Сьюзен Джи Хейно - Прекрасная притворщица
Черт бы ее побрал, она слишком хорошо играет свою роль. Она говорила чрезвычайно убедительно. Возможно ли, чтобы это было правдой? Что его кузен обманул его?
Энтони постарался вернуться воспоминаниями в прошлое, хотя ему это было не очень-то приятно.
Он был так уверен, что Джулия — лучшая женщина на свете. Даже когда он узнал правду о том, что она всего лишь актриса, он считал, что она достойна стать его женой. Разумеется, друзья называли его идиотом, но он оставался глух к их предостережениям. Однако однажды за игрой в карты ему пришлось выслушать все. Там появился Фицджелдер, хвастаясь, что он уже несколько недель делит постель с Джулией. Черт возьми, в качестве доказательства у него была ее шаль — та самая, которую купил ей Растмур. Шок от этого известия лишил его всякого здравого смысла — он поверил, что бастард говорит правду, и даже не спросил у Джулии, правда это или нет.
Он чувствовал себя униженным. Его друзья говорили, что ему повезло узнать правду до того, как он успел сломать себе жизнь, ведь его невеста оказалась маленькой алчной тварью, державшей его за дурака. Ради веселья он предложил Фицджелдеру партию в карты, а победителю должна была достаться Джулия Сент-Клемент. Растмур проиграл. Только бы она никогда не узнала, с какой легкостью он поставил на нее той ночью.
Возможно ли, чтобы все это было обманом?
— Как Фицджелдер узнал, что его водили за нос? Ты ему рассказала? — спросил он.
— Разумеется, нет! Я трусливо пряталась, вместо того чтобы попытаться освободить Китти. Должно быть, он сам узнал об этом, донимая ее разговорами об этом несчастном медальоне.
— О медальоне?
— Боже правый! Неужели он думал, что твой драгоценный медальон у меня?
— Так ты знала о медальоне?
— Я знала о нем лишь из писем Китти. С того времени я успела забыть об этом. Очевидно, с самого начала Фицджелдер думал, что медальон у меня.
— Но его у тебя не было?
— Нет, конечно! Говорю тебе, Фицджелдер каким-то образом завладел им, а потом медальон случайно оказался у Софи. Я не знаю, откуда она его взяла.
— Почему же он думал, что он у тебя?
Джулия пожала плечами:
— Не знаю. Но Китти было известно, что он мечтает его заполучить, поэтому заставила Фицджелдера поверить в то, что, когда он женится на ней, она поможет ему его найти. Она отчаялась. Полагаю, она была убеждена, что у нее нет иного выбора, кроме как продолжать свою игру с Фицджелдером.
— И он женился на ней. Должно быть, она была убедительна, эта твоя подружка. Но очевидно же, что Фицджелдер знал, что ребенок не от него. Черт, ведь это он сказал мне, что ты беременна, и беременна от меня!
— Он так тебе сказал?
Казалось, Джулия и в самом деле удивилась.
— Да.
— И ты поверил в это?
— У меня были на то причины, разве нет? Он был весьма убедителен.
Энтони приподнялся на локте и взглянул на Джулию.
Она смело встретила его взгляд.
— Что ты сделал для того, чтобы твой кузен так тебя ненавидел?
— Родился, я полагаю.
— Родился законно, ты имеешь в виду.
— Да. Если бы его мать заслуживала, чтобы на ней женился мой отец, то и Фицджелдер родился бы законно.
— А что ужасного было в его матери?
Растмур собрался было ответить, но рассмеялся, осознав горькую иронию.
— Она была актрисой, — наконец ответил он.
Голос Джулии стал ледяным.
— Неудивительно, что ты был так рад избавиться от меня и с легкостью проиграл в карты.
Энтони вздрогнул.
— Ты знала об этом?
— Разумеется, знала, и, черт побери, Растмур, все это время я надеялась, что это неправда.
Джулия встала с постели. Забыв о собственной наготе и его очевидной реакции на нее, она пересекла комнату и наклонилась, чтобы подобрать свою одежду. Наблюдая за ее грациозными движениями, Энтони испытывал боль, но не мог отвести взгляда. Ни одна женщина не оказывала на него такого влияния, как Джулия Сент-Клемент. До сих пор.
— Что ж, я сожалею. Это правда.
— Ты узнал, что я маленькая грязная актриса, так что ты избавился от меня, попутно получив свою долю удовольствия, не так ли?
— Нет! Мне было не важно, что ты актриса! Черт, я был таким дураком, что готов был жениться хоть на торговке рыбой.
— Что ж, благодари Фицджелдера за то, что он уберег тебя от такой глупости.
Джулия натянула брюки и теперь возилась с рубашкой. Она надела ее наизнанку, но даже не заметила этого. Энтони выбрался из постели и теперь следил за тем, как Джулия собирала остальные вещи.
— Черт, Фицджелдеру не нужно было говорить мне о том, что ты актриса, Джулия. Я узнал об этом через неделю после нашего знакомства.
Она примолкла. Затем повернулась к Энтони и несколько мгновений колебалась, созерцая его безупречную фигуру.
— Тогда почему ты поставил меня на кон той ночью и даже не написал прощальной записки?
— Потому что был уверен, что Фицджелдер уже спит с тобой, — прямо сказал Энтони. — По крайней мере, так он мне сказал.
— И разумеется, ты ему поверил, — бросила она. — И даже не подумал спросить у меня, правда ли все это.
— Не подумал. Я был смущен, зол и пьян. Он показал мне шаль, которую я тебе подарил, и я счел это достаточным доказательством, поэтому поверил ему.
На лице Джулии мелькнула улыбка.
— У него была моя шаль? Любопытно, где он ее раздобыл. Ее не было среди твоих подарков, когда я их сжигала. Полагаю, ее забрала Китти, и та попала к Фицджелдеру.
— Ты сожгла мои подарки?!
— Те, которые не смогла продать.
— И это несмотря на то, что между нами было?
— Все, что между нами было, ты проиграл за карточным столом. Выходит, ты больше доверял своему ненавистному кузену, чем мне.
— Но у него было доказательство! И я уже знал, что ты лгала мне о том, что живешь в Мейфэре.
— Мы остановились в Мейфэре.
— Ты и твой отец навещали его любовницу! Ты заставила меня поверить, что ты леди благородного происхождения и что у тебя есть положение.
— Нет, ты сам придумал все это. Я лишь не стала тебя разубеждать.
— Ты лишь играла роль, чтобы меня обмануть.
— Это именно то, что я делаю, Энтони, — ответила она. — Я актриса.
Должно быть, это самые правдивые слова, которые она когда-либо произносила. Энтони отвесил ей поклон и улыбнулся:
— Мне не следовало отвлекать тебя от твоего истинного призвания.
Джулия запустила в Энтони его брюками.
— Нет, не следовало! Мы потеряли все, когда отец из-за тебя лишился театральной лицензии.
— Что же я сделал?
— Оденься, Растмур. Ты выглядишь как похотливый жеребец.
