Эйлин Драйер - Леди Искусительница
Леди Риордан. Господи, если это правда, ее собственный муж заточил ее там, сказав всем, что она умерла, даже двум ее детям. Кейт встречала лорда Риордана. Он казался приятным человеком. Не очень интересным, но смелым. Неужели он и в самом деле ничтожный предатель?
Может быть, она ошибается. Ее мозг изнурен. Ей стало холодно от одной мысли об этом. Но если она хочет сообщить о своих подозрениях Гарри, то должна чем-то подтвердить их. Ей надо попытаться вспомнить все, что удастся.
Она пыталась, по доброй воле мысленно вернувшись в тот фальшиво приветливый дом. Но ее память скользила по поверхности, как дождь по крыше, не в силах сосредоточиться на чем-либо. Вспоминались расплывчатые фигуры, вспышки отчаяния, жесткая хватка констеблей, когда они вынуждали ее подниматься по ступеням в тот безобидный на вид сельский дом. Нестройные звуки шаркающих шагов, звяканье ключей, шепот, отовсюду шепот. Отвратительное мыло, нетерпеливые руки и грубые голоса, когда ее терли, как уличного оборванца. Удовлетворение от того, что она вонзает зубы в мясистую руку.
Кейт даже улыбнулась, но тут же задрожала при одном воспоминании о той совершенно белой комнате. Глухой стук закрывающейся двери. Она не в силах больше вспоминать, даже чтобы найти ответы.
Надо разбудить Гарри. Она должна рассказать ему все это, пусть и рискуя встретить заботливый, полный сочувствия взгляд. Кейт потерла глаза, пытаясь унять панику. Черт. Почему это должен быть Гарри?
У нее нет выбора. Кейт села, потом выбралась из кровати и надела халат. Ее тело болело в самых странных местах, как если бы ее сбросили с лестницы. Она все еще чувствовала себя опустошенной от усталости, но знала, что больше не сможет заснуть.
Завязав пояс, она отперла дверь и вышла. Она была в коридоре, когда вдруг задумалась, где мог спать Гарри. Надо спросить у одного из мужчин, охраняющих дом, решила она. Она уже повернула к главной лестнице, когда ее остановила тень, мелькнувшая по стене.
Она скосила глаза.
— Мадж?
Мальчик повернул голову. Он сидел на полу напротив второй двери в хозяйские апартаменты, обхватив руками колени.
— Миледи, — приветствовал он ее, пытаясь встать.
— Сидите, — приказала она, подходя. — Разве вам не нашли комнату?
Он все же продолжал вставать, пока не навис высоко над ней. От его улыбки перехватывало дыхание.
— Конечно, нашли, мэм. Я… сторожу.
Она услышал стон. Слабый, жалобный. Потом мужской голос, говоривший быстро, с напором. Голоса доносились из спальни, соседствующей с ее собственной в хозяйских апартаментах.
— Что происходит? — требовательно спросила она, поворачиваясь к двери.
Она уже бралась за ручку двери, когда Мадж поймал ее руку.
— Пожалуйста, мэм. Не надо. Он только что уснул.
Она смотрела на Маджа так, как если бы он был сумасшедшим. Сердце у нее оглушительно стучало.
— Кто? Гарри? Это Гарри в хозяйской спальне? — Она возмутилась. — Я не хочу, чтобы он спал в соседней спальне.
Гарри продолжал говорить, отрывисто, сердито, как если бы отдавал команды.
Мадж встал на ее пути.
— Если вы разбудите его, он уже не сможет заснуть.
Кейт перестала тянуть его к двери.
— Он спит?
— Наверное, в первый раз за последнюю неделю.
— Но с кем он говорит?
— Со своими людьми. Я думаю, ему снится редут под Сьюдад-Родриго.
Эти слова ледяными шипами вонзились в грудь Кейт. Кошмары. Гарри снились кошмары. Он принес свои призраки в ее дом. Ее снова пробрала внутренняя дрожь.
— А если разбудить его? — спросила она.
— Будет только хуже.
— Тогда что вы здесь делаете?
Мадж опустил голову, заложил руки за спину.
— Просто смотрю, чтобы ничего… не случилось.
Кейт поняла, что он и раньше охранял Гарри. Ей стало интересно, знал ли Гарри об этом.
— Я ценю это, Мадж, — сказала она, похлопав его по руке. — Но мне нужно поговорить с ним. Я должна сообщить ему нечто важное.
Или засвидетельствовать, что она теряет рассудок.
Мадж посмотрел на дверь, за которой Гарри кричал кому-то, чтобы те не отставали, не отставали, черт возьми. В его голосе были такие отчаяние и усталость, словно он уже знал, что обращается к мертвым.
— Я вот что подумала, — сказала она, стискивая руки. — Вы не могли бы передать записку лорду Дрейку? Он не хуже разберется с этим.
Мадж явно почувствовал облегчение.
— Я могу передать.
Кейт знала — нужно дождаться утра, когда реальность приобретет четкие формы. Но ее терзало предчувствие, что нельзя терять времени. Поэтому она вернулась в свою маленькую гостиную и быстро написала записку Дрейку.
— Спасибо, Мадж, — сказала она, выходя, чтобы передать ему листок бумаги.
Он все еще смотрел на дверь.
— Я не люблю оставлять его одного.
Кейт помахала ему рукой.
— Я останусь.
Мадж нахмурился.
— Мне надо позвать сюда кого-нибудь.
— Кого-то, кто прошел вместе с ним через его кошмары?
Судя по лицу Маджа, он не собирался сдаваться.
— Поскольку скорее всего я несу ответственность по крайней мере за несколько его кошмаров, — продолжила Кейт, трогая его за рукав, — останусь я. Идите, пока он не проснулся и не нашел меня здесь.
Мадж неохотно положил бумагу в карман и ушел. Кейт села на один из стоявших в холле стульев. Она уже жалела о том, что поторопилась. В холле было сумрачно. Пусть горели все свечи в настенных светильниках, тени, казалось, двигались и вздрагивали в унисон с подъемами и спадами голоса Гарри. Ей не хотелось слушать его. Ей не хотелось думать, что в душе у него сидела боль, которая прорывалась в темноте. Ненавидеть сильного и уверенного в себе Гарри было куда легче.
До нее донесся еще один стон, показавшийся ей особенно жутким в мерцающем свете. В нем было такое отчаяние, что Кейт невольно встала и подошла к двери. Она постояла рядом, нерешительно потянулась к дверной ручке и, казалось, целую вечность боролась с желанием войти. Она знала, что входить нельзя. Разве Мадж не сказал ей об этом?
Побуждение было слишком велико. Ей нужно было соизмерить кошмары Гарри со своими собственными. И одновременно убедиться, что Гарри действительно страдает. Она открыла дверь и вошла.
Едва оказавшись внутри, Кейт поняла, что сделала ошибку. Господи, ноги ее приросли к полу. Он, голый, распластался на кровати, как если бы долго бежал и упал, изнуренный, похожий на статую из слоновой кости.
У Кейт перехватило дыхание. Она не двигалась. Мальчик, которого она любила, был тощим, как гончая. Сейчас она видела тело мужчины. У него были широкие, мощные плечи, твердая грудь, длинные, лишенные жира бедра атлета. И, рассекая грудь надвое, вниз тянулась завораживающая полоска волос, по которой она когда-то провела пальцами. Глаза ее неудержимо тянуло вниз. Прямо к дьявольскому пучку волос там, где соединялись ноги.
