Бертрис Смолл - Новая любовь Розамунды
Патрик, довольно улыбаясь, сел напротив Розамунды и стал с аппетитом поглощать устриц, ловко раскрывая раковины.
— Я специально оставила их для тебя, — проворковала Розамунда сладким голоском. — Я подумала, что сегодня тебе понадобится немало сил, дорогой! — Она поднесла к губам кубок с вином. — Ты был прав. В Сан-Лоренцо делают изумительное вино. Портниха явится позже, — сообщила Розамунда через минуту.
— Мне уже говорила об этом Энни. — Граф взял кубок и сделал несколько больших глотков.
— Она дочка Пьетро и, насколько я могу судить, твоя старая знакомая, — как бы между прочим сказала Розамунда.
Патрик едва не поперхнулся:
— Селестина? Господи Иисусе! Розамунда хитро блеснула глазами:
— Пьетро считает, что ты ее не узнаешь, потому что она раздобрела с годами, рожая детей и хлопоча по хозяйству. Мне не терпится ее увидеть!
— Надеюсь, вы будете вести себя прилично, мадам! — нарочито строгим тоном произнес Патрик.
— Ну же, граф, будьте снисходительны! Ведь это случается не так часто, чтобы новая любовница сподобилась встретиться с любовницей твоей юности! — продолжала издеваться Розамунда.
— У тебя дурные наклонности и извращенное чувство юмора! — заметил Патрик.
— Совершенно верно, — согласилась Розамунда, — но я обещаю вести себя прилично! Ты бы лучше съел вот этого цыпленка! — Она выбрала самые лакомые кусочки и положила в тарелку вместе с артишоками, отваренными в вине, свежим хлебом и ломтиком мягкого сыра. — У вашего посла отличный повар, — добавила Розамунда, продолжая с аппетитом поглощать угощения.
— Если ты не остановишься, то наверняка кончишь как Селестина, — не удержался Патрик от замечания.
— Я и так постилась целых две недели, а ты ни словом не обмолвился о том, что в пути мы будем есть так мало и такую холодную безвкусную дрянь, мой милый! И теперь я намерена наверстать упущенное, наедаясь каждый день до отвала и принимая ванны! — решительно заявила Розамунда.
— Уж не тебе ли пришла в голову мысль выставить ванну на террасу? — поинтересовался Патрик.
Розамунда утвердительно кивнула:
— Я подумала, что принимать ванну гораздо приятнее, любуясь при этом горами, морем и городом там, внизу!
— Ну что ж, пусть ванна остается там, пока мы будем гостить у посла! — заключил с улыбкой Патрик.
— Как прошла встреча с лордом Макдаффом? — спросила Розамунда.
— Конечно, посол был удивлен моему визиту, но как только прочел письмо от короля, сразу все понял. Ты была права. Английского посла зовут Ричард Ховард, и это ничтожный человечишка, готовый ползать перед герцогом на коленях. Но стоит ему заговорить от лица своего хозяина — как моментально становится наглым и спесивым типом.
— А что же герцог? Он уже знает о том, что ты здесь и зачем приехал? — спросила Розамунда.
— Я привез письмо и для герцога Себастьяна. Макдафф доставит его завтра же, — отвечал граф Гленкирк. — Не думаю, что представители Венеции и императора уже успели сюда добраться.
— А не умнее было бы вообще держать свое пребывание здесь в тайне от герцога, милорд? — проговорила, рассуждая вслух, Розамунда.
— Герцог Себастьян давно получил письмо с известием о том, что я собираюсь навестить Сан-Лоренцо этой зимой и что мой предстоящий визит следует держать в тайне, — ответил граф. — Он достаточно догадлив и должен был понять, что за этим кроется что-то важное. Думаю, герцог будет помогать нам до тех пор, пока не сочтет, что ему это невыгодно. Себастьян ди Сан-Лоренцо — опытный политик и умный человек. Он никогда ничего не делает без причины и без выгоды для себя или своего герцогства. Нам предстоит решать свою задачу медленно и осторожно, обдумывая каждый шаг, в отличие от вашего короля, которому все немедленно вынь да положь.
— Генрих Тюдор — чрезвычайно честолюбивый человек, — заметила Розамунда. — Говорят, он внешне похож на своего деда, короля Эдуарда Четвертого. А кое-кто добавляет, что он похож на него и характером, замыслив для Англии некое грандиозное будущее. Я всего лишь повторяю то, что слышала, поскольку не берусь сама судить о его характере. Он с завидным упорством добивался того, чтобы переспать со мной, хотя меня совсем не радовало его внимание. Генрих принадлежит к тем людям, которые заботятся лишь о собственном удовольствии и удовлетворяют лишь собственные желания. Может, для короля это даже хорошо. Не знаю.
— Это бывает хорошо для короля в том случае, если король придерживается правил, — добавил Патрик. — Ты долго была его любовницей?
— Всего пару месяцев, — ответила Розамунда. — И все это время меня терзал страх, что королева узнает о моем предательстве, ведь она была моей подругой, когда я девочкой состояла при дворе. Мы с Оуэном поддержали ее в те годы, когда король Генрих Седьмой все еще сомневался, достойна она быть его невесткой или нет. Он обходился с ней очень жестоко и держал впроголодь. И именно она снова пригласила меня ко двору после того, как не стало Оуэна. Я не хотела ехать, но королеве не принято отказывать.
— Или королю, — с горечью добавил Патрик.
— Ты ревнуешь? — удивилась Розамунда. — Тебе незачем ревновать меня, любовь моя!
— Я ревную ко всем мужчинам, что были в твоей жизни до меня, Розамунда! И к тем, что будут у тебя потом, когда я уйду из твоей жизни. Я никого не любил так, как люблю тебя, — с чувством произнес Патрик и, поднеся руку Розамунды к губам, запечатлел на ней нежный поцелуй.
— Не надо пока говорить о нашей разлуке, милый. У нас еще много времени. Я знаю это! — Розамунда нежно погладила графа по щеке. — Вы не хотели бы сбрить эту ужасную щетину, милорд? — состроив гримаску, спросила она. — В Аркобалено наверняка найдется хороший цирюльник, способный оказать эту услугу!
— Тебе не нравится моя борода? — переспросил Патрик.
— Нет! Я понимаю, что в дороге тебе было не до бритья, но сейчас…
— Нам не потребуется искать цирюльника. Дермид сделает все, что нужно. Дермид! — окликнул граф слугу, и юноша тут же явился. — Миледи угодно, чтобы я избавился от бороды, приятель. Давай-ка займемся этим не откладывая, потому как я теперь чистый и сытый и вполне готов к сиесте!
— Сию минуту, милорд! Вот только раздобуду бритву и тазик! — ответил Дермид.
— Я буду ждать тебя с нетерпением, — сказала Розамунда, поднимаясь из-за стола и вытирая губы и руки салфеткой. Одарив Патрика соблазнительной улыбкой, она медленно прошествовала к двери в спальню и закрылась там.
— Доводилось мне слышать про то, какие холодные эти англичанки, милорд, — заметил Дермид с ухмылкой. — Да только — не в обиду вам будет сказано — ничего подобного я не вижу.
