Альбер Бланкэ - Война амазонок
– Что за хвалебные восторги! – воскликнул Ренэ с горькой усмешкой.
– Песню! Песню! – закричали в передних рядах.
– Не жеманься, дружочек, спой свою песенку, – сказал Мондор в ожидании блистательного успеха.
В эту минуту Ренэ встретился глазами с Маргаритой, и это возвратило ему смелость. Он схватил пародийную скрипку – дощечку, на которой натянута одна струна, и, взмахнув толстым смычком, ударил по струне. По всему пространству пронесся глухой сиплый звук, похожий на вызов.
Звучным, приятным голосом он затянул куплет, который в скором времени обошел весь Париж.
Гонди, ты, который называешься нашим отцом, Гонди, ты, который зришь наши беды, Слезы парижанина осуши! Гонди, ты, который называешься нашим отцом, У нас и голод, и война, И крайняя нищета, Тогда как ты спишь на цветах. Гонди, ты, который называешься нашим отцом! Если тебе шапку дадут, От нас ты будешь чересчур высоко.
– Браво! Браво! – крикнули мазаринисты, прибывшие на площадь.
– Это гнусно! Безбожно! – заревела толпа. – Тиртен поплатится!.. Его двор подкупил!.. Мазарини денег ему дал!.. Долой его! Выбросьте вон!.. Какое нахальство… Да здравствует Гонди! Долой Мазарини!
– Слышишь, что ты наделал? – бормотал раздосадованный Мондор.
– Правда, правда, господа публика! Гонди великий человек, и я прошу прощения за то, что повторил эту скверную песенку.
– Давно бы так!..
– С ващего позволения я намерен угостить вас другой песней, в честь господина Бофора.
– Браво! Какая славная мысль!
– Смотри же, друг Тиртен, не осрамись, – увещевал его Мондор.
Ренэ извлек из своего инструмента такой визгливый звук, что вся площадь разом затихла. На мотив, известный всем уличным мальчишкам, Ренэ громко затянул песенку:
Господин Бофор добрый малый,Он любит нежное мясцо!
– Браво! – восклицала толпа, пуще всех – женщины. Ренэ опять встретился глазами с Маргаритой, которая остолбенела, узнав в паяце своего кузена, и продолжал:
Он вкрадывается как ворВ спокойные семейства!
– Долой Тиртена! – закричал кто-то.
– Нет, пускай продолжает, – заорали другие.
Господин Бофор добрый малый,И вот потому мы его обожаем!
– Да, да, мы обожаем его! – пробившись в первые ряды, пронзительно кричали женщины с бойкими манерами.
Господин Бофор желает дратьсяИ с третьим, и с четвертым,Потому что, благодаря случайности,В нем есть немного кровиГенриха Четвертого.
– И точно, есть она, и самая лучшая! – кричал восторженный человек.
– Тише! Пускай он докончит.
Господин Бофор хочет сражатьсяИ направляет свое знамяПротив монмартрских мельниц!Но он всегда опаздывает.
– Клевета! Гнусная ложь! – ревела не на шутку разъяренная толпа.
Несмотря на сопротивление одних, другие бросились на подмостки: все, что попадало под руку, летело в несчастного Мондора, который не знал, куда ему спрятаться. Напрасно он силился убедить публику, что он тут ни при чем, и знать не знает этого паяца.
Как только разразилась буря, Ренэ со всех ног бросился с лестницы долой и чуть не столкнулся с Тиртеном.
– Караул! С моим париком удирает! – закричал Тиртен и, проворно стащив парик с головы Ренэ, надел на себя.
– Это шпион кардинала! – кричали в толпе.
– Смерть шпиону! – повторяла толпа, всегда соглашаясь даже с самым нелепым обвинением.
Но на этот раз вся наружность говорила не в пользу Ренэ; из желания ли мести или по убеждению он поставил себя в опасное положение.
Тиртен хотел доказать почтеннейшей публике, что не от него спета клевета на народных кумиров; схватив Ренэ за руку, он тащил его на подмостки, чтобы выдать народной ярости.
Но молодой силач дал ему сильного пинка и скрылся из глаз разъяренных зрителей.
Мигом балаган был полон, Мондор сбит с ног. Произошла страшная свалка, и балаган бедного врачевателя был разнесен в куски. Все его отчаянные мольбы и слезные уговоры были напрасны.
Появление Ренэ на подмостках балагана задержало Маргариту в толпе; бедняжка понимала, какой опасности подвергался ее кузен. Сначала она стояла в последних рядах, но народ прибывал, скоро ее затянуло в середину толпы, а когда началось смятение, она вместе с маленькой Марией совсем потерялась.
Человеческие волны все уносили в своем течении. Маргарита вдруг почувствовала, что кто-то с силой вырвал у нее из руки ладошку Марии.
Напрасно она пыталась своими пронзительными криками удержать напор толпы: она не смогла ни вырваться оттуда, ни увидеть, куда девалась ее сестра. Может быть, она упала и ее затоптали?
– Мария! – кричала она что было силы. – Мария, где ты?
Несмотря на физическую боль – ее давили и душили все эти разъяренные груди, несмотря на нравственное страдание – что она скажет своим родителям и каково будет их отчаяние? – Маргарита энергично сопротивлялась общему течению.
– Мария, Мария! – истошно звала она с отчаянием.
Никто не отвечал на ее призывы, только ревела буря разъяренного народа.
В этой страшной свалке Маргарита забыла про Ренэ, она упорно искала свою сестру. Когда толпа, двинувшись в другую сторону, выпустила ее из железных тисков, она, как безумная, понеслась к Новому мосту, с ужасом приглядываясь к каждой куче обломков.
– Вы ищете вашего ребенка? – спросил Гондрен, не выпускавший из виду Маргариту во все время суматохи.
– Мою сестру. Где моя Мария? Не видали ли вы ее?
Вы ищете девочку в красной юбочке и в черной бархатной шапочке?
– Да. Где вы ее видели?
– Я сейчас видел, как эта девочка громко плакала, а какой-то высокий мужчина силой уводил ее.
– Силой? Что вы говорите? – спросила Маргарита, и глаза ее загорелись диким огнем.
– Уверяю вас, он насильно увел ее. Она не хотела идти за ним, так он подхватил ее на руки и уехал с ней в карете.
– В карете? И ее похитили! Ее украли! Ах! Боже мой!.. Но вы ошибаетесь! Это не она: ее задушили, затоптали в толпе.
– Уверяю вас, что ее увезли.
– В какую сторону поехала карета?
– Вон туда, – отвечал Гондрен, указывая на левый берег Сены.
– На улицу Дофина?
– Да.
– О! Я вырву ее из их рук! – закричала Маргарита, бросившись в сторону реки.
Гондрен со смехом смотрел ей вслед и сам отправился в ту же сторону.
Глава 19. Зеленая комната
Ле Мофф не думал ждать прибытия кареты, в сопровождении своих верных товарищей сам отправился навстречу. Остановившись, он ясно услышал звуки движения экипажа и поспешил расставить людей на дороге.
