Мэри Патни - Любовь к Пропащему Лорду
– Аромат карри так мучительно знаком и все же не смог пробудить у меня никаких воспоминаний.
Поняв по голосу, как он расстроился, Мария поспешила его успокоить:
– Я попрошу миссис Беккет, чаще добавлять в блюда карри, пока твои воспоминания не обретут четкую форму. А сейчас опять наступила твоя очередь выбирать.
Адам вновь полез в корзину.
– Я нашел еще один мягкий предмет, завернутый в салфетку. Посмотрим... два кусочка какого-то мягкого вещества с корочкой по краю. Вот, держи свою порцию.
У этого блюда был насыщенный аромат, знакомый, но странно неуловимый.
– Это не сыр, а что-что более мясистое, – Мария чуть-чуть откусила, стараясь распробовать вкус. – Paté[42].
– С грибами, – согласился Адам. – Миссис Беккет приготовила нам впечатляющее разнообразие блюд.
Мария доела свой кусочек паштета и запила его шампанским. Любой вкус усиливается, если к нему добавить глоток шипучего напитка.
– Я уже почти наелась, а корзина до сих пор не опустела. Давай посмотрим, смогу ли я найти в ней что-нибудь сладкое на десерт, чтобы закончить нашу трапезу.
Она нащупала овальную миску, закрытую крышкой, ее керамическая поверхность была теплой на ощупь, как и многое другое до этого.
– Я нашла неглубокую глиняную емкость, в которой обычно готовят пудинги. Давай проверим... – Она сняла крышку и ткнула в миску пальцем, пытаясь определить, что внутри, но тут же отдернула руку. – О-о-о, это отвратительно! Похоже на разрезанных червяков.
– Разумеется, там нет никаких червей, – Адам попытался нащупать миску, и его пальцы на мгновение коснулись ее пальчиков, согрев их теплом и лаской, после чего Адам забрал емкость из рук Марии.
– Действительно... что-то странное, – согласился он, – но пахнет прекрасно, и поскольку я не теряю веры в миссис Беккет, то рискну попробовать.
Мария слышала, как он взял немного непонятной еды из миски, затем прожевал и проглотил.
– Макароны, обжаренные с тертым сыром, – объявил Адам. – Надо же, это довольно забавно. Я никогда не задумывался, какие тревожные ощущения могут вызвать у людей обычные макароны с сыром, если их нельзя увидеть своими глазами, а можно только потрогать руками.
Это блюдо Марии очень нравилось, а потому она предложила:
– Раз у нас всего одна порция, придется разделить ее на двоих. Возьми вилку, мы можем держать миску между нами и есть из нее.
Угощение было настолько вкусным, что вскоре их вилки столкнулись друг с другом, вызвав общий смех.
– Сейчас я пальцами попытаюсь нащупать, остались ли в миске еще макароны. Ага, несколько штук есть. Ты более достоин съесть их, так как не побоялся попробовать разрезанных червяков. Возьмешь их с моих пальцев?
– Чтобы ты могла утверждать, что я буквально ем из твоих рук? – спросил Адам с улыбкой. – С превеликим удовольствием!
Трепет наслаждения окатил Марию, стоило Адаму найти лакомство и захватить его своими теплыми губами. Он втянул пальцы девушки в рот и нежно пососал их кончики. Она резко вдохнула, тело начало покалывать от возбуждения.
– Мои пальцы... не входят в меню.
– Нет? – язык Адама чувственно скользнул по центру ее изящного пальчика, и с губ Марии сорвался приглушенный стон.
У Адама перехватило дыхание, на мгновение он прижал тонкие девичьи пальцы к своей щеке.
– Ты слаще самого изысканного блюда, когда-либо созданного на свете, – прошептал он.
После чего, отпихнув корзину в сторону, он опрокинул Марию на коврик. Его требовательный рот нашел ее дрожащие губы, и их языки переплелись в неистовом, чувственном танце. Голова Марии кружилась от выпитого шампанского и тонкой эротической игры, каждой клеточкой своего тела она томилась по прикосновениям Адама. Их взаимные страстные исследования предыдущими ночами уже немного научили ее наслаждаться пылом страсти. Теперь же она неистово хотела Адама – всего Адама, целиком. Добровольная слепота отрезала их от реального мира и погрузила в царство чистого удовольствия. Марии казалось, что ее тело пылает. Она любила в этом мужчине все – его вкус, его запах, его голос.
Но более всего она любила нежные и страстные прикосновения его рук и губ. Адам приподнял ей юбки и теперь ласкал гладкую кожу живота. Мария тихо ахнула, стоило ему проскользнуть рукой между ее бедер, пальцы Адама действовали так же умело и настойчиво, как и его греховные, искусные губы.
– Ты прекрасна, – выдохнул он, – каждая частичка твоей души и твоего тела – прекрасна!
Испытывая головокружение от выпитого шампанского и нахлынувшего желания, Мария больше не заботилась о своей добродетели или о возможных последствиях. Страсть зародилась между ними с момента их первой встречи, и теперь ничто не имело значения – она пройдет этот путь до конца.
Сильные пальцы Адама скользнули вглубь ее лона, и она застонала, уткнувшись ему в шею. Сейчас Мария вся состояла из жара, влажности и горячей потребности. Мгновение, когда Адам на миг отстранился от нее, чтобы расстегнуть брюки и освободиться от них, показалось ей вечностью. Мария укусила Адама за плечо, желая поглотить его целиком.
– Я не думаю, что смогу долго продержаться, – простонал он прерывающимся голосом, накрывая ее тело своим.
– Мне все равно! – Мария обняла его за плечи и с силой притянула к себе.
Они слились со стремительностью, которая не оставила времени для долгих размышлений. Уже через секунду он был в ней – горячий и твердый, удивительный, потрясающий, и так ей необходимый. Короткий укол боли не омрачил ее желания, а лишь усилил потребность стать с Адамом единым целым. Она выгибалась ему навстречу, чувствуя малейшее движение его стройного, сильного тела.
Им не понадобилось много времени, чтобы найти тот ритм, который с каждым толчком только усиливал их жгучее удовольствие. Мария чувствовала себя туго закрученной пружиной, сжимающейся в невыносимом напряжении, пока Адам не просунул свои пальцы между их телами и не коснулся ее с опытом умелого любовника.
Невероятный взрыв эмоций поразил Марию, границы между ними перестали существовать. Остались лишь сокровенная близость и греховное наслаждение, о которых она не смела даже мечтать. Боже мой, Боже мой, Боже мой...
Когда она в порыве страсти вонзила ногти в спину Адама, он издал приглушенный вскрик и напрягся всем телом. Мария обхватила его руками и ногами, надежно удерживая, пока он изливал в нее свое семя.
Страсть улеглась, и к Марии вернулось обычное восприятие действительности. Она глубоко и прерывисто вздохнула, осознав, что они сплелись в саду на скомканном коврике, а вокруг все также пели птицы, словно далеко внизу под ними два неразумных человека не совершили только что поступок, безвозвратно изменивший их отношения. У нее закружилась голова, не только от выпитого шампанского, но и от потрясения.
