Мэри Патни - Сомнения любви
Когда кошелек отца пустел, Мария предсказывала будущее на деревенских ярмарках, научившись от прабабки. На самом деле провидеть будущее Мария не умела, но она умела читать по глазам и говорила то, что хотели услышать обращавшиеся к ней. Так она делала их счастливее.
Предсказание будущего на деревенских ярмарках — совсем не то занятие, которое сочла бы для себя приемлемым мисс Кларк из Хартли-Мэнора! К счастью, ей не придется заниматься этим впредь.
– Я посмотрю бухгалтерские книги, чтобы лучше понять наше финансовое положение.
– Моя практичная малышка! — с веселым изумлением воскликнул Чарлз. — Ты наведешь здесь образцовый порядок, комар носа не подточит.
– Очень хочется надеяться. — Мария стащила с ближайшего предмета мебели чехол, открыв кресло, обитое голубой парчой. Как и большая часть мебели в доме, кресло было старым и потертым, но вполне пригодным к использованию. В каждой комнате и на каждой стене имелись пустоты, где когда-то стояло или висело нечто ценное, что успел вывезти и продать Берк. — Мебели и картинам можно найти замену. А дом и сад должны быть окружены заботой, которой заслуживают.
– Берк предпочитал тратить деньги в Лондоне, где и жил почти весь год на широкую ногу. — Чарлз посмотрел на дочь с печалью в глазах. Жаль, что ей не довелось запомнить мать. — Из тебя получится великолепная хозяйка усадьбы. Но я должен тебя предупредить, что очень скоро мне придется уехать на несколько недель.
Мария расстроилась и вздохнула:
– Это так необходимо, папа? Я думала, что теперь, когда у нас появился дом, мы заживем как все.
– И мы заживем, Мария. — Чарлз невесело усмехнулся. — Я уже не так молод, как раньше, и мне все больше хочется покоя. Приятно сознавать, что есть уютный дом, где тебя любят и ждут. Но у меня есть… кое-какие семейные дела, которые не терпят отлагательства.
– Семейные дела? — удивленно переспросила Мария. — Я не знала, что у нас есть родственники.
– У тебя целый легион родственников. — Чарлз вновь перевел взгляд на море. — Я был паршивой овцой в стаде, и отец отрекся от меня. И поделом мне, должен признаться. Теперь, когда я добился определенной респектабельности, пора вновь наводить мосты.
Семья. Мария смутно представляла, что такое настоящая семья.
– У тебя есть братья и сестры, а у меня — кузены и кузины?
– Они у тебя определенно есть. Хотя я ни с кем из них не встречался. — Чарлз вздохнул. — Я сильно чудил в молодости, Мария. Я начал взрослеть лишь после того, как стал отвечать за тебя.
Мария попыталась представить, каково это: иметь родственников, помимо отца?..
– Расскажи мне о своей… о нашей… семье.
Чарлз покачал головой:
– Я больше ничего не скажу. Я не хочу, чтобы ты испытала разочарование, если семейный дом окажется закрыт для меня. Я не знаю, что меня там ждет. — Выражение лица у него было унылым и мрачным.
– Но хоть кто-нибудь из твоих родственников будет рад твоему возвращению в лоно семьи, правда же? — Мария старалась не выдать голосом своего волнения, задав отцу вопрос, который боялась задать: — Может, я смогу их навестить?
– Убежден, что даже те члены моей семьи, которые все еще недолюбливают меня, с удовольствием примут у себя мисс Кларк, хозяйку Хартли-Мэнора. — Он усмехнулся. — А теперь давай-ка пройдем на кухню. Мне сказали, что миссис Бекетт великолепно готовит, и я хочу в этом удостовериться.
Мария с удовольствием приняла предложение отца. Из кухни вкусно пахло свежеиспеченным хлебом. Двухнедельная и даже длиной в месяц разлука с отцом стоила того, чтобы в конечном итоге обрести семью.
Хартли-Мэнор, несколько недель спустя
Мария проснулась с блаженной улыбкой на лице. Теперь она каждое утро просыпалась с улыбкой. Она соскользнула с постели, накинула халат и, мягко ступая по ковру, подошла к окну, чтобы полюбоваться золотистой полоской песка у самой кромки моря. Ей все еще с трудом верилось, что это чудесное поместье стало ее домом. Конечно, сделать предстояло весьма многое. Когда вернется отец, он будет приятно удивлен произошедшими переменами.
Землю поливал мелкий дождь, и тихий шум его был как шепот заклинаний. Если бы Марии дано было выбирать место для жизни, едва ли выбор ее пал бы на этот самый дождливый уголок Англии. Впрочем, теперь, когда она поселилась здесь, она полюбила и дождь, и туман.
Сказав себе, что сегодня письмо от отца обязательно придет, Мария оделась так, как оделась бы ее достойная во всех отношениях воображаемая сестра. Она начала расчесывать волосы, мысленно перебирая в уме все, что наметила на сегодня. После завтрака она отправится в деревню. Вначале ей нужно навестить викария, который пообещал порекомендовать ей садовника и его помощников. Кстати, о викарии. Мистер Уильямс был холост и привлекателен, и Мария замечала тепло в его взгляде, когда они виделись. Если бы он присматривал жену, то предпочел бы Сару, никак не Марию, но Мария старалась добиться респектабельности и делала на этом пути успехи.
После посещения мистера Уильямса она пойдет пить чай к своей новой подруге миссис Джулии Бэнкрофт. Проводить время с неглупой женщиной примерно одного с Марией возраста в определенном смысле было даже приятнее, чем наслаждаться томными взглядами викария.
Молодая вдова Джулия, акушерка из местных, выполняла заодно и работу фельдшера, ибо ни одного врача в радиусе нескольких миль тут не было. Она лечила травмы, если они не были слишком серьезными, помогала при недомоганиях и немного разбиралась в травах.
Мария и Джулия встретились в церкви, разговорились после службы и как-то сразу подружились. От бабушки Розы Мария многое узнала о лечебных свойствах трав и способах приготовления лекарств. Мария не была прирожденной целительницей, как Джулия, и поэтому с удовольствием передавала знания, полученные от прабабки, той, кто могла не только оценить их по достоинству, но и успешно применить на практике.
Тщательно расчесав волосы, Мария убрала их в узел на затылке. Сара одобрила бы такую прическу. Молодая горничная, что называется, прислуга за все, принесла в спальню Марии поднос с поджаристыми тостами и чашкой шоколада. Потом она помогла ей одеться, и Мария почувствовала себя леди.
После легкого завтрака Мария, взяв перчатки и плащ, принялась спускаться по лестнице, весело насвистывая. Она была убеждена, что Саре свистеть и в голову не пришло бы.
– Доброе утро, мисс. — Кухарка, миссис Бекетт, говорила с таким сильным камберлендским акцентом, что Мария с трудом ее понимала. Впрочем, это не важно. Она вкусно готовила простые блюда и дружелюбно относилась к новым хозяевам уже потому, что в доме появились постоянные жители. Годами миссис Бекетт приходилось выполнять обязанности домоправительницы и готовить доводилось лишь изредка, когда прежний хозяин навещал поместье. Миссис Бекетт призналась, что положение домоправительницы ее вполне устраивало, но без людей было тоскливо.
