Бертрис Смолл - Новая любовь Розамунды
Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.
— Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? — пропищала она в притворном ужасе.
— Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! — игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. — Ты восхитительна на вкус, — тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.
— Ох, Патрик, — тихо простонала Розамунда. — Да!
Он уперся твердым языком в самую чувствительную точку и стал дразнящими движениями возбуждать ее.
— Не останавливайся! — молила Розамунда. — О Боже! Это так чудесно, любовь моя!
Патрик вонзил свой язык в ее горячий влажный тоннель, двигая им так же, как двигал бы своей плотью. Розамунда вздрогнула от пронзившего ее острого чувства наслаждения и громко вскрикнула.
Она почти ничего не соображала — настолько велико было наслаждение. Розамунда хотела, чтобы Патрик наслаждался не меньше ее. Осторожно обхватив губами его восставший фаллос, она погладила его языком и услышала, как Патрик застонал от восторга. Она долго не отпускала его, то лаская языком, то собирая жемчужины влаги, появлявшейся на кончике.
— Довольно! — наконец простонал Патрик и быстрым движением вошел в ее лоно. Розамунда обхватила его ногами, помогая проникнуть как можно глубже. Он чуть не зарыдал от блаженства — так крепко стиснули его горячие тугие ножны.
— Да! — страстно шептала Розамунда. — Да! Боже милостивый, как мне хорошо с тобой, Патрик! — Она выгибалась навстречу его ударам бедрами.
Она была тугой. Она была горячей. Она была бесконечным наслаждением, которым он никогда не сможет насытиться. Он двигался как можно медленнее, но по мере того, как нарастала их страсть, его удары становились все чаще. Патрик словно издалека слышал хриплые рыдания Розамунды и собственные глухие стоны. Комната плыла у него перед глазами. Он почувствовал, как длинные ноготки рвут кожу у него на спине, и, схватив Розамунду за запястья, завел ей руки за голову.
— Стерва! — выдохнул он.
— Дьявол! — прошипела Розамунда в ответ и вдруг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом. — Ох, Патрик! — в восторге произнесла она.
— Розамунда! Розамунда! — воскликнул Патрик, издав при этом почти звериный рык.
Они долго лежали рядом, прислушиваясь к тому, как постепенно их дыхание снова становится глубоким и ровным. Патрик взял Розамунду за руку и не спеша расцеловал каждый пальчик. Она прикрыла глаза и довольно вздохнула. С той самой минуты, когда их глаза встретились впервые, она знала, что их любви не суждено длиться вечно, но сейчас все было чудесно и она не желала думать о будущем. Умри она во сне сегодня ночью — и ей будет довольно того, что уже было между ними. Розамунда поднесла к губам сильную руку Патрика и поцеловала в середину ладони. Ни он, ни она не проронили ни слова. Слова им были ни к чему.
Вскоре они заснули. Спустя какое-то время раздался робкий стук в дверь.
— Да! — крикнула Розамунда, моментально проснувшись.
— Пьетро заглянул к нам и предупредил, что портниха явится через полчаса, миледи, — послышался голос Энни.
— Мы будем готовы, — ответила Розамунда и легонько толкнула графа в бок: — Надо вставать, милорд, и смыть с себя запах нашей страсти. Ванна наверняка остыла, но ее будет довольно.
Выйдя с Патриком на террасу, Розамунда удивилась, обнаружив, что вода в ванне не такая уж холодная, — щедрое солнце подогрело ее своими лучами. Они поспешили окунуться. Розамунда так торопилась, что даже позабыла собрать волосы на макушке, и снова намочила их концы. Она быстро вытерлась сама и вытерла Патрика.
— Ну ладно, я буду ходить в нижней сорочке, — проговорила Розамунда, — а вот что наденешь ты? Впрочем, синьору Селестину вряд ли удивишь видом твоих достоинств! — ехидно заметила она.
— Дермид уговорил Пьетро раздобыть штаны, а рубашка у меня есть своя! — с улыбкой ответил Патрик. — Так что я, когда снова предстану перед Селестиной, буду выглядеть гораздо более прилично, чем ты.
— Ну так ступай одеваться, чтобы создать хотя бы видимость приличий! — скомандовала Розамунда.
Патрик согласно кивнул и через потайную дверь вернулся в свою комнату.
Розамунда поискала глазами седельную сумку. Найдя ее на полу возле кровати, она достала из нее нижнюю сорочку с красивой кружевной отделкой. Надев ее, Розамунда присела на край кровати, чтобы расчесать волосы и привести их в порядок. Ей уже не терпелось снова надеть платье.
Из гостиной наконец донеслись чьи-то громкие голоса, а уже через минуту в дверь постучали. Розамунда отворила ее и вышла в гостиную. В ту же секунду из дверей своей спальни появился граф Гленкирк: тучная особа с черными глазами и длинными темными волосами, похоже, не обратила на Розамунду внимания, зато при виде графа радостно взвизгнула:
— Патрицио! Будь благословенна Дева Мария! Я уж и не чаяла увидеть тебя когда-нибудь снова!
Она надвинулась на Патрика, широко раскинув свои объятия.
Графу стоило огромного труда не расхохотаться во весь голос. Что сделали с Селестиной годы! Граф сохранил в своей памяти образ стройной, изящной девушки, ставшей когда-то его любовницей, а сейчас перед ним стояла дородная матрона. Кое-как высвободившись из ее богатырских объятий, Патрик взял Селестину за плечи и запечатлел на ее губах смачный поцелуй.
— Селестина! Святая Мария! Тебя теперь надо любить в три раза больше! — Он окинул взглядом внушительных размеров фигуру и заключил: — Ты почти не изменилась, дорогая!
— Еще как изменилась! — возразила Селестина с добродушным смехом. — Но учти, Патрицио: с каждым куском плоти, прираставшим к моему телу, я добавляла столько же тяжести к моему кошельку! Не говоря уже о том, что я родила шестерых детей!
— А сколько мужей ты похоронила, милая? — спросил, дразня ее, граф.
— Мужей? — Селестина снова зашлась от хохота. — Да когда у меня было время на эти глупости, Патрицио?
Только теперь она огляделась и заметила Розамунду.
— Эта милая девчушка теперь у тебя в любовницах? Придется нам ее откормить, а то она совсем у тебя отощала! Она говорит на каком-то из языков, которые знаю я?
