Барбара Картленд - Дракон и жемчужина

Бесконечный Восторг опасливо огляделась, словно боясь, что кто-то может услышать их разговор, а потом прошептала собеседнику прямо в ухо:

— Принц опасается, что мародерство и жестокость могут настроить императрицу против этих мальчишек.

— Это вполне возможно, — сухо согласился Стэнтон Вэр, вспоминая горящие здания, мимо которых ему пришлось проходить.

— Поэтому он принялся сочинять письмо, — продолжала Бесконечный Восторг, — якобы от лица великих держав, с требованием, чтобы все вооруженные силы и все национальное достояние Китая были переданы в их руки.

— Но это же невероятно! Неужели вдовствующая императрица готова поверить в эту чушь?

— Принц Дуань умен, он прекрасно знает, как подвигнуть ее величество к действию.

Майор молча ждал.

— В письмо будет включено требование восстановить власть императора, — продолжала Бесконечный Восторг, — и предоставить ему собственную резиденцию.

Стэнтон Вэр прекрасно сознавал силу этого удара.

Вдовствующая императрица держала племянника в полном подчинении. Фактически в Океанском дворце он был пленником.

Больше того, она унижала его, заставляя посещать заседания Государственного совета, на которых председательствовала сама. Император не мог там произнести ни слова.

Ее величество прекрасно понимала, что в случае реставрации власти императора ее власти над племянником и над всей страной придет конец.

Китайцы всегда предпочитали, чтобы ими правил мужчина. В их сердцах поселилось глубокое разочарование из-за того, что женщина сумела одержать верх в борьбе за императорский престол.

Было бесполезно надеяться, что вдовствующая императрица не поверит в подобную фальшивку или что здравый смысл подскажет ей, что западным державам не нужна война с Китаем, поскольку они заинтересованы лишь в торговле. Ее величество уже давно перестала быть здравомыслящим человеком. Достигнув власти с помощью убийства и интриг, она была теперь готова на все, лишь бы удержать эту власть. Она могла ненавидеть иностранцев, ненавидеть само их присутствие на земле Китая, но главным для нее оставалось собственное величие. Она ни за что на свете не унизилась бы до того, чтобы оказаться под властью своего племянника.

— Так что же нам делать? — почти с отчаяньем спросил Стэнтон Вэр.

Бесконечный Восторг лишь беспомощно развела руками:

— Принц Дуань победит. Он в этом уверен.

Глава 7

Проснувшись, Стэнтон почувствовал, что лежит на широкой кровати один.

Оглянувшись, он увидел Цзывану у окна. Тоненькая фигурка четко рисовалась в солнечном свете: девушка любовалась цветущими лотосами.

Утро было раннее, но солнце уже припекало, и день обещал быть очень жарким.

Одна из стен павильона складывалась, и тогда вся комната оказывалась открытой навстречу свету и воздуху.

Стэнтон лежал неподвижно, восхищаясь красотой жены и раздумывая о том, какое счастье она принесла ему. Словно почувствовав на себе его взгляд, Цзывана обернулась, увидела, что он проснулся, быстро подбежала к кровати и, став возле нее на колени, внимательно посмотрела на мужа.

Темные волосы рассыпались по плечам, оттеняя нежную, матовую, цвета слоновой кости, кожу. С момента венчания Цзывана расцвела, ее красота засияла новым светом.

— Вчера ночью ты не разбудил меня, — проговорила Цзывана с невольным упреком.

— Ты так сладко спала и явно видела счастливые сны! Наверное, тебе снился я. У меня просто духу не хватило тебя разбудить.

— А откуда ты знаешь, что ты снился мне?

— Ну а кто же еще тебе мог сниться? — рассмеялся Стэнтон Вэр.

Но девушка ответила серьезно и задумчиво:

— Я долго тебя ждала, но все-таки уснула. Ты очень поздно вернулся?

— Очень! Нам с Инем пришлось долго прятаться, пережидая, пока толпа «боксеров» уйдет с дороги. Необходимо было срочно перенести в подвал за Южными воротами запас продуктов.

Цзывана вздрогнула. Она не переставала беспокоиться о муже: каждую ночь он вместе с Инем отправлялся на помощь христианам, которые прятались в подвалах по всему городу. Им не хватало пищи и воды.

Без помощи со стороны дети и женщины не выдержали бы осады. Уже два месяца «боксеры» терроризировали столицу Китая.

Стэнтон словно прочитал мысли любимой.

— Ты права. Они пришли по приказу принца Дуаня тринадцатого июня, а сегодня — тринадцатое августа.

Стэнтон подумал, что эти трагические для города недели оказались самыми счастливыми в его жизни. Он и не предполагал, что можно испытывать столь полное, острое и бесконечное счастье.

Все в Цзыване очаровывало и поражало его. Безграничная красота сочеталась в этой девочке с редким умом и тактом. Разговаривать с ней, поверять ей свои мысли стало для Стэнтона Вэра одним из самых интересных занятий.

Она много читала — и по-китайски, и по-русски — при этом глубоко задумываясь обо всем, что почерпнула из книг. Ее познания в философии этих двух великих стран оказались для Стэнтона неистощимым источником новых сведений, давали пищу для размышлений.

Стремление его жены к знаниям как нельзя лучше гармонировало с собственными духовными исканиями Стэнтона, с неутомимым стремлением познать таинственный «мир за миром».

Соединенные волей Небес, эти двое помогали друг другу приблизиться к божественному источнику истины и пройти по пути ее познания.

Стэнтон Вэр чувствовал себя почти преступником: страна и народ Китая переживали такие трудные дни, вокруг лилась кровь, пылали пожары, рушились жизни и судьбы. Можно ли было быть счастливым в это время?

Тяжело вздохнув, он проговорил:

— Пошла уже восьмая неделя осады британского представительства.

Цзывана и раньше слышала от любимого такие печальные замечания, она знала, как тревожит и волнует его судьба соотечественников. Сейчас она спросила:

— Вчера… было очень опасно?

— Как всегда, — коротко ответил Стэнтон. — Вот ждать нам пришлось невероятно долго, и это оказалось очень скучно и тоскливо.

— А я так скучала… ждала тебя…

— Я знал это.

— Но вы с Инем ведь не сразу пошли к Южным воротам?

— Нет. Сначала мне пришлось зайти в Дом тысячи радостей повидать Бесконечный Восторг, а потом уж мы встретились с Инем, забрали продукты и отправились дальше.

— Опять?

В голосе Цзываны проскользнула едва заметная резкая нотка.

Отвернувшись от мужа, она сосредоточенно смотрела в окно, в сад. Прямой маленький нос и мягкие губы удивительно пластично вырисовывались на фоне миндально-розовых занавесей.