Киран Крамер - Скажи герцогу «да»
— Да, вот это пение.
Дженис улыбнулась, довольная:
— Я рада, что вам понравилось.
Девушка взглянула через плечо на миссис Пул и впервые увидела на ее губах некое подобие улыбки — все лучше, чем обычное свойственное ей угрюмое выражение лица.
— Мой дед тоже вс‑с‑сегда пел это, — заметила сиделка с особенно отчетливым свистом.
— Что за шум с галереи музыкантов? — прикрикнула герцогиня. — Я не выношу флейту. Такой жеманный инструмент. Дайте мне трубу.
Дженис взглянула на сиделку: лицо бедняжки побагровело от обиды на столь явное неуважение, — и прошептала:
— Мне очень жаль…
Сиделка повернулась к ней квадратной спиной.
— Ваше величество! — с укором воскликнула девушка, расстроившись из‑за миссис Пул. — Вам следует быть добрее. Должно быть, вы ужасно несчастны, раз так придираетесь к тем, кто за вами ухаживает.
— А как вы думаете, я могу должным образом править из этой кровати? — Старушка тяжело вздохнула. — Между прочим, как продвигается ваш план? Вы послушались моего совета?
— Да. — Дженис рада была сменить тему. — И это дает свои плоды.
Ее величество захихикала.
— А я что вам говорила? Итак, что вы сделаете в первую очередь, когда станете герцогиней?
— Не думала об этом. — Лицо Дженис запылало. — Возможно, позже… Мы лишь на начальной стадии… стратегии.
Вдовствующая герцогиня махнула рукой:
— Все произойдет быстрее, чем вы думаете. Так что готовьтесь: скоро станете могущественной женщиной.
— Как вы?
— Мне есть что вспомнить, — самодовольно заявила пожилая леди, но тут же нахмурилась. — Хотя… хотя я припоминаю, что не всегда умела воспользоваться моментом с выгодой для себя. Мне следовало высказываться открыто. Следовало чаще говорить «нет». Нет!
Она хлопнула ладонью по покрывалу, и Дженис, заметив, как задрожали у нее губы, стали заметнее морщины вокруг рта и глаз, взяла старушку за руку.
— Все в порядке. Пожалуйста, позвольте мне спеть для вас еще.
Но вдова, похоже, совершенно забыла о ее присутствии:
— Я стояла рядом… знала, что он сделал.
— Я знаю прекрасную походную песню…
— Но я не знала, что мне делать, — упорно продолжала герцогиня, не обращая никакого внимания на Дженис. — Видите ли, я любила его. Он был всем… всем, что у меня осталось…
Она вздернула подбородок и устремила взгляд в пространство: истинное воплощение благородной королевы.
Повинуясь внезапному порыву, Дженис взяла обе ее ладони в свои и нежно пожала.
— В самом деле, ваше величество, вы сделали все, что могли. Пожалуйста, не надо сожалеть ни о чем.
— Сожалеть? — Хрупкая немощная леди презрительно усмехнулась. — Этого я не могу себе позволить. Долг, знаете ли. Мы должны…
Внезапно умолкнув, она, несколько раз втянув воздух с растерянным видом, схватила носовой платок и оглушительно чихнула.
Дженис оглянулась на миссис Пул: та, вскочив со своего места, наблюдала за происходящим, и в глазах ее полыхала тревога, искренняя озабоченность.
— Обычно она не говорит ничего подобного, — укоризненно произнесла сиделка. — Вы не должны донимать ее.
— Я не хотела… — Подавленная чувством вины, Дженис сжалась в своем кресле.
— Да все в порядке, — раздался голос леди Холси. Ее поведение полностью изменилось: перед ними снова была добрая старая вдовствующая герцогиня. — Как хорошо, что вы здесь, леди Дженис. Я готова покинуть эту комнату, а больше никто, кроме вас, мне этого не позволит.
В глазах ее блестел живой огонек.
Дженис вздохнула с облегчением: кем бы ни ощущала себя леди Холси: вдовствующей герцогиней или королевой, — ей хотелось вырваться за пределы спальни. И в глубине души девушка тоже была уверена — какими бы добрыми намерениями ни руководствовались герцог и доктор, — что новые впечатления пошли бы старой женщине только на пользу.
Но принимать одной такое ответственное решение ей не следовало: она не имела на это права.
— Позвольте… позвольте мне поговорить минутку с миссис Пул, ваша светлость. Я сейчас вернусь. — Дженис улыбнулась, стараясь казаться веселой, чтобы скрыть тревогу, и встала.
Сиделка с подозрением уставилась на нее, а выслушав, заявила:
— Даже не думайте об этом, миледи.
Девушка печально вздохнула:
— Но держать ее здесь взаперти жестоко.
— Этого требует его светлость. И доктор так приказал.
— Как его имя?
— Доктор Ноулан.
— Когда в последний раз он был здесь?
— Почти три месяца назад.
— Три месяца?! Прошу прощения, но я забираю ее отсюда.
Дженис решительно прошла к двери, которую миссис Пул никогда не открывала при ней, и взялась за ручку.
— Вам не придется мне помогать. А его светлости я скажу, что вы делали все возможное, чтобы его распоряжения выполнялись.
— Вам помогать никто не станет: прислуга не захочет лишиться работы.
— Очень жаль, но понять их можно. У меня имеются и собственная служанка, и компаньонка, так что в случае необходимости помощь есть кому оказать. — Дженис открыла дверь и заглянула в каморку, где стояла лишь узкая койка и комод с зеркалом. — А где кресло ее светлости? То, что на колесиках?
— Не скажу, — проворчала миссис Пул из‑за спины. — А ваши служанка и компаньонка в конюшне. Я сама видела в окно, как они шли туда.
Посмотреть на щенков, разумеется.
Дженис сразу же вспомнила о мистере Каллахане и задумалась: когда же он вернется?
— Что ж, придется сходить за ними. — Дженис закрыла дверь в каморку. — Но я обязательно найду это кресло и вывезу ее светлость отсюда без вас, миссис Пул. Вот так‑то.
Сиделка скрестила руки на груди.
— К тому времени как вы приведете свою служанку и компаньонку, она опять уснет. Так что не стоит и беспокоиться. Кроме того, я скажу его светлости.
— Прекрасно. — Дженис коротко рассмеялась. — Говорите. А когда сегодня ляжете спать… вон там, — мотнула она головой в сторону каморки, — то спокойно уснете с чувством выполненного долга.
— Вот именно. — Тон сиделки был полон самодовольства.
— Завтра все повторится: вы снова вернетесь сюда, в эту спальню, где и просидите целый день. Как всегда. Вы такая же заключенная, как и герцогиня.
— Ничего подобного.
— О, простите! Вы правы. У вас же отдельная камера…
Губы миссис Пул вытянулись в тонкую линию.
— И что в этом плохого?
— Остальные слуги теснятся на чердаке, ведь так? Бедняги. Все время вместе… смеются, шутят, разговаривают. Это просто ужасно. Куда как лучше сидеть здесь, где не с кем поговорить, кроме как с вашей подопечной, но вы ее игнорируете.
