Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“
— Ты знаешь, я ѣзжу верхомъ! — объявилъ онъ совсѣмъ кстати.
Тогда Низетта быстро, задыхаясь и путаясь въ словахъ, разсказала непостижимую исторію о „младенцѣ-лошади“, который былъ очень злой и съѣлъ своего папу.
Взрывъ смѣха Сюзанны, такого молодого и искренняго, заразилъ Мишеля; но Жоржъ давилъ своимъ презрѣніемъ дѣвчурку, упрямо поддерживавшую достовѣрность исторіи. Ей это разсказалъ Поль Рео, и онъ даже зналъ „папу-лошадь“.
— Я даже думалъ о томъ, чтобы пообѣдать у Рео, настолько я чувствовалъ себя одинокимъ сегодня вечеромъ, — сказалъ Мишель.
И онъ почувствовалъ благодарность, такъ какъ ему было бы тяжело бѣжать изъ подъ собственной кровли. Онъ подумалъ, что Сюзанна дѣйствительно была веселая, милая, пріятная и что ея головка выдѣлялась красиво и изящно на зеленыхъ обояхъ стѣнъ.
— Видитесь вы часто съ Рео? — спросилъ онъ.
Рео! Она была безъ ума отъ Рео. Какъ прелестна эта Тереза! Добрая, умная и такая простая! Такъ какъ г-жа Рео лишь на годъ старше Сюзанны, церемонныя отношенiя между ними длились недолго. Черезъ недѣлю онѣ уже называли другъ друга по именамъ; Симона Шазе, совершенное дитя, но какая милая! И Поль былъ превосходный юноша, и г-динъ Рео прелестный человѣкъ… Отъ этихъ восторженныхъ похвалъ хорошее настроеніе Тремора еще выросло. Ему казалось, что г-жа Рео должна была имѣть на Сюзанну благотворное вліяніе.
Этотъ разговоръ продолжался, не смущаемый никакой задней мыслью.
— Я, однако, погрѣшаю противъ всѣхъ моихъ обязанностей, — воскликнула Сюзанна, — я васъ не разспрашиваю о вашемъ путешествіи… Есть путешественники, которые бы мнѣ этого не простили…
— О! — замѣтилъ довольно меланхолично молодой человѣкъ, — путешественники любятъ говорить о своихъ путешествіяхъ, чтобы разсказывать о себѣ самихъ… Я же не нахожу себя достаточно интереснымъ, чтобы говорить о себѣ…
— Это не то, но у меня были ваши письма. Они были очень хороши, ваши письма. Мнѣ казалось, что я читаю статью изъ „Revue des Deux Mondes“, — утверждала Сюзанна съ тѣмъ спокойствіемъ, которое заставляло часто сомнѣваться: шутитъ она или говоритъ серьезно.
Задавая себѣ вопросъ, была ли эта фраза похвалой автору писемъ или наоборотъ критикой писемъ жениха, Мишель поклонился.
Она продолжала:
— Не скажу, чтобы это вызвало у меня охоту поѣхать на Сѣверный полюсъ. Я тамъ заболѣла бы сплиномъ.
Тогда, находясь еще подъ обаяніемъ страны, покинутой имъ, Мишель сталъ восхвалять ея меланхолическую и мечтательную прелесть, круговоротъ ея бурной и торопливой жизни, этотъ чудесный долгій день, эту обильную растительность, это лихорадочное веселіе, которые, казалось, спѣшатъ появиться и расцвѣсть, какъ бы неся въ себѣ сознаніе своей скоротечности.
Потомъ съ предметовъ онъ перешелъ на людей.
Сюзанна слушала его, удивленная, заинтересованная, говоря сама лишь настолько, чтобы Мишель могъ сохранить убѣжденіе, что за нимъ слѣдятъ и его понимаютъ. До того въ ихъ разговорахъ онъ заставлялъ говорить невѣсту гораздо больше, чѣмъ говорилъ самъ.
Но вскорѣ онъ остановился и принялся смѣяться.
