Древний Рим. Честь преторианца - Регина Грез
– Но вечен Рим!!! – подхватили бравые ребята вокруг стола, и я едва не оглохла.
Осталось только сделать большие глаза, кивая Борату на дверь, и выжидательно скрестить руки на груди. Не пора ли уже распрощаться с приятелями и покинуть заведение.
Солдат повиновался с явной неохотой. Кажется, они с Квадрантусом успели вспомнить далеко не все байки Северной армии, обсудили еще не каждый подвиг «вонючки Тестимуса» и слишком мало поржали над проделками некой бестии Дианы. Насколько я поняла, эта дама была кем-то вроде маркитантки в лагере на Дунае и слишком долго выбирала между пожилым префектом и двумя бравыми центурионами.
В конце концов, щедрой на любовь Диане пришлось делить свои ласки на троих, чем префект остался весьма недоволен. О том, какое участие имел в этой запутанной истории сам Квадрантус я так и не дослушала.
Борат пожал его лапищу и, пожелав удачи в предстоящих сражениях, повел меня к выходу. Обернувшись, чтобы махнуть рукой Гориону, я поняла, что жест мой вряд ли будет замечен, – благополучно забыв о моем существовании, парень сладко целовался с рабыней. Что ж, дело молодое, тем более при его нынешней профессии веселее жить одним днем.
Во дворец Фурия я попала лишь через полтора часа, уже испытывая явные признаки нервозности. Впрочем, сам Борат тоже был по служебному обыкновению угрюм, как будто и не было позади нашего удивительного во всех отношениях выходного. Наскоро простившись с преторианцем и опрометчиво пообещав скоро его навестить в казарме, я ринулась в знакомые надушенные апартаменты.
К счастью, никто особенно не был обеспокоен моим долгим отсутствием. Приставленная ко мне рабыня быстро проводила меня к лекарю Лепиду, и в его покоях после краткого рассказа я наконец смогла получить желаемое средство в эффективности которого у меня, правда, были сомнения.
Однако Мелина заверила, что настой сильфии помогает ей избегать беременности вот уже второй год. Но насколько это зелье безопасно для женского здоровья… Больше я не буду так рисковать. Да-да, мне пришлось поделиться с наложницей цезаря некоторыми событиями минувших суток. Надеюсь, она не станет болтать лишнего, по крайней мере, обещала держать язык за зубами.
Освежившись в термах и сменив одежду, я вернулась в свою комнату, чтобы немного отдохнуть, но там ожидал новый сюрприз. Едва распахнув двери, я обнаружила, что на постели моей возлежит никто иной как красавец Грани – заложник из племени херусков.
Поигрывая кинжалом, он непринужденно болтал с рабыней, сидевшей на коврике у постели. С Лартой у меня сложились самые прекрасные отношения, а сейчас она робко улыбалась подозрительному германскому типу, которому известно что может быть нужно от женщины ее положения.
Настроение мое было воинственным, а накопившаяся за последние дни тревога требовала бурного выхода. Я решительно шагнула вперед, чувствуя, как неистово колотится сердце, пока разум сочиняет пылкую речь. Ну, сейчас я ему задам! Узнает, как без разрешения занимать чужие кровати и соблазнять чужих служанок.
Совсем страх потеряли в отсутствие владыки Рима!
Разве не со мной Фурий ведет задушевные беседы? Разве не моими речами он восхищается? Интриги и закулисные игры я терпеть не могу, но если того требует моя безопасность попробую использовать все свое влияние на императора, чтобы избавить от наглого херуска хотя бы свою спальню. Кстати, зачем он здесь…
Глава 26. Волк в овечьей шкуре
При моем появлении Грани приподнялся, усевшись на краю постели. Ларта ахнула и вскочила на ноги, привычно склонив голову. И чего ей меня бояться, должна бы уже запомнить, что «госпожа» я добрейшая и никогда ее не обижу. Чего не могу обещать незваному гостю.
– И каким же арийским цунами вас сюда занесло, милейший? – пропела я, подходя к столику, на котором очень удачно находилась большая посеребренная чаша с цветочным орнаментом. Надеюсь, достаточно тяжелая для вразумления наглых варваров, забредших на мою территорию.
– Хотел увидеть тебя, сладкоголосая, – он склонил голову к плечу и обманчиво мягко улыбнулся.
Я нервно кашлянула, прочищая горло. Обаятельный гад. Почему именно гад, я и сама толком не знала, но срабатывало какое-то особое женское чутье.
– Увидел? Отлично. А теперь прошу оставить меня одну, я желаю отдохнуть в своей комнате.
– Мне сказали, ты была в городе.
– Достоверная информация.
Грани наконец поднял с моей кровати свое высокое стройное тело и, спрятав клинок в ножны, подошел ближе, чтобы показать раскрытые пустые ладони и задать новый вопрос:
– Чем я успел вызвать твою неприязнь, Валия? Видишь, я пришел с миром.
– Хочешь мира – готовься к войне, – выпалила я изречение римлянина Корнелия Непота, ставшее расхожим афоризмом.
– А зачем нам воевать, разве мы враги?
Я задумалась. Перед глазами встало благообразное лицо советника Катона. А ведь он советовал мне чуть ли не подружиться с германцем, дабы выведать его тайные умыслы. Но какая же из меня Мата Хари, я сама ничего не умею скрывать!
В любом случае, стоит ли набрасываться на человека, пришедшего, как он говорит, с добрыми намерениями. Буду лишь держать ухо востро, а там посмотрим на его поведение.
– Нет, Грани, мы не враги. Но вряд ли станем друзьями. Мне хватит и других забот во дворце.
– Я не хотел нарушать твой покой. Я зашел узнать, оправилась ли ты после недавнего переполоха. Вернула ли прогулка краску твоим щекам, в прошлую нашу встречу ты была слишком бледна.
– Ты очень наблюдателен, Грани, – сдержанно похвалила я, стараясь скрыть нарастающее раздражение.
– Я – хороший охотник и следопыт, – прищурился он, вполне довольный комплиментом.
– И очень скромный… угу.
«Не пора ли тебе уже отчалить от моей пристани!»
Нет, он стоял себе и смотрел на меня с едва уловимой усмешкой. И что-то испытующее было в его взгляде, я не могла точно понять. Однако ругаться уже не хотелось.
– Где вас разместили? Нравится ли твоим людям в великом городе?
– Рим прекрасен.
Грани чуть поклонился, будто бы в знак почтения, но его светлые глаза блеснули сталью. Что ж, я могу его понять. Легионы яростных "Боратов" захватывали его леса и поля, оскверняли священные рощи, насиловали женщин, убивали братьев и отцов. И теперь Грани вынужден говорить о мире, копя силы для будущих войн. Мне ли, девушке
