Мэри Патни - Сомнения любви
Трое одноклассников Эштона слушали, затаив дыхание.
– Удивительно, как это Эштон не набросился на своего мучителя с ножом?! — выдохнул Мастерсон.
– Мне очень хотелось после рассказа этого Шарпа как следует отстегать мальчишку, — призналась леди Агнес. Но поступила тогда она не так. Она подняла голову, встретилась взглядом с мальчишкой на суку и увидела в глазах ребенка страдание. Мальчик понимал каждое слово и прекрасно знал, что все вокруг презирают его. И в этот миг он завладел ее сердцем. Маленький мальчик с пронзительными зелеными глазами нуждался в союзнике.
Леди Агнес обвела взглядом гостей.
– И в тот момент, господа, на меня снизошло вдохновение, и в моей голове родилась Уэстерфилдская академия. Я уже тогда умело пользовалась своим голосом и самым непререкаемым тоном заявила, что я — леди Агнес Уэстерфилд, дочь герцога Роктона, владею академией для мальчиков знатного происхождения, но требующих к себе особого подхода из-за некоторых особенностей психики. Я также заявила, что владею древними и неизвестными в Европе методиками воспитания, которые изучила, когда жила на Востоке. Шарп был заинтригован, и мы заключили сделку. Если я смогу уговорить мальчика слезть с дерева и вести себя как положено цивилизованному человеку, Шарп рекомендует своим нанимателям отправить юного герцога Эштона учиться не в Итон, а в мою академию. Итак, я потребовала, чтобы Шарп отошел подальше и не мешал мне применить мои знания на практике. Шарп с готовностью повиновался — сражаться с юным упрямцем ему порядком надоело, и, когда он отошел туда, откуда не мог услышать, что я говорю, я, выудив из памяти несколько слов на языке хинди, которые успела выучить во время пребывания в Индии, попросила Эштона спуститься…
Леди Агнес улыбнулась. Воспоминания навеяли светлую грусть.
– Разумеется, Эштон прекрасно говорил на английском. Думаю, языку он научился от своего отца, и английский был его вторым родным языком. Он, не сомневаюсь, общался на нем также уверенно, как на хинди, но, поскольку я предприняла попытку обратиться к нему на языке его матери, он решил, что пришла пора спуститься с дерева и вступить в переговоры с враждебным английским миром вокруг него. Несмотря на то что я говорила на хинди плохо, я по крайней мере предприняла усилия к тому, чтобы быть понятой. Мы с ним заключили джентльменское соглашение. Он готов был пойти в мою школу при условии, что я разрешу ему взять с собой Бхану и продолжить занятия механикой, которые он начал с отцом. Я решила, что поставленные им условия вполне разумны и выполнимы. В обмен я потребовала от него прилежания в учебе и старания в освоении роли английского герцога. — Еще она пообещала, что никто в школе не будет, пытаться лезть ему в душу. Он вправе иметь свое мнение, и все, что выходит за рамки заключенного между ними договора, ее не касается. Она понимала, как важно для ребенка, насильно разлученного с матерью и увезенного из родных мест, знать, что на его внутренний мир никто посягать не собирается. — И тогда я отправилась на поиски других студентов. Каждый из вас имеет свою историю злоключений и знает, какие дороги привели его в Уэстерфилд.
Английская знать не испытывала недостатка в обозленных, разочарованных мальчиках, чья психика не желала укладываться в прокрустово ложе поведенческих схем, принятых в обществе. Рэндалл, к примеру, добился того, что его выгнали из Итона, Харроу и Уинчестера — из трех самых престижных учебных заведений Британии. Этот рекорд мало кому удалось побить.
Родители и опекуны учеников ее первого класса были счастливы, считая, что им необыкновенно повезло. Не так-то просто отыскать респектабельное учебное заведение, которое приняло бы их проблемных детей. Просторное поместье Уэстерфилд как нельзя лучше подходило для размещения школы, а высокое происхождение директрисы было еще одним серьезным плюсом в глазах родителей. Престиж заведения поддержал генерал Филипп Роулингс, которого сумела привлечь леди Агнес для работы с учащимися. Военная репутация генерала была безупречной, и родители студентов полагали, что он станет править ими железной рукой. Но генерал разделял убеждение леди Агнес в том, что с детьми к насилию следует прибегать лишь тогда, когда исчерпаны прочие меры. Скучая в отставке, он с энтузиазмом принял предложение. С ее связями в высшем свете и его способностью управлять мальчиками, даже не повышая голося, вместе они создали уникальную школу.
Не прошло и года, как места в Уэстерфилдской академии стали распределять на конкурсной основе. Все больше родителей искали способы определить сыновей в престижное учебное заведение. Классы разрастались. Леди Агнес поддерживала легенду об использовании таинственных восточных методов воспитания, и из неуправляемых ребят постепенно вырастали хорошо образованные и хорошо воспитанные юные джентльмены.
В действительности методы ее совсем были не таинственными, хотя и не были общепринятыми. Когда она впервые встречалась с мальчиком, своим будущим студентом, она сразу старалась выяснить, чего этот ребенок хотел от жизни больше всего и что сильнее всего ненавидел. Тогда она устраивала так, чтобы он получал то, что хотел, при этом не принуждая его выносить невыносимое. В обмен она требовала от мальчиков усердия в учебе. И еще требовала, чтобы они выучили правила игры, принятые в высшем обществе. Как только ребенок осознавал, что способен играть ту роль, какую ждет от него общество, не принося в жертву этой игре свою драгоценную бессмертную душу, в голове у него все становилось на свои места и «неразрешимые» проблемы с дисциплиной куда-то улетучивались.
Керкленд долил всем кларету и поднял бокал за «Адама Даршама Лоуфорда, седьмого герцога Эштона и самого лучшего друга, которого может найти себе мужчина». Все в торжественной тишине подняли бокалы. Леди Агнес надеялась на то, что в скупо освещенной комнате слезы в ее глазах не будут заметны. Она не хотела испортить свою репутацию.
Все выпили, и Керкленд сказал:
– Теперь кузен Эштона Хэл Лоуфорд станет восьмым герцогом Эштоном. На самом деле о смерти Эштона он нас и уведомил. Он приехал в «Брукс», узнав, что мы все трое ужинаем в ресторане клуба. Он сказал, что не стал дожидаться утра, поскольку был уверен, что мы захотим узнать печальную весть как можно скорее.
– Хол — хороший парень, — заметил Мастерсон. — Весть о смерти Адама его ошеломила. То, что титул теперь будет его, наверное, ему нравится, но никакой титул не может заменить погибшего друга. А ведь они с Адамом были друзьями.
Леди Агнес встречалась с кузеном Адама. Он действительно был приличным юношей, хотя и заурядным. Жизнь продолжается, и титул герцога нашел своего преемника. Хотелось бы знать, есть ли на свете юная леди, которой надо бы сообщить о гибели Адама. Впрочем, Эштон никогда не выказывал особого интереса к какой-то конкретной женщине. Он всегда был закрытым человеком и о своей личной жизни предпочитал не говорить даже с ней. Наверное, скоро все, так или иначе, станет известно.
