Элизабет Торнтон - Полюби дважды
— Отойдите, посторонитесь, — сердито требовал доктор, расталкивая людей локтями. — Отойдите, расступитесь, дайте мне заняться делом!
Из толпы выступили Адриан и Руперт, за ними показался и Перри. Все трое тихо переговаривались.
Джессика посмотрела на склоненные над ней лица и застонала, когда ее бережно подняли и положили на траве.
— Осторожно! Вы делаете ей больно! — рассердился Лукас, но доктор Вейл не обращал на него внимания, продолжая обследование своей пациентки. Лукас вздрагивал при каждом стоне, толпа угрюмо молчала.
Наконец доктор Вейл поднялся с колен и тихо сказал:
— Лукас, она без сознания. Нужно поскорее перенести ее в дом. Там я смогу более тщательно осмотреть ее. Нет, не поднимайте ее, — остановил он молодого человека, намеревавшегося взять девушку на руки. — Она должна лежать на спине, по возможности прямо.
Сюртук Лукаса превратили в носилки. Лукас и Адриан держали за рукава, а Перри и Руперт — за полы, Сэр Мэтью с фонарем в руках возглавлял шествие, расталкивая любопытных, которых все больше появлялось в саду. Все они лично желали проверить странные слухи, распространявшиеся молниеносно, подобно лесному пожару.
Лукас не спускал с Джессики встревоженного взгляда. Лорд Дандас был мрачен и напряжен. Только теперь он наконец осознал, что Джессике в самом деле повезло. Не попади она на маленькую, поросшую травой ложбинку, она бы сорвалась с крутого обрыва и… О том, что могло быть дальше, он боялся думать.
Бал уже закончился, но гости не спешили разъезжаться по домам. Все столпились в бальной зале, словно в фойе театра во время антракта. Многие хотели подняться вслед за доктором и Лукасом в спальню на втором этаже, и только резкий окрик Руперта заставил их остановиться. По приказу хозяина слуги оттеснили гостей от подножия лестницы.
На пороге спальни их встретила Белла. Вместе ней были мать Лукаса и Элли.
Миссис Уайльд, увидев Джессику, схватилась сердце.
— Боже мой! — вскричала она. — Что случилось с бедной девочкой?
Руперт сказал что-то успокаивающее.
В глазах Беллы сверкнуло негодование.
— Только деревенская дурочка могла пойти на прогулку с незнакомым мужчиной, — презрительно заметила она. — Чего же еще она ожидала?
Руперт вмешался прежде, чем взорвался Лукас, и его резкие, едва ли не бранные слова поразили присутствующих:
— Мадам, если вам нечего сказать, попридержите свой язык!
Миссис Уайльд, быстро овладев собой, распорядилась, указывая мужчинам на открытую дверь:
— Несите ее туда. Миссис Ренкин поможет служанкам раздеть и помыть ее.
Лицо Анны побелело, когда она увидела Джессику.
— Она без сознания, — предупредил Лукас женщин.
Анна быстро шагнула к постели и сорвала покрывало. Джессику опустили на кровать, а Лукас стоял и смотрел, в бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки.
На белом, как мел, лице девушки кровавыми отметинами выделялись глубокие царапины. Длинные золотистые волосы рассыпались по плечам. Джессика выглядела очень хрупкой и беззащитной.
Доктор Вейл уже выпроводил всех из комнаты. Только Анна Ренкин могла остаться в спальне.
— Лорд Дандас!.. — Голос доктора вернул Лукаса к действительности. Врач протянул ему сюртук, но, увидев страдание в глазах молодого человека, несколько смягчился. — Все не так страшно, как кажется. У нее сломана рука в запястье и, надеюсь, одно ребро. Не успеете опомниться, как она встанет на ноги. Это так, Лукас, можете не волноваться.
Но доктор Вейл говорил лишь о физическом состоянии Джессики, а нужно было подумать и о многом другом. Лукас уже догадывался, что люди, судача по углам, говорят о последнем приключении девушки. Никто не станет обвинять мужчину в том, что произошло. Все, как только что Белла, обрушатся на Джессику за то, что она допустила такое.
— Лукас, мне пора заняться пациенткой, — напомнил доктор Вейл.
Лукас оторвал взгляд от бледного лица девушки.
— Что? — хрипло спросил он.
— Мне пора позаботиться о мисс Хэйворд, — четко выговаривая каждое слово, заявил доктор.
— Ах да, да, разумеется, ведь кто-то должен о ней позаботиться, — раздраженно произнес Лукас, стремительно направляясь к двери.
