Элоиза Джеймс - Роман на Рождество
– Еще как посмею! – ответила Мей, принимая суровый вид. – Мама бы не одобрила ваши с герцогом отношения. И заруби себе на носу, что никто в мире не печется о твоем счастье больше, чем мой будущий супруг мистер Маддл!
Шарлотта терпеть не могла благоговейную дрожь, с которой Мей произносила слово «супруг», и не только зависть к более удачливой сестре была тому причиной.
– Это письмо не от Бомона, – сказала она, желая прекратить бесполезный спор.
От неожиданности Мей ахнула и опустилась на стул.
– Бомон никогда мне не писал и не напишет, Мей. Я устала повторять: он и не думал со мной заигрывать.
– Зато ты не прочь пофлиртовать с ним, не так ли? – спросила Мей со свойственной сестрам проницательностью. – Иногда это даже более опасно для репутации женщины, Шарлотта!
Младшая сестра была слишком подавлена, чтобы ответить, и несколько минут они не говорили ни слова.
– От кого же тогда письмо, если не от Бомона? – наконец спросила Мей.
– От герцога Вильерса.
– Боже! Неужели предсмертная исповедь?
– Исповедь? А в чем ему исповедоваться?
– Откуда мне знать? – воскликнула Мей, в волнении сжимая пальцы. – Похоже, он уже покинул этот мир, и, может быть… – ее голос понизился до шепота, – это письмо мертвеца!
– Так Вильерс умер?
– Да, – кивнула Мей. – Сегодня утром об этом рассказывал разносчик угля, а он слышал от торговца рыбой с Гатрелл-стрит.
– Ужасно! – От испуга Шарлотта выронила письмо.
– Но что Вильерсу могло от тебя понадобиться? – проговорила Мей, поднимая упавший листок. – Я и не знала, что вы знакомы.
– Он посетил прием герцогини Бомон весной, где была и я, но мы с ним сказали друг другу не больше двух-трех фраз. Думаю, письмо просто отправили не по адресу.
– Ничего подобного, – возразила Мей, всегда отличавшаяся железной логикой. – Письмо адресовано тебе, это ясно написано и на конверте, и на листке.
Пробежав глазами послание, она добавила:
– Очень странно, но я, безусловно, догадываюсь, что Вильерс имел в виду. И ты тоже, Шарлотта, признайся.
– В чем?
– Ну как же! Разве ты не помнишь безумца Рива, с которым ты все эти годы танцевала на балах? Ты еще надеялась, что он попросит твоей руки, а Рив покинул страну, растеряв остатки разума, как мартовский заяц.
– Хватит насмехаться надо мной, Мей!
– Что было, то было, дорогая. Очевидно, что его светлость имел в виду Рива. Должно быть, они были друзьями, и герцог хотел сообщить об этом тебе на своем смертном одре.
– Но Рива зовут Барнаби, а не Бенджамин.
– Имена схожи, вот Вильерс и перепутал, – парировала Мей. – Все ясно!
– Теперь, когда герцога нет в живых, это уже не имеет значения.
– Дорогая, ты должна отправить в его дом свою визитную карточку. Герцог думал о тебе, Шарлотта, практически на пороге смерти, и тебе следует отдать ему последний долг.
– Я никогда не понимала, в чем смысл этого обычая, – с досадой заметила Шарлотта. – Скажи на милость, что проку мертвецу от моей визитной карточки? Когда кто-то умирает, возле его дома тут же выстраивается вереница экипажей и на подносе для почты вырастает кучка картонных квадратиков, но разве покойник поднимется из гроба, чтобы посмотреть, кто приехал к нему с последним визитом?
– Ты необычайно странная девушка, – констатировала Мей, которая произносила эту фразу по десять раз на дню. – Единственное, что я могу сделать, так это возблагодарить Бога за то, что не Бомон вспомнил о тебе на смертном одре. Ты бы, наверное, не пережила такого счастья.
– Сколько же раз тебе повторять, Мей… – процедила сквозь зубы Шарлотта.
– Да-да, помню, – спохватилась старшая сестра. – Но согласись, все это так странно! Ты уже потеряла надежду найти себе спутника жизни, ты – практически уже старая дева, – не обижайся, пожалуйста, ты сама признаешь, что это так. Ни ты, ни я никогда не вызывали ни малейшего интереса в великосветских кругах. И вдруг ты становишься объектом внимания сразу двух герцогов. Это очень, очень странно, не правда ли?
Шарлотта сложила письмо.
– Я завезу визитную карточку в дом Вильерса по дороге на рынок, – сказала она. – У одной из горничных опять распухла щека, и кухарка просила купить горчицы, чтобы приготовить для бедняжки припарку.
– Может быть, лучше послать Робертса? – предложила Мей. – Леди не пристало бродить по рынкам.
– Но я же старая дева, – не без раздражения напомнила Шарлотта сестре. – Моей репутации поездка на рынок не повредит. К тому же мне нужно подышать свежим воздухом, успокоиться, ведь не каждый день получаешь письма от только что умершего человека.
– Не представляю себе, что скажут люди! Надеюсь, они не подумают, что с Вильерсом у тебя столь же близкие отношения, как, по общему мнению, с Бомоном. – Мей рассмеялась – сама мысль о подобных предположениях показалась ей нелепой – и вышла.
Шарлотта не стала переодеваться – она была в простом, но чистеньком и аккуратном синем платье с треном, не очень модном, которое к тому же не особенно ей шло, но оно вполне годилось для поездки с визитной карточкой. Оглядывая свой скромный наряд, Шарлотта вспомнила роскошные изумительно расшитые одежды покойного герцога. Даже на приеме после роковой дуэли он был великолепен, хотя его несколько портила мертвенная бледность лица.
Как это печально, подумала Шарлотта, сожалея не только о покойном герцоге, но и о втором дуэлянте, графе Гриффине: теперь, когда его противник мертв, бедному графу придется бежать из страны.
Какая глупость эти дуэли, и какие болваны эти мужчины, раз они до сих пор дерутся на дуэлях! Шарлотта вздохнула и направилась в прихожую. Дворецкого поблизости не оказалось, поэтому Шарлотта послала за наемным экипажем лакея Робертса – у нее не было настроения дожидаться, пока заложат и подадут их древнюю проржавевшую карету, а потом тащиться в ней по улице, выставляя напоказ свою благородную бедность.
– Пиккадилли, пятнадцать, – назвала она адрес подъехавшему извозчику. Когда через непродолжительное время они прибыли к особняку Вильерса, Шарлотта вдруг поняла, что оказалась в довольно затруднительном положении, ведь с ней не было лакея, который бы отнес карточку в дом.
– Не могли бы вы отнести мою визитную карточку в этот ном? – обратилась она к извозчику.
Стянув шапку, тот послушно взял карточку и направился к дверям особняка. Шарлотта наблюдала в окошко, как он ковыляет по дорожке, придерживая на голове извозчичью шапку, которую норовил сдуть ветер. Конечно, это было не по правилам, потому что карточку должен доставлять лакей, но, в конце концов, какая разница? Вильерс-то мертв, а мертвецам все равно.
