Стефани Лоуренс - Тайная любовь
— Но если я не приму мер, моя семья наверняка погибнет.
Он внимательно вслушивался в звучание ее голоса, но не заметил в нем нерешительности или дрожи. Нет, она была сама несгибаемая воля и твердость. Он кивнул:
— Очень хорошо. Раз вы осознанно приняли такое решение, я согласен вам помочь.
Если бы он рассчитывал на бурное изъявление благодарности с ее стороны, то был бы разочарован. К счастью для себя, он не лелеял таких надежд. Она все еще стояла молча, изучая его лицо.
— И вы поклянетесь…
Подавив вздох, он поднял правую руку:
— Именем Господа клянусь…
— Поклянитесь своим именем, Кинстер.
Он подмигнул ей, потом продолжал,
— Клянусь своим именем, что никогда не попытаюсь узнать ваше имя или сблизиться с вашей семьёй. Вы довольны?
Вздох облегчения, слетевший с ее губ, прозвучал в этой глухой ночи как шелест шелка:
— Да.
Теперь она уже не казалась напряженной, как сжатая пружина. С ним же происходило нечто прямо противоположное.
— Когда джентльмены заключают соглашение, обычно они обмениваются рукопожатием.
Поколебавшись, она протянула ему руку. Габриэль сжал тонкие пальцы, а потом привлек ее к себе и услышал, как она глубоко и испуганно вздохнула. Приподняв ее лицо за подбородок, он прижал свои губы к ее губам сквозь шелковистую вуаль.
— Вы не джентльмен. Я думала, , мы только обменяемся рукопожатием…
Ее слова были произнесены задыхающимся шепотом. Он все еще пытался разглядеть ее лицо, блеск глаз сквозь густую черную вуаль, но она резко подняла голову и ему удалось увидеть лишь очертание нежных губ.
— Когда джентльмен заключает подобную сделку с леди, то они скрепляют ее именно таким образом.
Наклонив голову, Габриэль снова поцеловал ее сквозь вуаль.
Это было настоящее искушение. Он мог читать ее, как книгу, и осознание этого, абсолютное, полное, потрясло его.
Ее пальцы задрожали. Все еще не отводя глаз от вуали, скрывавшей ее лицо, Габриэль поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Я доберусь до Терлоу и Брауна и попытаюсь разузнать что смогу. Но вот потом — как я вас найду?
Она отступила в тень.
— Я сама свяжусь с вами. Благодарю. Доброй ночи.
Пелена тумана раздалась, пропустив графиню, потом сомкнулась снова.
Габриэль вдохнул прохладный ночной воздух. Туман донес до него звук ее удаляющихся шагов.
Ее каблучки простучали по мостовой. Потом звякнула сбруя. Щелкнула щеколда, через секунду щелкнула снова. Это закрылась дверца кареты.
Прошло еще несколько секунд. Звук натягиваемых вожжей, потом щелчок кнута по лошадиному крупу. Застучали колеса отъезжающего экипажа, и все затихло. Было только половина четвертого утра, а он чувствовал себя бодрым и ничуть не хотел спать.
Презрительно выпятив губы и мысленно браня себя, Габриэль вышел из тени портика, потуже закутался в свой плащ и зашагал к дому. Он был полон энергии и готов своротить горы. Вчерашнее утро выдалось мрачным — он долго и уныло сидел за кофе, размышляя, как избавиться от засасывавшей его, как трясина, скуки. Габриэль перебрал в уме все возможные занятия, все вероятные приключения и развлечения, но ни одно из них не возбудило в нем ни единой искры интереса.
Зато записка графини вызвала если и не подлинный интерес, то по крайней мере любопытство, подвигла на размышления…
И вот теперь он встретил женщину, вдову, отважную и решительную, готовую любой ценой защитить свою семью, даже не собственную, а приемную, от нависшей над ней опасности позора и нищеты, от вероятности, что ее близкие могут стать бедными, а то и отверженными людьми. Ее врагом была некая скорее всего несуществующая компания. Эта ситуация требовала решительных действий с соблюдением максимальной осторожности, сложнейших расследований, производимых втайне. Итак, что же он узнал?
Вне всякого сомнения, графиня была англичанкой знатного происхождения: судя по выговору, они принадлежали к одному кругу. К тому же она хорошо знала Кинстеров, и неудивительно; что ей удалось так искусно воздействовать на его инстинкты.
Габриэль свернул на Брук-стрит. Единственное, о чем графиня не знала, так это о том, что теперь он редко позволял себе действовать импульсивно. Он научился держать свои инстинкты под контролем. Этого требовал его новый подход к делу.
К тому же он питал непреодолимое отвращение к любым попыткам манипулировать им.
Однако в этом случае стоило, пожалуй, отступить от правил.
Не переставая размышлять, Габриэль добрался до дома, поднялся по ступенькам и, заперев за собой дверь, вошел в гостиную. Там возле камина лежал экземпляр «Книги пэров» Берка.
Если бы он не пообещал не пытаться узнать все о ее семье, ему следовало бы направиться к книжному шкафу и, несмотря на поздний час, установить, какой именно граф недавно почил в бозе, оставив сына Чарлза своим наследником, а так Габриэль сразу направился в спальню.
Он обещал, что не будет пытаться узнать, кто она. Он обещал, что не будет настаивать на том, чтобы она сама открылась ему.
И он сдержит слово.
— Ну? Как прошла встреча?
Подняв вуаль, Алатея увидела несколько пар устремленных на нее глаз. За ее спиной дворецкий Крисп уже закрывал дверь и запирал ее на задвижки и болты. Потом он повернулся, чтобы не пропустить ни слова из ее рассказа.
— Ну же, миледи, не держите вас в неведении. Рассказывайте!
Это подала голос Фиггс, домоправительница. Остальные дружно закивали, особенно яростно Фолуэлл, грум Алатеи. При этом клок волос у него на лбу энергично взметнулся вверх. Крис стоял рядом. В руках он держал свернутую в трубочку злополучную бумагу, переданную ему Алатеей на хранение.
Алатея подавила вздох. В каком другом аристократическом доме госпожа, вернувшаяся в четыре часа утра с сомнительного рандеву, могла рассчитывать на подобную встречу? Пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы и доказать себе, что его поцелуй сквозь вуаль значения не имел, она начала раздеваться.
— Он согласился.
— И что же теперь?
Худая как щепка гувернантка мисс Хелм нервно запахнула на груди розовый капот.
— Я не сомневаюсь, что мистер Кинстер позаботится обо всем и выведет на чистую воду этих ужасных людей.
— Дай-то Бог.
Алатея велела всем разойтись, затем вместе с горничной Нелли поднялась по лестнице и проскользнула, в коридор. Они прошли мимо комнат родителей Алатеи, а также комнат Мэри и Элис и наконец добрались до ее спальни в конце коридора.
Горничная закрыла дверь, и Алатея, развязав шнурки, тут же скинула плащ на пол.
— А теперь, моя прекрасная мисс, — приступила к ней Нелли, — не соизволите ли вы рассказать, что ему удалось разглядеть, несмотря на ваш маскарад?
