Елена Арсеньева - Звезда на содержании
И все же Анюте нравилась эта головоломная работа, хоть она никогда не успевала окончить ее в срок и всегда приходилось сидеть полночь-заполночь. От этого по утрам у нее глаза слипались и она бывала невнимательна на репетициях.
Но если сейчас поскорей отдать рисунки и быстро разделаться с примеркой, у нее останется часик вздремнуть днем...
Она стукнула в дверь директорского кабинета, но никто не отозвался. Анюта осторожно толкнула дверь и вошла. Господина Липского на месте не было. Она решила положить рисунки на стол, а за расчетом прийти после примерки. Директор по-прежнему убежден, что красивые, яркие картинки пачками приносит ему госпожа Псевдонимова, и радуется ее трудолюбию. На самом деле ее рисунков здесь меньше половины. Подслеповатая Митина матушка может работать только днем, а ночами трудятся Анюта и Митя. Ну что ж, такие подробности Липскому знать не обязательно, даже не нужно, спасибо ему за щедрый, без задержек, расчет!
Анюта подбежала к столу и положила на край его свои рисунки, обернутые аккуратным белым платком госпожи Псевдонимовой. Положила – да так и замерла. Из неплотно приоткрытого ящика стола торчало что-то зеленоватое. Вроде бы как цвета травянистого, но бледного-бледного. Этот цвет был хорошо знаком Анюте, так же как и сплетение букв P и S. Точно такой же листок, как и те, на которых пишет признания ее неизвестный поклонник! Наверное, это первое его письмо, с которым приходил в театр господин Липский. Ну да, вот и те самые строки видны, которые врезались в память Анюте: «Вы необыкновенно талантливы, мадемуазель, поэтому прошу принять сей дар не красоте вашей, а именно таланту. Ваш преданный поклонник, пожелавший остаться неизвестным».
Анюта растерянно смотрела на письмо. Бумага та же, водяные знаки те же... Но почерк! Почерк был совершенно другим!
* * *Кто-то чуть слышно поскребся в ставню. Сначала Наденька подумала, что это ей почудилось, но легкий звук повторился снова.
Она села на постели и прижала руки к груди. Когда-то, несколько месяцев тому назад, вот так же поскребся к ней в окошко Сережа Проказов. Сначала на премьере пьесы «Бедная родственница» обжигал ее пылкими взглядами, потом осыпал цветами, а потом... а потом пришел к ней ночью. Ох, как много возомнила тогда о себе Наденька! Но недолго длилось ее счастье. В одночасье кончилось. Бросил ее молодой красавец, и снова приходится ей тешить ленивую плоть Константина Константиновича.
«Бывают же такие дохляки, – думала она с ненавистью. – Сорок лет – разве это годы для мужчины? Сереженька небось и в сорок лет сможет любую девушку озадачить своей силой и ухарством! А этот небось и в семнадцать лет был такой... вялый да нестойкий...»
Снова раздалось нетерпеливое постукивание в окошко, и Наденька сползла наконец с постели. Босиком прошлепала по полу, неслышно приотворила раму и припала к ставне:
– Кто там?
Один миг цвело страстной надеждой сердце... и тотчас увял тот цветок при звуке хриплого женского шепота:
– Наденька, отвори, это я, тетя Лина!
Наденька так и сплюнула. Черт ли ее принес? То на годы пропадала, а то раз за разом выпадет поперек дороги, словно ненужная карта из колоды. Откуда снова взялась? Зачем пришла? Начнет небось старые разговоры про Блофранта с Мальфузией, а ведь Наденьке сейчас совсем не до прежних театральных дрязг.
Нет, тут что-то не так. Небось посплетничать тетя Лина пришла бы среди дня. А ночью...
– Случилось что? – приотворила она ставни.
– Ой, Наденька... – всхлипнула тетя Лина, глядя снизу. – Пусти в дом. Чайку налей. Я тебе такое скажу...
Наденька страдальчески завела глаза.
– Тетя Лина, – пробормотала угрюмо. – Ну какие чаи среди ночи? Я только-только уснула, роль зубрила.
При этих словах настроение Наденьки самую капельку улучшилось. Хоть с Хвощинского радости молодой, пылкой женщине мало, а все же туалеты Наденьке шьют – на загляденье! Директор лишь посмотрел на первый, хамелеонова цвета[9], – да так и ахнул, и мигом роли поменял. Теперь Наденька играет Катеньку-красавицу, а Лизоньку-дурнушку изображает противная Варька Нечаева. Правда, господин Липский очень удивлялся, что Константин Константинович за туалет до сих пор не заплатил, и, поджимая свои аккуратненькие дамские губки, выговорил Наденьке, мол, больше ничего шить своим мастерицам не велит и ни одного ботинка, ни одной перчатки прикажет не давать до тех пор, пока все вперед оплачено не будет. Да напрасно, конечно, Липский беспокоится, никуда не денется Константин Константинович, все заплатит, что следует, иначе Наденька к нему в постель больше – ни-ни!
– Ничего, милушка, – прошептала тетя Лина. – Я тебе такую новость скажу, что ты все роли напрочь забудешь и весь сон у тебя мигом пройдет!
– Велика радость, – буркнула Наденька. – Нет уж, я лучше посплю. А новость твоя до утра погодит.
Мгновение тетя Лина озадаченно смотрела на нее снизу, а потом обиженно поджала губы:
– Ах так! Ну что ж, жди-поджидай, когда Варька Нечаева под ручку с молодым супругом в театр придет, а ты на сцене станешь перед ними кривляться.
Наденька так и онемела на несколько мгновений:
– Что ты такое говоришь?! Варька замуж собралась?! Да за кого?!
– Ни слова больше не скажу, – уперла руки в боки тетя Лина. – Ни слова не пророню, покуда ты меня на морозе держать будешь.
Дело происходило в июле. И душные ночи никак нельзя было морозными назвать, а если Наденька держала окна закрытыми, то лишь для того, чтобы комарье не налетело и не покусало ночью беленькое, лилейное личико. Очень захотелось Наденьке послать надоеду далеко-далеко, куда и Макар телят не гонял, однако любопытство уже накрепко укусило за сердце. И все же она для порядка немного поманежилась:
– А, знаю! Варька за Митю Псевдонимова выйдет, наверное. Эх, заест она его, загрызет, бедного! Но с Митей ей в ложе не сидеть, пожизненно в актерской семье останутся.
– Нет, – ухмыльнулась тетя Лина. – Ее жениха не Димитрием зовут.
– А как? – лениво зевнула Наденька, делая вид, что это ей совершенно не интересно.
– Сергеем, – вкрадчиво ответила ночная гостья и злорадно ухмыльнулась, видя, как разительно переменилось хорошенькое капризное личико, нехотя глядевшее из окошка. – Ну ладно, Наденька, вижу, у тебя зимой снегу не допросишься, не то что чаю. Пошла я.
И она решительно зашагала прочь. Дальше было то, чего она ждала: Наденька спешно отворяла двери, в одной рубахе выбегала на крыльцо, босиком, шипя от боли в нежных ногах, бежала за непреклонной гостьей по дорожке... Насилу тетя Лина дала себя уговорить и медленно, важно проследовала за Наденькой в дом.