14
Голоса проникали в ее сознание — приглушенные, успокаивающие, обволакивающие, — и тревога отступила, когда чувства вернулись к ней. Здесь ей нечего было бояться. Ей были знакомы Эти голоса, Эти нежные прикосновения рук. Она узнала сестер Девы Марин. И едва страхи отступили, она погрузилась в сон. Когда резкая боль пронзила ее бок, девушка застонала. Кто-то осторожно приподнял ей голову и поднес чашку к губам. Она послушно сделала глоток, потом второй…
— Ты сломала левую руку в запястье и ребро, — послышался спокойный, ободряющий, возвращающий уверенность голос сестры Эльвиры. — Ты упала и сильно ушиблась, еще день-два тебе будет больно. Но, слава Богу, ничего серьезного с тобой не случилось, и ты быстро поправишься. А чтобы унять боль, мы воспользуемся знаменитым эликсиром сестры Долорес. Мне, к сожалению, надо возвращаться в Хокс-хилл, но с тобой останется сестра Бригитта… — К губам девушки снова поднесли чашку, и она отпила маленький глоток. — Вот умница, выпей все и поспи. Сон исцеляет любые раны.
Умиротворяющие звуки — шорох одежды, стук чашки о блюдце, размеренное тиканье часов и собственное неглубокое дыхание… Она заснула.
А теперь в комнате было светлее, и звучали другие голоса.
Голос юный, нетерпеливый с раздражением произнес:
— Какое дело Лукасу до этой женщины? Не понимаю, зачем он бросился на поиски какого-то мистера Стоуна? С таким же успехом этим могут заниматься Адриан и Перри.
— Тише, Элли. Маленькая монашка может вернуться в любой момент, — это был голос Беллы. — Мне кажется, Лукас считает себя ответственным за то, что случилось.
— Но почему? — не унималась Элли. — Она же не нашего круга, не так ли? Я знаю, что она была монашкой, что потеряла память, но это не оправдывает ее поведения. Мэри Хокс сказала, что ее матушка запретила ей разговаривать с мисс Хэйворд.
— Ох, этому не стоит удивляться, — ответила Белла. — Люди никогда ничего не забывают, и Джессика Хэйворд не пользуется здесь особым почтением. Что же касается ее происхождения, то ты не права. Полагаю, по рождению она принадлежит к нашему кругу.
— Как вы думаете, что этот человек сделал с ней? — полюбопытствовала Элли. Белла глубоко вздохнула.
— Понятия не имею. Но я уверена, что она сама во всем виновата, — заявила миссис Хэйг.
Тихо скрипнула дверь, и Джессика приоткрыла глаза. С подносом в руках в комнату вошла сестра Бригитта. Следом за ней, неся полотенца и кувшин с горячей водой, появилась мать Лукаса.
— Я встретила сестру Бригитту на лестнице, — сообщила Розмари Уайльд, — ей одной было трудно принести все сразу. — Поставив кувшин на умывальник и все еще держа в руке полотенца, она обратилась к хозяйке дома. — Знаешь, Белла, было бы неплохо, если бы ты прислала в помощь сестре Бригитте одну из своих горничных. Джессику нельзя оставлять одну, пока она не пришла в себя. Проснувшись в незнакомой комнате, она может испугаться, а это вредно для ее здоровья.
Раздражение Беллы достигло предела, и она с трудом сдерживала негодование.
— Я прислала горничную в помощь сестре Бригитте! — заявила она — Но, видимо, глупую девчонку отвлекают гости, а она не знает, как от них отделаться. Сегодня с утра наш дом напоминает гостиницу, где каждый завтракает, когда ему вздумается, и делает все, что захочет. Давно пора всем отправиться по домам, но почему-то никто не уезжает. Мне тоже не следует оставаться в этой комнате. В доме столько дел, требующих моего внимания… Я загляну попозже когда уляжется эта суета…
Когда за Беллой закрылась дверь, миссис Уальд обратилась к сестре Бригитте:
— Как сегодня чувствует себя Джессика?
Ставя поднос на столик рядом с кроватью, сестра Бригитта ответила:
— Она провела беспокойную ночь, но доктор сказал, что серьезных увечий нет и можно надеяться, дня через два она встанет с постели.
— Слава Богу! — обрадовалась Розмари. — Пойдем, Элли, мы здесь мешаем. Сестра Бригитта, когда Джессика проснется, передайте ей, пожалуйста, мои пожелания скорейшего выздоровления. Бедное дитя, она выглядит так, словно побывала в сражении.
Дверь закрылась. Воцарилась тишина, которую вскоре нарушила маленькая монахиня.
— Ну как же, прислала мне в помощь горничную. Я в глаза ее не видела! Чем скорее мы вернемся в Хокс-хилл… — Сестра Бригитта вдруг замолчала, после небольшой паузы удивленно произнесла: — О Джессика! А ты, оказывается, не спишь…
Лукас смог навестить Джессику только вечером. Когда он появился в дверях, она пила чай, сидя у окна в чужом халате, с рукой на перевязи. Большую часть дня она проспала и теперь рада была видеть его и встретила его улыбкой, несмотря на пульсирующую боль в затылке и висках и острые покалывания в боку при малейшем движении. Тугая повязка на груди сковывала движения и мешала дышать, но все же уменьшала страдания.
