Виктория Холт - Кирклендские забавы
Кухни, пекарни и кладовые помещались на первом этаже в пристройке южного крыла. Слуги спали на самом верху западного – об этом я узнала от Мэри-Джейн. В общем, огромный дом был почти пуст.
Сэр Мэтью сидел в постели в шерстяном жакете, застегнутом доверху, и ночном колпаке. При виде меня его глаза заблестели.
– Уильям, принеси кресло для миссис Габриель, – приказал он.
Я поблагодарила Уильяма и села.
– Рут сказала, что ты дурно спала сегодня ночью, дорогая. Тебя мучили кошмары?
– Пустяки, не беспокойтесь.
– Кошмары – неприятная вещь. Ты даже выбежала в коридор босиком! – Он покачал головой.
Уильям возился в смежной комнате – судя по всему, гардеробной. Дверь была открыта, и он мог слышать наш разговор. Представив себе, с каким удовольствием слуги будут обсуждать подробности ночного происшествия, я поспешила переменить тему.
– А как вы себя чувствуете сегодня?
– Когда вижу тебя – прекрасно, дорогая. Но я – неинтересный предмет для разговора. Я стар, и мое тело уже отказывается мне служить. Ты же молода, и тебе нельзя нервничать.
– Я больше не буду пугаться, – быстро пообещала я. – Со мной такое впервые…
– Ты должна беречь себя, Кэтрин, детка.
– О, я очень осторожна.
– Будем считать, что ничего не случилось.
– Разумеется. Мне бы не хотелось, чтобы вы волновались из-за таких пустяков.
– Сам я с трудом засыпаю, но сплю как убитый. Чтобы разбудить меня, надо кричать мне в самое ухо. Рад был повидать тебя, дорогая. Хотел убедиться, что ты прелестна и весела, как всегда. – Он игриво улыбнулся. – Только за этим я и попросил тебя прийти сюда. Жалкое зрелище, правда? Старик в ночном колпаке…
– Колпак вам очень идет.
– Кэтрин, ты мне льстишь. Что ж, моя милая, помни – теперь ты очень важный член нашей семьи.
– Я об этом помню и не сделаю ничего такого, что могло бы повредить ребенку.
– Мне нравится твоя откровенная манера, дорогая. Благослови тебя Бог, и спасибо, что пришла и сказала старику несколько добрых слов.
Он взял мою руку и поцеловал; выходя из комнаты, я снова подумала об Уильяме в гардеробной.
Итак, все уже знают, – странно, что меня еще не навестила тетя Сара. Ей наверняка не терпится обсудить последние события.
Я вернулась к себе, но на душе у меня было неспокойно, мне все представлялось, как слуги судачат обо мне на кухне. А вдруг эта история дойдет до Агари Редверз и Саймона? Мне не хотелось, чтобы они услышали ее из других уст я дорожила добрым мнением Агари и знала, что она с презрением относится к дамским фантазиям и беспочвенным страхам. Что ж, значит, надо повидать ее и рассказать все, как было, пока меня не опередили длинные языки.
Итак, я отправилась в Келли Грейндж и прибыла туда в три часа. Доусон провела меня в маленькую гостиную на втором этаже и сказала, что доложит миссис Роквелл-Редверз о моем приходе.
– Если она отдыхает, – сказала я, – не беспокойте ее. Я подожду.
– Сейчас узнаю, мадам.
Через несколько минут она вернулась и сообщила, что миссис Роквелл-Редверз готова меня принять.
Агарь сидела в кресле с высокой спинкой – том самом, в котором впервые принимала меня. Я подошла и поцеловала ей руку, как тогда Саймон, – это была уступка нашей дружбе, ведь я больше не опасалась ее высокомерия. Каждая из нас признала в другой равную себе, и это дало нам возможность вести себя естественно.
– Рада тебя видеть, – произнесла она. – Ты пришла пешком?
– Здесь совсем недалеко.
– Ты выглядишь хуже, чем в прошлый раз.
– Я не выспалась.
– Это не годится. Ты говорила с Джесси Данквейт?
– Джесси Данквейт мне не поможет. Я хотела рассказать вам о том, что случилось, прежде чем это сделают другие. Хочу, чтобы вы услышали мою версию.
– Ты слишком взволнована, – спокойно заметила она.
– Возможно. Но если бы вы видели меня сегодня ночью, то поняли бы, что сейчас я холодна как лед.
– Мне не терпится услышать, что случилось.
Я поведала ей о ночном происшествии, не упустив ни одной подробности.
Она внимательно выслушала и кивнула головой с видом судьи, готового вынести приговор.
– Сомнений быть не может, – заявила она, – кто-то из домашних пытался напугать тебя.
– Но это так глупо!
– Не так уж и глупо, если за этим стоит серьезный мотив.
– Какой мотив?
– Желание повредить твоему будущему ребенку, сделать так, чтобы ты не доносила его до положенного срока.
– Странный способ добиться этого, да и кто…
– Не исключено, что это только начало. Мы должны принять меры предосторожности, чтобы не допустить новых попыток.
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказала Агарь, и в комнате появился Саймон.
– Доусон сказала, что у тебя Кэтрин, – объяснил он. – Можно к вам присоединиться?
– Я не возражаю, – ответила миссис Редверз. – А ты, Кэтрин?
– Но... конечно, нет.
– Ваш ответ прозвучал не слишком уверенно, – с улыбкой заметил Саймон.
– Просто мы с Кэтрин обсуждали кое-что важное, и, возможно, она не хочет делиться этим с тобой.
Я взглянула на Саймона и подумала, что никогда не видела человека, столь исполненного жизненной силы, столь земного и не склонного к болезненным фантазиям. Он буквально излучал практичность и здравый смысл.
– Да нет, ничего не имею против, – решительно сказала я.
– Тогда давай все ему расскажем, – предложила Агарь и тут же ввела Саймона в курс дела, изложив ему мою историю почти слово в слово. Мне было приятно, что она ни разу не сказала: «Кэтрин показалось» или «Кэтрин послышалось», а только: «Кэтрин увидела» и «Кэтрин услышала».
Саймон слушал с напряженным вниманием.
– Ну, что ты об этом думаешь? – осведомилась Агарь, закончив рассказ.
– В доме завелся шутник, – ответил он.
– Я того же мнения, – согласилась она. – Чего же он добивается?
– Думаю, устранения возможного претендента на наследство.
Агарь торжествующе взглянула на меня.
– Это было ужасным переживанием для бедняжки Кэтрин, – произнесла она.
– А почему вы не попытались поймать шутника? – спросил Саймон.
– Я пыталась, – негодующе заявила я, – но, пока я собиралась с духом, он скрылся.
– Вы говорите «он» – у вас есть основания полагать, что это было существо мужского пола?
– Да нет, просто надо же как-то называть его, а «он» звучит более естественно, чем «она». Он двигался очень проворно: не успела я и глазом моргнуть, как он был уже в коридоре, а потом...
– Куда же он делся потом?
– Не знаю. Если бы он побежал вниз, я бы его увидела: невозможно так быстро спуститься по лестнице и пересечь холл. Удивительно, почему я не застала его в коридоре...
