Сьюзен Джонсон - Запретный плод
— Богатство спасает их от этой необходимости, — голос Бурже прозвучал с легким сарказмом. — В любом случае я попытаюсь договориться о встрече, монсеньор.
Бурже уже сталкивался с консерватизмом взглядов Изабель, поэтому его просьба о свидании была передана герцогине через ее секретаря.
Герцогиня встретила его у стола, когда он появился у нее через два дня.
— Я не совсем понимаю ваш визит, месье Бурже. Монастырь кармелиток нанял вас? — Ее интонация означала, что он должен был иметь убедительную причину для того, чтобы побеспокоить ее.
— Я здесь не по поводу кармелиток. — Пока она тянулась к звонку, он добавил: — Монсеньор де Век уполномочил меня предложить вам на выбор его имущество.
Жадность остановила ее руку.
— Я уже владею его имуществом.
— Не совсем так, герцогиня. Не на легальных условиях.
По закону герцог имел право распоряжаться как своей собственностью, так и частью, принадлежащей жене. Адвокат подошел к столу и сейчас стоял рядом с герцогиней. Они мерили друг друга взглядами. Адвокат одевался у Крека. Он был достаточно богат для этого, носил длинные волосы, как у актера. Тогда она посмотрела на его ногти.
— Никакой грязи, герцогиня, — сказал Фелис с выражением, развитым многими годами общения с богатыми людьми, которые, однако, не превосходили его в уме. — Это все в прошлом. И у меня очень аккуратный камердинер.
Они никогда не стояли так близко друг от друга, хотя довольно часто виделись на светских приемах. Вблизи она оказалась гораздо ниже ростом, очень неплохо сохранилась, но глаза у нее были хищные.
— От грязи вам никогда не избавиться, месье Бурже. Все его достижения и успехи в жизни были перечеркнуты одной фразой.
— Вы можете передать герцогу, что ваш визит ничего не меняет. Монтеньи не допускают разводов.
И она резко дернула шнур звонка.
Никто из известных Фелису аристократов не позволял вести себя более предосудительно, чем герцогиня де Век. Высокомерная, невежливая, непочтительная, она твердо верила в то, что ей и ее классу Богом даны особые права.
— Я предлагаю вам подумать, герцогиня.
0н окинул взглядом позолоченную комнату, украшенную, как частный салон, и достаточно большую для дюжины семей. — Чтобы, — добавил он с вкрадчивой полуулыбкой, — застраховать себя и сохранить за собой, по крайней мере, эту собственность.
Он умел изящно раскланиваться, оплатив в свое время уроки лучших преподавателей этикета, но не поклонился геоцогине. Фактически впервые он позволил себе показать свой гнев.
— Герцог не собирается менять своих решений, так что сообщите Лэтэву, что мы направим официальный запрос.
Изабель присела за стол, сосредоточившись на письме, как будто Бурже больше не существовал. Если она и слышала его, то не сочла нужным ответить, подчеркивая этим, что не обязана его слушать.
Как мог герцог так долго терпеть эту женщину, подумал Фелис, поворачиваясь на звук открытой слугой двери. В ней, кажется, полностью отсутствует какаялибо добродетель.
Злость после этой утренней встречи осталась в Фелисе, напоминая ему о давнем прошлом. Даже поздним вечером, уже несколько часов копаясь в дебрях законодательства, от чего он получал искреннее наслаждение, после обеда и театра, Бурже все еще ощущал эту занозу. Герцогиня возродила в нем ощущение отчаянной бедности. Всем своим поведением она подчеркивала, что они не равны и что он не достоин ее внимания.
Ну что ж, герцогиня де Век приобрела кровного врага.
Двумя днями позже герцога посетил его шурин Шарль. Это не было неожиданностью. Бурже начал дело быстро и усердно.
Герцог показал Шарлю свои апартаменты в Куй дю Лувр, предложил коньяк. Когда слуга удалился, их пустая беседа ни о чем прекратилась.
— Ну, говорите, Шарль, — сказал Этьен с приятной улыбкой. — Мы знаем друг друга достаточно долго можете быть откровенны.
— Сегодня утром вы представили свое ходатайство председателю суда.
Это был первый шаг перед началом суда. Этьен представил ходатайство персонально, даже без помощи адвоката. Теоретически председатель суда в палатах мог принять решение без созыва совещания.
— Де Гок посоветовал мне. Вы, конечно, это знали.
— Вы серьезно намерены жениться на этой молодой женщине? — спросил шурин, хотя вопрос был скорее риторическим. Для развода, действительно, имелись причины. Этьен и Изабель жили каждый своей жизнью в течение многих лет. Но брак с экзотической мисс Блэк? Конечно, это несерьезно.
— Я очень серьезно настроен, — сказал герцог, отчего брови Шарля высоко поднялись. — И не читайте мне лекцию об обязанностях. Я наслышан обо всем от де Гока. — В его голосе чувствовалось раздражение. — Я отдал Изабель двадцать лет своей жизни и не хочу отдавать остальные.
— Я завидую вам, Этьен, — сказал Шарль искренне. Его интерес к собственной жене давно сменился интересом к карточной игре. Хотя, как гласит пословица, все богатые наследницы красивы, единственной красотой МариЛуизы было ее богатство. — Но… — он пожал плечами.
— Я не ожидал иного, Шарль. Она ваша сестра. Я понимаю.
— Если вы настаиваете на необходимости развода, — продолжил Шарль, — Изабель может затянуть слушания в суде на годы. — Он вздохнул. — Она будет делать все, чтобы обвинить мадемуазель Блэк как виновницу развода. Она мстительна, мы оба знаем это. Мне искренне жаль.
— Не надо пессимизма, — сказал герцог. — Я никогда не был так счастлив, а в конечном счете Изабель одумается. Деньги ее всегда интересовали.
Опустив свой бокал, Шарль слегка подался вперед и прочнее тщательно выговаривая слова:
— Я не хочу вас расстраивать, Этьен, но она не согласится. Она скорее убила бы вас, если б могла.
Впервые оптимизм герцога был поколеблен. Шарль всетаки лучше знал сестру.
Герцог уже не молод, чтобы совершить такую глупость и влюбиться, сказали бы в его кругу. И его жена никогда не согласится на развод. Никогда. Их союз был династическим браком с самого начала. Не было ничего необычного в том, что все это время Изабель не замечала измен своего мужа. В то время как гражданские законы считали прелюбодеяние достаточной причиной для развода, уголовное право все еще допускало оправдание мужа за убийство жены и ее любовника, но не жены за убийство мужа. Так что особый стиль досуга герцога был привилегией исключительно мужской.
Молодая женщина, очаровавшая его, слишком смугла и к тому же иностранка без титула, да еще… адвокат. Все это было немыслимо для старинного семейства де Веков.
Да, они могут любить друг друга (или, как цинично бы выразились некоторые, она может любить его), но не более того. Наблюдая Этьена все эти годы, многие полагали, что он вряд ли может быть влюблен, но никто и никогда не мог ожидать того, что с ним происходило в последнее время.
