, маркиз, — промолвил король еще более хриплым голосом, чем обычно.
— Готовы ли вы, ваше величество, принять ее величество и членов вашей семьи? — торжественно вопросил главный камергер.
— Мы готовы, маркиз, мы готовы, — ответил король и по заведенному обычаю протянул руки главному камердинеру, который уже держал наготове кувшинчик с приятно пахнущим винным спиртом и позолоченное серебряное блюдо. Утреннее омовение рук совершилось.
— Добро пожаловать, мадам! — любезно улыбнулся Людовик при виде своей супруги. Королева Франции вплыла в спальню в сопровождении дофина, принцев и принцесс крови, а также двоюродных братьев Людовика, герцога Орлеанского и герцога Пантьевра… За ними выступали главный придворный врач и главный хирург.
— Доброе утро, сын мой и наследник! Доброе утро, кузены и кузины! — весело приветствовал всех король, в то время как мужчины отвешивали тройной поклон, а дамы делали реверанс.
— Хорошо ли изволили почивать, ваше величество? — хором осведомились принцы и принцессы.
— Очень хорошо! Благодарю вас, любезные кузены и кузины. Присаживайтесь, ваше величество, поближе, Вы сегодня чудесно выглядите! Какая радость видеть ваше лицо при пробуждении! Ах, как приятно! — осыпал комплиментами супругу Людовик.
Королева покраснела от удовольствия. Один из лакеев поспешно открыл в золоченой ограде дверцу. Только королева имела право заходить за эту оградку!
