Мой грешный муж - Миа Винси

И она была готова подчиняться. Большую часть времени.

— К несчастью для мистера Девитта, потребность Люси быть в обществе сильнее, чем его потребность притворяться, что меня не существует.

— Возможно, письма к вашей бабушке будет достаточно.

— Я думала об этом, но…

Четыре раза в год Кассандра добросовестно писала герцогине, и ее бабушка добросовестно отвечала на ее письма. Единственной целью этих писем было признание того, что они продолжают существовать.

— У нас напряженные отношения, поэтому будет лучше, если я увижусь с ней лично. Вас не станут винить за мои действия, — добавила она. — Вам не нужно бояться мистера Девитта.

— Я его не боюсь, — поспешил сказать мистер Ньюэлл. — Он не злой. Он просто… не любит отдыхать. Он отправит вас прямиком домой.

— Не отправит, если не узнает о моем приезде. — Мистер Твит плюхнулся на пол рядом с ее ногами, и она наклонилась, чтобы почесать коту шею.

— Вы же говорили, он часто путешествует и вам всегда сообщают о его расписании, не так ли? Мы просто должны найти время в этом сезоне, когда его не будет в Лондоне.

— Хм. Я получил известие, что он планирует поездку в Ливерпуль. Как долго вы собираетесь там пробыть?

— Мне просто нужно убедить мою бабушку взять Люси под свое крыло, — сказала она. — Если мы все правильно спланируем, то вообще не увидим мистера Девитта.

Глава 2

— Мистер Девитт — пример того, каким должен быть муж, — сказала Кассандра своей подруге Арабелле, когда они прогуливались по лондонскому Гайд-парку погожим днем три недели спустя.

— Он очень богат, чрезвычайно щедр и всегда находится где-то в другом месте.

Кассандра проигнорировала скептический взгляд Арабеллы и сосредоточилась на чудесах, окружавших ее. По одну сторону от них простирался Роттен-роу с его какофонией лошадей и экипажей, по другую — воды Серпентайна, а вокруг них толпились тысячи лондонцев, у которых были как яркие наряды, так и свободное время, чтобы их демонстрировать.

"Прогулка”, однако, было оптимистичным описанием их прогресса. Для того, чтобы пробраться сквозь толпу, требовалось нечто большее, чем медленная импровизированная кадриль: шассе направо, глиссада налево, а затем, возможно, небольшой сиссоне.

Если, конечно, ты был не Арабеллой, леди Хардбери, перед которой волшебным образом разверзалось пространство.

— Отсутствие — это качество, которое многие женщины ценят в своих мужьях, — сказала Арабелла. — Я недостаточно долго была замужем за Хардбери, чтобы оценить это в нем, но, осмелюсь предположить, придет время, когда мы будем следить за тем, чтобы всегда оказываться на разных концах страны.

— Я не могу себе этого представить, ведь вы оба так увлечены друг другом.

— Это так. Кроме того, что бы я делала для развлечения, если бы рядом не было моего мужа, чтобы меня провоцировать?

К ним приблизилась пара молодых леди в пастельных тонах, они открыли рты, чтобы обратиться к Арабелле. Кассандра приготовила улыбку — наконец-то разговор! — но Арабелла лишь вздернула подбородок и презрительно оглядела их. Дамы поняли, что им срочно нужно оказаться на другой стороне парка, и поспешили уйти. Арабелла удовлетворенно улыбнулась и зашагала дальше.

— Почему мы не можем с ними поговорить? — спросила Кассандра.

— Они недостаточно интересны.

— Арабелла, ты обещала мне общение.

Кассандра возмущенно остановилась и едва не столкнулась с тремя элегантными джентльменами, которые чуть не упали, спеша поклониться Арабелле и убежать.

— Как я могу наладить контакты, если ты не разрешаешь мне ни с кем разговаривать?

— Не всякий разговор подойдет.

Арабелла оглядела толпу, ее необычайно высокий рост обеспечивал ей завидный обзор.

— Самое главное то, что пока ты со мной, тебя будут видеть.

Действительно, все хотели хоть мельком увидеть Арабеллу, которая после своего замужества с маркизом Хардбери поднялась на вершину лондонского общества и прочно водрузила там свой флаг. Окружающие смотрели на нее, притворяясь, что ничего не замечают, с выражением тоски и страха на лицах, и они поворачивались друг к другу, чтобы прошептать слова, которые порхали в воздухе среди разноцветных перьев и зонтиков, такие как «леди Хардбери», «Кассандра Лайтвелл», «Девитт» и «Болдервуд».

— Под «видели» ты, конечно, подразумеваешь «сплетничали», — сказала Кассандра. — Я полагаю, этого нельзя избежать.

— Этого не стоит избегать. Если о тебе не сплетничают, значит, тебя не существует. Благодаря этой прогулке и твоему появлению в моей ложе в театре сегодня вечером, завтра во время каждого утреннего визита в каждой гостиной будет фигурировать твое имя.

— Боже мой. Как думаешь, как долго они будут меня обсуждать во время этих визитов? Целую минуту?

— Не льсти себе, Кассандра. Ты не настолько интересна.

Арабелла искоса бросила на нее веселый взгляд.

— Хотя, учитывая историю твоей семьи… может, полминуты? Умножь это, скажем, на три тысячи разговоров, по самым скромным подсчетам, это составит полторы тысячи минут. Большинство людей поцеловали бы обезьяну, если бы это привлекло к ним хотя бы половину этого внимания.

— Да ведь это же… двадцать пять часов сплетен, и только обо мне.

Кассандра покрутила зонтиком и улыбнулась миру.

— Какая я замечательная, что вношу такой щедрый вклад в общество.

Общество! О, как здорово снова оказаться в толпе! В последний раз, когда она гуляла в Гайд-парке, она была мисс Кассандрой Лайтвелл, помолвленной с Гарри, лордом Болдервудом, а Чарли и папа были еще живы. А потом… Ну, это было тогда, а это было сейчас. И теперь у нее оставалось почти три недели до того, как мистер Девитт вернется из своей поездки в Ливерпуль, и она намеревалась использовать каждую минуту с пользой.

Именно это, по ее мнению, и было целью этой прогулки: проложить себе путь обратно в общество, чтобы Люси могла последовать за ней. И все же она чувствовала себя не столько участницей, сколько посетительницей зверинца, в котором Арабелла была ее гидом.

— Вон тот парень, — Арабелла указала на модного джентльмена, чей шейный платок был завязан с такой сложностью, что на это, должно быть, ушло добрых три часа, — на прошлой неделе был признан виновным в преступной связзи с женой лорда Оливера. Присяжные определили сумму ущерба почти в двадцать тысяч фунтов, чего он, конечно, не может себе позволить. Вон та рыжеволосая женщина — леди Ярдли, — пухленькая, жизнерадостная дама лет тридцати с небольшим, окруженная поклонниками, — на днях чуть не превзошла меня в женском дискуссионном клубе. А этот красивый джентльмен верхом на прекрасной гнедой кобыле отлично подошел бы тебе в качестве любовника.

Кассандра