Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала
Когда все разошлись, Эннис проследовала в комнату, где лежал сэр Гай. Перевязка и обработка ран были для нее привычным делом. Она научилась помогать раненым еще в своем замке и делала это без боязни и хорошо. На охоте постоянно происходили несчастные случаи. Часто очень тяжелые. Длинная глубокая рана сэра Гая была, в общем-то, вещью вполне обычной.
– Это, – сказала она, обмыв и перевязав его, – достаточно серьезно для того, чтобы несколько дней продержать вас в постели. По-видимому, мне не придется танцевать с вами на моей свадьбе.
Она ласково улыбнулась и поднесла к его губам чашу с травяным отваром, но он схватил ее за рукав.
– Нет, я не хочу этого питья.
С гримасой боли он попытался сесть. Но она положила руку ему на грудь и удержала его. Гай выдавил покорную улыбку.
– Я слаб, как новорожденный котенок. Это моя собственная вина. Если бы я не вмешался… Мои действия едва не стоили жизни моему лорду, да и мне самому. Но я заклинаю вас, верьте мне, когда я увидел все… то только страх заставил меня действовать неразумно…
Эннис посмотрела на раненого рыцаря:
– Вы должны выпить это, а потом объяснить мне ваши слова, сэр.
Несмотря на боль от раны и потерю крови, в голосе Гая, когда он заговорил, была настоящая сила:
– Я слышал их разговоры! Они говорят, будто я пытался подстроить смерть лорда Рольфа и не встал между ним и медведем. – Он сделал глоток из чаши, которую Эннис по-прежнему держала перед ним, и сморщился от горечи. – Миледи, я вас заклинаю, не верьте этим лживым россказням, – он перешел на грубый английский. – Когда кинжал лорда разлетелся надвое от удара о медвежью морду, он попал в беду – зверь его почти завалил. В свалке я не мог быть уверен, что мой удар попадет в кого надо…
– Да, я вам верю, сэр Гай, – успокоила его Эннис. Она понимала теперь его душевные муки. Кое-кто из охотников – неважно, просто тупых или злонамеренных, – желая выслужиться перед лордом, постарался свалить вину за несчастье с Рольфом на рыцаря. Это казалось ей верхом несправедливости. Она улыбнулась:
– Сейчас вы должны отдыхать, и все образуется. Я уверена, что лорд не станет вас обвинять.
Гай отвернулся к стене.
– Нет, он считает меня в ответе за происшедшее, – сказал он обреченным голосом. – Это в его глазах, когда он смотрит на меня.
Она ничего не ответила. Ей вспомнился огонь недоверия в глазах Рольфа. Он вполне может подозревать сэра Гая в дурных намерениях против него. А если это правда? Она глубоко вздохнула. Между лордом и рыцарем было некоторое напряжение. Возможно, за всем этим скрывалось нечто, о чем она не знала…
Поднявшись, Эннис сказала, что вернется позднее проверить его самочувствие и не открылись ли раны. Гай пробормотал какую-то невнятную благодарность – действие мандрагоры началось. Трава погрузит его скоро в глубокий сон.
Когда Эннис вернулась в зал, рана Рольфа была тоже перевязана, грязь и листва исчезли с волос. На нем была чистая одежда, и выглядел он отдохнувшим. Пищу щедро подносили к столу, и изголодавшиеся охотники отдавали ей должное, равно как и крепкому вину. Взрывы смеха эхом отражались от стропил и балок.
Оказалось, что ее вассалы решили признать лорда Драгонвика своим новым сюзереном, они обращались к нему как к старому знакомому.
Обстановка на севере страны была неспокойной. Одни бароны открыто заявляли о своем бунте против короля, другие сегодня клялись ему в верности, а назавтра примыкали к мятежникам. Эннис совершенно не была уверена, что эти бароны станут хранить верность Рольфу так же долго, как тот будет показывать свою верность королю.
Но сейчас она была рада их появлению, чувствовала облегчение от сознания того, что здесь не будет попыток принудить их дать клятву, которую они не намерены выполнять. Было заключено временное перемирие.
Когда она заняла свое место, взгляд Рольфа скользнул по ней, и в его зеленых с золотом глазах она прочитала, что перемирие между ним и ею такое же временное и ненадежное, как между баронами и королем. И что действовать оно будет до их свадьбы.
А потом – она это знала – начнется настоящая борьба характеров.
10
Восходящее солнце слегка позолотило поля вокруг Драгонвика. Прозрачный туман клубился по окрестным холмам, покрытым молодой зеленью. Стоя у открытого окна, Рольф отсутствующим взглядом смотрел на поля, леса и болотные топи. Внизу, в деревне, слышались звуки приготовлений к свадьбе, которая должна была свершиться этим утром в большой церкви. Причудливые клубы дыма поднимались над соломенными кровлями и уносились прочь, гонимые утренним бризом.
Давно, когда он только еще начинал строить свой замок Драгонвик, у Рольфа возникла странная фантазия – если смотреть вдаль упорно и долго, можно увидеть шпили Линкольнширского собора. Конечно, пустая фантазия. Чересчур далеко, чтобы что-то увидеть, как бы высока ни была твоя башня… Но в том далеком прошлом он вообще был более склонен к мечтам, чем теперь.
Суровая жизнь слишком часто окатывала его ледяной волной, не спрашивая на то его согласия. Теперь он хорошо понимал, что это значит – видеть собственную жизнь раздробленной на множество частей, часто слишком маленьких для того, чтобы собрать их вместе. Он одолел невзгоды после долгой борьбы в одиночку. Хватит ли у него сил, чтобы продолжить ее? Он не был уверен.
Давно уже он не испытывал к женщинам тех чувств, которыми жил в юности. Тогда он был наивен и доверчив. Марджори быстро показала ему всю несбыточность его надежд.
Его пальцы сжались в кулак, которым он несильно ударил по каменной раме окна с частым свинцовым переплетом. Цветные стекла витража преображали усиливавшийся свет солнца, дробя его самым причудливым образом, заставляя переливаться всеми красками. И эти чудные цвета исчезали, стоило лишь слегка повернуть голову. Так исчезает радуга, так без следа рассеивается туман… Так же и он держал когда-то счастье в руке, а оно обернулось миражем. Он не собирался вторично обречь себя на подобное саморазрушение.
Он прежних ошибок не повторит, когда женится на прекрасной леди Эннис, не позволит своему сердцу размякнуть, не доверит свою мужественность рукам женщины. В первый раз это стоило слишком дорого. Теперь он должен вернуть то, что утратил когда-то. Горечь былых поражений до сих пор причиняет боль.
Через несколько часов священник, присланный Питером де Роше, верховным судьей Англии и епископом Винчестерским, соединит его узами брака с Эннис Д'Арси. Эти клятвы не даются так просто. Если он даст обет быть ей возлюбленным законным мужем, то уже не отступит от него. И хотя выбор супруги принадлежит не ему, он своих клятв не нарушит. Поступит ли она так же?