— Ну, — сказалъ онъ, — я поддался общей слабости путешественниковъ и сталъ вамъ разсказывать похожденія моего воображенія въ Норвегіи. Часто упрекаютъ путешественниковъ въ недостаткѣ правдивости, жалуются на ихъ лживые или мало искренніе разсказы. Такимъ образомъ, люди вполнѣ умные, возвращаясь съ Востока, напримѣръ, говорятъ вамъ: Востокъ, — но онъ не существуетъ, я искалъ синевы, золота, великолѣпія, грезъ; я нашелъ грязныя улицы, мало симпатичное народонаселеніе и бракъ базаровъ улицы Оперы! Тотъ, кто описалъ Востокъ, какъ страну чудесъ — солгалъ! Но тотъ не солгалъ, кто видѣлъ, дѣйствительно видѣлъ, — не сомнѣвайтесь, — и прекрасное небо, и прекрасныя мечети, онъ даль себя захватить этому невѣдомому, неизвѣстному ему до того, очарованію… Только первый путешественникъ, умный или нѣтъ, не былъ, конечно, неправъ… И не спрашивайте меня, кто изъ двухъ путешественниковъ видѣлъ правильно… Можетъ быть, вы были бы теперь изумлены, если бы знали Норвегію!
По окончаніи обѣда Мишель распаковалъ часть привезенныхъ вещей: рѣзьба по дереву, рѣдкая, съ чѣмъ то глубоко индивидуальнымъ въ замыслѣ и въ работѣ, вышивки съ гармоничными и тонкими оттенками — работа норвежскихъ крестьянокъ; Сюзанна покраснѣла отъ удовольствія, когда ея женихъ преподнесъ ихъ ей. Со смѣхомъ дѣти овладѣли игрушками, привезенными имъ, и Низетта сжимала въ своихъ объятіяхъ куклу въ финскомъ костюмѣ, больше ея ростомъ.
Но уже карета ждала въ теченіе нѣсколькихъ минутъ. Стоя передъ зеркаломъ, выгибая свою хорошенькую талію, въ черномъ атласномъ поясѣ, миссъ Севернъ прилаживала свою вуалетку.
— Итакъ, вы не были скандализованы моимъ визитомъ? — спросила она черезъ плечо. — Вѣдь у васъ тутъ, во Франціи, такіе смѣшные. Вначалѣ я была озабочена, постоянно спрашивая себя: принято ли здѣсь или нѣтъ, прилична ли я? А затѣмъ, баста! я рѣшила быть самой собой! О! я буду васъ конфузить, вы увидите, если не сегодня, то это будетъ завтра или позднѣе!
Онъ протестовала такъ какъ дѣйствительно, пріѣхавъ тоскующимъ и не ожидая ничего веселаго, онъ провелъ прелестный вечеръ.
Молодая дѣвушка немного наклонила голову, чтобы застегнуть перчатку; вдругъ она подняла ее и посмотрѣла своему кузену прямо въ глаза; это была иногда ея манера.
— Майкъ, — сказала она, — хотите заключить со мной договоръ? Не будемъ изображать изъ себя жениха и невѣсту въ жанрѣ Манцони!… [27] Разъ уже выяснено, что мы не романтическіе влюбленные, и что намъ не пристало ни одному, ни другой проводить жизнь, воркуя какъ голубки, будемъ товарищами. Вы увидите, я премилая, когда захочу; я не совсѣмъ глупа, я убѣждена, что я сумѣю васъ понять, несмотря на мои вѣтреныя манеры… и мнѣ съ вами не скучно, нѣтъ, мнѣ кажется, что вы на меня совсѣмъ не нагоняете скуки… Затѣмъ, со мной вы будете часто смѣяться, какъ сегодня вечеромъ, я въ зтомъ увѣрена… а для васъ это будетъ превосходно, избѣгать вашихъ „blue devils“ [28]… такъ какъ у васъ бываютъ эти „blue devils“. О! не говорите — нѣтъ… Мы будемъ гулять, мы станемъ разговаривать, и такъ какъ мы не будемъ считать себя обязанными заниматься исключительно только самими собой, мы сможемъ быть любезными со всѣми и прослывемъ за прелестныхъ жениха и невѣсту… что разрушитъ всѣ установившаяся понятія… Идетъ?
Она протянула ему свою маленькую, открытую ручку; онъ ее взялъ и пожаль, улыбаясь:
— Идетъ, — сказалъ онъ.
Шаги лошадей замирали въ отдаленіи. Мишель сѣлъ подъ деревьями. Восхитительная свѣжесть ласкала его лицо, ароматы подымались отъ травы, гдѣ трепетали блѣдныя сіянія. Вдали пѣли голоса, идеализированные разстояніемъ.
