Валерия Вербинина - Синее на золотом
Савояр Сильвио, которого во французской армии сразу же окрестили Сильвеном, неопределенно пожал плечами.
– Il mare un po’ freddo, generale[14], – сказал он извиняющимся тоном. Это был кроткий, тихий малый, в прошлом – настройщик музыкальных инструментов, живший крайне размеренной жизнью. Когда в Савойю вошла французская армия, он бросил все и записался в нее добровольцем. Несмотря на миролюбивый характер, Сильвио был известен своей храбростью, и товарищи его уважали, хоть и подшучивали над его французским.
– Не думаю, что море сейчас холодное, – сказал генерал с сомнением.
– Он говорит, – вмешался первый солдат, – что море тут какое-то серое, а это неправильно. Море должно быть синее.
– Azzuro[15], – кивнул савояр. Генерал засмеялся.
– Море как море, Сильвио, – сказал он. – Ладно, идите, ребята. Отдыхайте до вечера, потом вы мне понадобитесь.
Он дружески кивнул солдатам и двинулся дальше. Метров через двести генерал поравнялся с девушкой в голубом ситцевом платье, которая вышла с боковой тропинки, неся в руках огромный букет цветов. Над букетом вилась, жужжа, мохнатая пчела, и девушка пыталась отогнать ее рукой. Генерал придержал лошадь.
– Эй, гражданка, куда идем? – весело спросил он.
Амелия опустила букет, за которым было не видно ее лица, и подняла глаза.
Перед ней на светлой лошади сидел человек со шрамом.
Глава 7
Позже, когда Амелия будет мыслями возвращаться к этой встрече, она попытается понять, какие чувства она испытала, вновь увидев перед собой человека, которого так оскорбила при их последнем свидании. Конечно, некоторое значение имел тот факт, что, когда они расстались, Луи был всего лишь кучером, а теперь, судя по его виду, мог оказаться даже генералом; но вовсе не это волновало ее.
Она не чувствовала страха – ни за себя лично, ни страха разоблачения, которым ей грозила встреча. Удивление – может быть, и отчасти, как ни странно, – некоторую скуку. Амелия предвидела, что ей предстоит неприятная сцена, а любые выяснения отношений ей претили. Однако на ее лице ничего не отразилось.
Узнав ее, Луи сразу же перестал улыбаться. По правде говоря, в первое мгновение он совершенно растерялся. Сколько раз он мечтал, чтобы судьба еще раз свела его с Амелией, чтобы он мог с ней поквитаться, и какие только глупости не лезли ему в голову! И вот, когда на пыльной дороге из Дюнкерка в Розендаль его мечта стала реальностью, он не может вымолвить ни слова, и его хватает только на то, чтобы смотреть на нее и в глубине души опасаться, что это сон или мираж, или просто чужая женщина с похожим лицом.
Пчела важно сказала «жжж» и приземлилась на самую красивую розу в центре букета. Мираж покосился на нее, дунул на лепестки и тряхнул цветами. Пчела взлетела, но тотчас снова опустилась на чашечку розы.
– Вот так встреча, – проговорил Луи наконец. – Так ты добралась до Амьена?
Он увидел, как сверкнули глаза Амелии, и понял, что сказал что-то не так; но ему было уже все равно.
– Ты в Дюнкерк? Я могу проводить тебя до города. – Он говорил и уже соскакивал с лошади. – Букет, наверное, тяжелый. Дай мне, я понесу.
Он протянул руку – и опять наткнулся на этот взгляд, который казался ему презрительным и высокомерным. И от этого взгляда у него вся кровь вскипела в жилах.
– Не смейте говорить мне «ты», – тихо проговорила Амелия. – Кроме того, я ни о чем вас не прошу.
Она сделала движение, чтобы уйти, но Луи рванулся вперед и поймал ее за руку.
– Вы делаете мне больно, – прошептала Амелия. Он придвинулся к ней совсем близко, и она увидела, как горят бешенством его глаза.
– Если ты еще раз скажешь мне «вы», я оторву тебе руку! – со злостью выпалил он.
И, чувствуя одновременно облегчение оттого, что наконец выговорился, и стыд оттого, что не сумел сдержаться и показал себя с самой худшей стороны, выпустил ее.
Амелия с удивлением поглядела на него, и он почувствовал себя совсем гадко – так, как если бы у него поднялась рука на беззащитного ребенка. Он искал, как бы поправить то, что сделал, и ничего не приходило ему в голову.
– Если вам больше нечего сказать, прощайте, – спокойно проговорила она.
И удалилась по пыльной дороге – принцесса, настоящая принцесса: это чувствовалось даже по ее походке, по ее спине, по тому, как она держала голову. И он не посмел ее удержать.
Он постоял возле своей лошади, беззвучно ругаясь. Он забыл, зачем он выехал из Дюнкерка, забыл обо всем на свете; больше всего он хотел сейчас сделать что-нибудь, чтобы она не смотрела на него так. Чертыхнувшись, он сел наконец на лошадь и поехал следом за Амелией, но не проехал и полкилометра, как увидел, что она поравнялась с его солдатами. Амелия и Сильвен обменялись несколькими словами, после чего она улыбнулась, дала ему розу и двинулась дальше. Терзаясь по поводу того, что бы это могло значить, Луи подождал, пока Амелия отойдет, и подъехал к солдатам. Он хмурился и избегал смотреть на розу, которую савояр прицепил к своему мундиру.
– Тут только что проходила гражданка, – сказал Луи, стараясь говорить как можно более равнодушно. – Вы знаете, где она живет?
– Конечно, generale, – отозвался Сильвен. – Возле Вонючий улица, в доме, который называться «Золотые ворота».
– А откуда ты знаешь? – мрачно спросил Луи.
– Он ее хозяйке клавесин чинил, – объяснил второй солдат, и Луи немного воспрял духом.
А Амелия меж тем продолжила свой путь и вскоре была уже в городе. Миновав канал, она свернула на улицу Руссо и уже вошла во двор, когда неожиданно кто-то схватил ее за руку.
Вскрикнув, Амелия отшатнулась и, поскольку у нее в руках был только букет, с размаху ударила этим букетом в физиономию нападавшего. Тот попятился, озадаченно потирая лицо, и, только увидев синие глаза и черные волосы, Амелия сообразила, что перед ней стоит вовсе не тот, о ком она только что думала, а Арман де Бельфор.
– Простите, сударыня, – прошептал он, – я, должно быть, напугал вас. Вы не могли бы впустить нас в дом? Мы оказались в городе засветло и не хотим, чтобы посторонние нас видели.
Тут Амелия заметила под навесом виконта, одетого по-простонародному. Впрочем, Арман де Бельфор в этом смысле ему не уступал.
– Сзади есть черный ход, – сказала Амелия. – Идите туда, я сейчас впущу вас.
И она поспешила в дом, чтобы заодно предупредить Анриетту о прибытии ее друзей.
Анриетта, которая сидела в кресле, радостно приподнялась с места.
– Наши здесь! Значит, будут хорошие новости! Себастьен! Иди скорее сюда!
И, пока Амелия впускала Оливье и Армана через черный ход, Анриетта вызвала Эмму и велела ей звать доктора, который жил на другом конце города, а дворецкого послала к аптекарю за каким-то лекарством.
