Кара Эллиот - Рискни ради любви
Будет еще один труп. А ее сразу повесят.
— Поднимите подбородок, миледи, — попросила горничная. — И руки тоже, пожалуйста.
Закрыв глаза в ужасе от своих мрачных мыслей, Алессандра приосанилась. Она не вправе предаваться отчаянию.
Шелк соскользнул на обнаженные плечи маркизы.
— Вероятно; мне следует заказать вам новый корсет, — нахмурившись, добавила Лукреция. — Боюсь, у меня не получится затянуть этот потуже. Вы уже в тень превратились, кожа да кости.
— Ты все придумываешь, — проговорила Алессандра, обращаясь скорее к себе, чем к ней.
Она почувствовала, как шнурки натянулись и косточки корсета прижались к ее ребрам.
— Ну вот, — пробормотала Лукреция, держащая в губах пачку булавок. — Так будет неплохо.
— Ну а теперь сотвори чудо с моими волосами, — сказала Алессандра. — Привести их в порядок с помощью щетки я не смогла.
Горничная фыркнула:
— Предоставьте это мне, миледи, обещаю, вы будете первой красавицей на балу.
Судя по тем восклицаниям, которые она услышала от группы соотечественников, входя в Ассамблею, Лукреция не переоценила своих способностей. Предложив Алессандре руку, граф Орричетти провел ее мимо восьмиугольного карточного зала и принес ей бокал миндального пунша.
— Говорят, что англичане чопорные и вечно надутые, но, видимо, им нравится танцевать, — заметил он.
— Да, — кивнула маркиза, попробовав пунш. Танцпол был заполнен парами, лихо выплясывающими деревенскую джигу. Свечи яростно перемигивались, звуки смеха смешивались с запахом духов, помад и физического напряжения. — Поскольку Бат не столь официален, как Лондон, здесь не так уж важно богатство и изобилие.
Посмотрев на танцующих, граф виновато улыбнулся.
— Не уверен, что мои старые косточки смогут двигаться в одном темпе с молодыми людьми, — промолвил он. — Иначе я предложил бы тебе танцевать следующий танец со мной.
— Я бы предпочла пока просто понаблюдать за танцующими, — заверила его Алессандра. Она раскрыла веер.
В зале было нестерпимо жарко. К духоте увядающих роз… какофония голосов, скрипок и звона хрусталя… мелькание фигур, шелковых платьев…
Каким-то образом среди всей этой неразберихи оказался Черный Джек Пирсон. Внутри у нее все сжалось при мысли о том, что она сейчас встретится с ним взглядом. Однако и дальше проявлять подобную трусость невозможно. «Мужайся!» — приказала себе маркиза. К тому же она не сомневалась в том, что лорд Джеймс сдержит слово и будет вести себя с ней на людях с безупречной вежливостью.
Однако, вспомнив о заключенном ими соглашении, Алессандра ощутила, что ее обнаженные руки покрылись мурашками. Часть ее существа хотела бы избежать встречи с ним, а другая — жаждала почувствовать, как…
Легкое прикосновение к ее запястью вывело маркизу из задумчивости.
— Ты в порядке, дорогая?
Она посмотрела в добрые сизо-серые глаза графа Орричетти.
— Ты не обижайся на меня, девочка, но мне показалось, что последнее время ты какая-то напряженная, — тихо проговорил граф.
— Правда? — Алессандра заставила себя рассмеяться. — Боюсь, все дело в том, что я всегда нервничаю, когда запускается новый проект, — уклончиво промолвила она. — К тому же в последнее время мне было нелегко с Изабеллой.
— Ох уж эти детки! — воскликнул Орричетти. — Неудивительно, что ты беспокоишься. Семья очень важна.
— Да, — кивнула маркиза. — Очень.
Казалось, морщины на его лице стали глубже.
— Надеюсь, ты знаешь, что как один из ближайших друзей Стефано я всегда готов выслушать тебя, если ты захочешь выговориться, — сказал он.
— Спасибо тебе, Пьетро, это так мило с твоей стороны. — Используя кусок цветной бумаги как щит, она помахала им возле лица. — Но беспокоиться не о чем. Уверена, в ближайшее время все наладится.
— Ну если ты так уверена…
Задумчиво сжав губы, он постучал по подбородку пальцами.
На мгновение Алессандра испытала желание во всем ему признаться. Однако это желание тут же угасло, когда она взглянула на патрицианский профиль Орричетти, четко вырисовывающийся на фоне горящих свечей. Его волосы серебрятся, как залитый лунным светом снег, его кожа бледна и морщиниста, как старый пергамент, руки мягки и… Маркиза быстро отвела взор, стыдясь собственной слабости. Что он может сделать? Вызвать Фредерико на дуэль?
Да прости ее, Господь, за такие мысли.
Нет, и она лишь огорчит старого друга, если поведает ему о низости и подлости Фредерико, Возможно, она даже подвергнет его опасности.
— Конечно, Пьетро. — Алессандра захлопнула веер. — И прошу тебя, давай больше не говорить о неприятностях. На этом вечере надо веселиться и смеяться. Вы пришли сюда для того, чтобы принять участие в развлечениях, которые приготовили для вас англичане, поэтому давай разыщем наших коллеги предадимся веселью.
Эти слова, горькие, как желчь, оставили неприятный привкус у нее во рту, однако, оглядевшись по сторонам и увидев повсюду раскрасневшиеся лица и широкие улыбки, Алессандра поняла, что остальные члены итальянской группы с большим удовольствием наслаждаются английским гостеприимством.
— О, насколько понимаю, мистер Хейверстик приглашает нас присоединиться к его кругу, — заметил Орричетти.
Подавив тяжелый вздох, Алессандра позволила отвести себя к столику со спиртным.
— Внимание, к нам приближается богиня! — воскликнул Дуайт Дэвис. Языку него заплетался, казалось, он уже выпил несколько бокалов шампанского. — Нет женщины прекраснее вас, леди Джаматти! Наша собственная несравненная Минерва! — Он потянул за рукав стоявшего рядом джентльмена: — Вы разве со мной не согласны, лорд Джеймс?
Джек прервал разговор с синьором Мариэллб, профессором по классической поэзии, и медленно повернулся.
— Римская мифология иногда бывает довольно запутанной, — проговорил он. — Минерва была богиней мудрости, однако в некоторых обстоятельствах она становилась богиней войны.
Кровь, боль, смерть… Заставив себя не думать о столь страшных вещах, Алессандра вымученно улыбнулась.
— Я постараюсь быть достаточно умной, чтобы не спровоцировать конфликта между нашими учеными коллегами, сэр, — промолвила она.
От души рассмеявшись, Дуайт Дэвис склонился над ее рукой.
— В самом деле, в самом деле… Поэтому, надеюсь, единственное, за что мы будем состязаться, так это за право потанцевать с вами сегодня вечером, — сказал он. — Могу я просить вас оказать мне честь и станцевать со мной следующий танец?
— Да-да, — закивал Мариэлло. — А могу я рассчитывать на то, что буду следующим счастливчиком?
