Невероятный сезон - Розалин Ивз
Фигуры танца требовали, чтобы партнеры оставляли друг друга, поэтому пары менялись через равные промежутки, и прошло некоторое время, прежде чем Калли и мистер Солсбери снова встретились.
– Вы счастливы? – спросил он, пристально разглядывая ее.
Почему все спрашивают об этом?
– Я выгляжу несчастной? – Она одарила его своей самой ослепительной улыбкой.
Это не сработало.
Он покачал головой, а затем сказал:
– Не знаю. Это так?
Калли собиралась ответить «нет», когда вспомнила слова леди Стэнторп.
– Ваша сестра заметила, что мы похожи в том, что ставим счастье людей, которые нам небезразличны, выше собственного.
– Иногда, – признал он с нехарактерной для него серьезностью. – А вы?
– Да, – произнесла Калли. – Иногда.
– И вы сейчас делаете именно это?
Он говорил о ее помолвке? Или о чем-то другом?
– Не уверена. Может быть. Иногда я сама не знаю, чего хочу.
Он улыбнулся ей сверху вниз, и на его щеке появилась едва заметная ямочка.
Его взгляд был таким нежным, что у нее внутри все сжалось.
– Как это любопытно. Я часто нахожу, что понятия не имею, чего хочу, но прямо сейчас ощущаю поразительную ясность.
Калли покраснела и не представляла, что ему ответить.
К счастью, со следующими ее партнерами было гораздо проще, чем с Адамом или мистером Солсбери. Они похвалили ее платье и грацию, закружили ее по залу и оставили улыбающейся, вернув тете Гармонии. Когда Адам подошел, чтобы пригласить ее на последний танец перед ужином, она обрадовалась, увидев его. Во время танца они почти не разговаривали, и Калли подумала, не устал ли он. Была почти полночь, а она знала, что Адам жаворонок.
Затем он повел ее в столовую, принес ей немного ветчины и силлабаба[4], который, как ему было известно, она любила, и нашел для них тихий столик, чтобы они могли поесть.
Калли увидела, как Грация смеется с мистером Левесоном на другом конце зала. Талии нигде не было видно. Возможно, она еще не пришла.
Адам наколол кусочек говядины, поднял вилку, затем снова опустил.
– Калли, я должен тебе кое-что сказать.
У нее перехватило дыхание.
– Мне нужно съездить домой на несколько дней, чтобы проведать отца. Он говорит, что с ним все в порядке, но я не так оптимистичен.
Калли с облегчением вздохнула.
– Тогда, конечно, ты должен ехать. Но тебе не стоило так пугать меня… Я почти не сомневалась, что ты хотел сообщить мне нечто ужасное.
Это была одна из ее любимых черт в Адаме – то, как он заботился о близких.
– Это не единственное, что я собирался сказать, – продолжил он.
Калли положила руки поверх салфетки, лежавшей у нее на коленях.
– Тогда признайся сразу, это что-то плохое?
Он покачал головой.
– Нет. По крайней мере, я так не думаю. Я должен перед тобой извиниться. Кажется, мы не совсем удачно начали помолвку, и это моя вина. Ну, моя и Талии. Я уделял ей больше внимания, чем тебе, и мне не следовало это делать. Талия всегда будет моим дорогим другом, но ты… – Он заколебался, и сердце Калли подскочило к горлу. – Я бы хотел, чтобы мы с тобой тоже были добрыми друзьями.
Он протянул ей руку, и она взяла ее, переплетя затянутые в перчатке пальцы с его, хотя ее сердце упало. «Друзьями».
– Конечно, мы друзья, Адам, – произнесла она, а потом обнаружила, что у нее на юбке небольшая прореха, которую нужно подшить. Она поспешила уйти, лишь бы не говорить с Адамом, потому что у нее перехватило горло. Она быстро встала и вышла из столовой, встретив по пути в дамскую комнату Талию и мистера Дарби.
Последние гости медленно выходили из бального зала. Калли наблюдала за ними со своего места у основания лестницы. У нее болели ноги, глаза слипались из-за позднего часа, но она все еще улыбалась. Грация поднялась наверх полчаса назад, а Талия – вскоре после того, как ушел мистер Дарби. Дядя Джон исчез в библиотеке со стаканом портвейна, а тетя Гармония проводила оставшихся гостей, а затем вернулась в бальный зал, чтобы найти потерянную перчатку.
Калли глубоко вздохнула. Она не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Он не был идеален – разговор с Адамом все еще не давал ей покоя, и еще тот взгляд, которым одарил ее мистер Солсбери. Но в остальном прием прошел великолепно, наполненный танцами, новыми друзьями и смехом. Если бы она поднялась наверх, чары развеялись бы.
Шаги, раздавшиеся в холле рядом с лестницей, вывели ее из задумчивости. Это был Адам, который шел к двери, натягивая на ходу пальто.
– Адам! Ты все еще здесь?
– Я уже ухожу. О, тебе необязательно меня провожать, – сказал он, когда она двинулась к нему. – Я практически член семьи. Не стоит церемоний.
Практически член ее семьи. Эта мысль повисла между ними… Она поняла это по румянцу на его щеках, по тому, как он встретился с ней взглядом, а затем опустил глаза.
Она остановилась перед ним, и он улыбнулся ей сверху вниз, напряжение оставило его. Оправа очков поймала и отбросила свет.
– Значит, тебе понравилось?
Калли закружилась, замерев перед Адамом в эффектном реверансе.
– Было чудесно.
– Если не считать того парня в очках, – сказал он, сморщив нос и улыбнувшись. – Он танцевал ужасно.
Калли ткнула его локтем в бок.
– Ты не был настолько ужасен.
– О, хорошо. Тогда всего лишь немного.
Она покачала головой.
– Совсем нет. – Она взяла его за руки, чувствуя, как нарастает прилив нежности. – Спасибо, что пришел на бал. – Калли приподнялась на цыпочки, собираясь запечатлеть благодарный поцелуй на его щеке.
Но Адам, чье внимание привлек звук шагов возвращающейся по коридору тети Гармонии, повернул голову в самый неподходящий момент. Вместо щеки Калли поцеловала его в уголок рта. Но Адам не отстранился, а скользнул по ее губам, движение было таким быстрым, что их губы соприкоснулись прежде, чем Калли осознала, что происходит. Его губы были мягкими, нежными… и ее руки потянулись к его плечам, ища поддержки, когда у нее подкосились ноги.
– Каллиопа! – позвала тетя, и Калли отскочила от Адама, ее лицо горело.
– Я не… я хотела… – Она растерянно замолчала.
– Все в порядке, – сказал он, улыбаясь ей так, что ее лицо запылало сильнее. Он наклонился вперед и тихо добавил: – Мне даже понравилось. Хоть и попала ты не туда, куда целилась. – Он постучал пальцем по губам. Было ли это движение, чтобы запечатлеть поцелуй, намеренным или случайным?
Теперь у нее горела даже
