Кара Эллиот - Рискни ради любви
— Конечно-конечно, сэр. — Дуайт Дэвис с готовностью уступил ему место. — Уверен, что синьора предпочтет более проворного партнера.
По коже Алессандры пробежали мурашки, когда Фредерико прикоснулся к ней. Ах, если бы только она могла объявить всем собравшимся, какой мерзкой гадиной он был!
Улыбка Фредерико стала еще шире.
— Пойдемте, дорогая! Уверен, с вашей помощью я быстро освою все необходимые движения, не так ли?
Прикусив изнутри губу, Алессандра молча последовала за ним.
— Улыбайся, Алесса, — тихо сказал Фредерико. — Ты не должна держать себя так, будто отправляешься на похороны.
— Есть какая-то причина, заставившая тебя затащить меня на танцпол? — спросила маркиза.
— Есть. Удовольствие видеть, как твое тело двигается в одном ритме с моим. — Его золотистые брови насмешливо приподнялись. Фредерико привлек ее ближе и крепко сжал ей руку. — Впрочем, есть еще одна причина.
По ее телу пробежала дрожь, когда музыканты заиграли первые такты деревенского рила.
Первые фигуры танца развели их в стороны. Но очень скоро Алессандра вновь оказалась в объятиях Фредерико, а уже через мгновение они оказались в стороне от танцующих. Наклонившись к ней, Фредерико прошептал:
— Для нас настало время взяться за настоящую работу, Алессандра.
Лишь благодаря тому, что он крепко держал ее, у Алессандры не подкосились колени.
— Держись, сладкая моя. — Его дыхание обожгло ее щеку. — Только давай не делать неправильных шагов, ладно? Ты же помнишь, что я работаю не один… Так что выступить против нас тебе не удастся. У тебя нет ни единого шанса, — зловеще добавил он.
— Чего ты хочешь? — еле слышно спросила она.
— Объясню тебе завтра, — ответил Фредерико.
Он получил дьявольское удовольствие от своей жестокости, от того, что она танцевала под его дудочку. О да, он отлично овладел искусством манипулирования. Но даже мастер в этом деле может споткнуться.
Лишь надежда на это заставляла ее ноги двигаться.
— Ну а пока давай наслаждаться весельем, дорогая. — Засмеявшись, Фредерико грациозно отступил назад и взял за руки другую леди. — Боже мой! — громко воскликнул он. — Нет на свете иного места, кроме Бата, где бы мне сейчас хотелось быть.
Глава 15
Ночная изморось вилась вокруг него жидким серебром, омывая его сапоги, пока он легко шел по мокрой траве. Задняя часть дома, где жила Алессандра, была погружена во тьму, не считая узкой полоски света под стеклянной дверью в дальнем конце террасы.
Джек на мгновение замер. Переложив из руки в руку маленький сверток, он понаблюдал затем, как лунные лучи играют на светлых камнях. Свет и тени… Как и сама леди, игра стихий интриговала и дразнила глаз постоянно менявшимися формами.
Подойдя к двери, Джек увидел, что она слегка приоткрыта. Джек заглянул внутрь, в просторный кабинет с огромным дубовым столом посередине, заваленным книгами и бумагами. На маленьком столике возле дивана в небольшом подсвечнике горели свечи. В их пламени деревянные панели казались темными, как выдержанный херес.
Алессандра, стоявшая перед камином с разожженным огнем, медленно оглянулась. Ее распущенные волосы были перехвачены простой лентой; не ней был шелковый халат, свободно перевязанный поясом. Увидев край кружевной оборки, выглядывавшей из-под халата, Джек почувствовал, что у него перехватило дыхание. Если не считать легкого халата и ночной сорочки, на ней ничего нет, она почти обнажена.
Джек не раз бывал на ночных свиданиях, но, как ни странно, сейчас он ощутил некоторую нервозность.
Казалось, и Алессандра тоже на грани. Указав на буфет, она спросила:
— Хотите бренди?
— Благодарю.
Джек пересек ковер, плеснул себе бренди и наполнил бокал для нее. Когда он передавал его Алессандре, их руки соприкоснулись, и он почувствовал, что она дрожит.
— Возможно, глоток крепкого спиртного поможет нам обоим расслабиться, — проговорил он.
— Как и вы, я вступаю в новое поле деятельности. — Поднеся бокал к губам, Алессандра добавила: — У меня мало опыта в незаконных делах, поэтому прошу простить мне некоторую неловкость.
Джек подумал, что ее робость невероятно мила. А еще она казалась очень ранимой.
— Если вы сожалеете о своем приглашении… — начал он.
— Нет, — перебила его Алессандра. — Прошу вас, не уходите.
Странно, но было похоже, что она испытывает отчаяние.
Маркиза указала рукой на диван, и он сел. Алессандра присоединилась к нему, но ее тело оставалось напряженным.
Джек сделал глоток бренди и огляделся по сторонам, спрашивая себя, что сделать, чтобы она хоть немного расслабилась. Заметив на столе маленькую статуэтку, он поднял вверх бокал в знак салюта.
— О! Вижу, наша подруга Минерва последовала за нами в Бат из Лондона, хотя на этот раз она выглядит немного иначе.
— Поскольку она главная богиня в Бате, то неудивительно, что мы видим ее здесь. — Плечи Алессандры немного поникли. — Эта статуэтка была обнаружена в небольшом храме возле реки, где мы проводим раскопки. Я принесла ее домой, чтобы сделать некоторые тесты с моими кислотами. Это поможет определить, из местного камня она сделана или он был завезен сюда из Италии.
— Интересно, — заметил Джек. — И вы уже пришли к какому-то выводу?
Кажется, ее ответ растопил лед. Лицо Алессандры немного оживилось, она даже порозовела, когда описывала научные тесты. Без сомнения, античность — это ее страсть.
Маркиза продолжала свой рассказ.
— Леди Джаматти… то есть Алессандра, — перебил он ее. — У вас такое красивое лицо. Мне бы хотелось как-нибудь написать ваш портрет.
Она покраснела. Похоже, его слова смутили ее.
— Не сомневаюсь, что я не единственный мужчина, который говорит о вашей красоте, — добавил, он.
— Нет, — тихо ответила она. — Но у вас глаз художника, поэтому ваш — особый.
— Но это же не фальшивая лесть, Алессандра. — Потянувшись, Джек намотал на палец прядь ее волос и поднес их ближе к свече. — Вот, смотрите. На первый взгляд ваши волосы кажутся черными как вороново крыло, но в пламени свечи видно, что в них можно разглядеть множество разных, оттенков. А если присмотреться… — Он чуть передвинулся, и теперь его ноги касались ее ног. — Можно разглядеть даже цвета индиго и киновари.
— Вы видите то, чего не видят остальные люди, — прошептала Алессандра.
— Война учит человека наблюдательности, — бросил он, но тут же пожалел о своих словах. Потому что из-за них она может вновь напрячься. Вспомнив о свертке в своем кармане, он поставил бокал и быстро вынул его. — Раз уж мы заговорили об искусстве… Я принес то, что обещал принести для коллекции мисс Изабеллы. — Развернув бумагу, он показал Алессандре несколько соболиных кисточек для живописи разной толщины. — У художника не может быть под рукой слишком много инструментов.
