Аннет Клоу - Колдовское наваждение
— Зачем? Или так ты сможешь продолжать мучить меня? — ответила девушка.
— Нет, Патриция! Пожалуйста, прости меня. Все это из-за моей ревности к другим мужчинам. Для меня невыносима мысль, что ты любишь другого человека.
— Но другого-то человека нет! — воскликнула Патриция. — Я не могу больше терпеть необоснованную ревность. Ты говоришь, что хочешь жениться на мне. Но как ты можешь это говорить, если заставляешь только страдать меня? Раньше ты мне говорил, что любишь меня, но это была уловка для того, чтобы разрушить торпеды, сказала Патриция.
— Нет! Я любил тебя! Я говорил правду, и я все еще люблю тебя.
— Ты называешь это любовью, когда заставляешь меня подчиняться тебе и с пренебрежением относиться ко мне? Это, по-твоему, любовь?
— Но ведь ты же выбрала это сама! — сказал он, вынуждая ее на дальнейший разговор. — Ты же сама пошла на эту сделку!
— Да! — прошипела Патриция. — И какая это была честная сделка — мое публичное унижение в обмен на жизнь моего брата!
Эмиль застыл на месте от изумления.
— Что? О каком брате ты говоришь?
Патриция странно посмотрела на него и ответила:
— Я говорю о своем брате Федерико!
— Но… но его же фамилия — Фурье. Он сказал, что не имеет никаких родственных связей с вашей семьей.
— Но он все равно мой брат.
— Но… фамилия… — произнес Эмиль, почти заклиная ее.
— Он сын моей матери. Мама вышла замуж за человека, носившего фамилию Фурье. Он вскоре умер, а позже она встретилась с моим отцом, и они поженились.
Эмиль покраснел и обратился к Полине:
— Это правда, мисс Полина?
— Конечно, — подтвердила девушка, поражаясь его недоумению.
— Боже! — закричал Эмиль и ухватился руками за голову. — Боже! Что я наделал?
Фурье был ее братом, а он, Эмиль, принял ее любовь к брату за страсть к любовнику. Он был так ослеплен ревностью, что не удосужился спросить, была ли она в родственных отношениях с этим южанином.
Эмиль любил ее больше всего на свете, а сам не поверил ей, не дав ей даже возможности объясниться. Из-за своей необоснованной ревности он причинял ей страшную боль и унижал ее. Он вспомнил, как страдала Патриция по поводу сделки, которую он предложил ей тогда. А она жертвовала собой ради жизни брата.
— Как ты должна ненавидеть меня, — сказал Эмиль, не глядя на Патрицию.
Лицо его было бледным, измученным, следы глубокой печали и скорби отражались в его глазах. Вид Эмиля потряс Патрицию.
— Эмиль? Что с тобой? Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.
Эмиль медленно повернулся к Полине и сказал:
— Мисс Бовэ, можно мне поговорить с Патрицией наедине? Обещаю вам, что я больше никогда не обижу ее.
— Да… да, конечно, — запинаясь, сказала Полина и быстро ушла из гостиной.
— Патриция, — обратился к ней Эмиль. — Сядь и выслушай меня. Я знаю, что был самым настоящим негодяем и подлецом. И если возможно мне как-то искупить свою вину, то я сделаю это непременно. Поверь, я не знал, что Федерико Фурье — твой брат. Когда его нашли в вашем доме и когда ты так просила сохранить ему жизнь, я подумал… Я подумал, что он был твоим возлюбленным. Я обезумел от ревности и хотел тебе отомстить. Вот почему я настоял на той сделке с тобой. И я унижал тебя из-за своих подозрений. Я знаю, что был жесток и несправедлив. Моей безумной ревности нет никаких оправданий. Я не могу просить у тебя прощения, потому что этого простить нельзя. Но, умоляю тебя, дай мне шанс исправить все, Патриция, пожалуйста, выходи за меня замуж, — закончил Эмиль.
Патриция, сдерживая волнение, сказала:
— Я… Я не понимаю. Ты хочешь жениться на мне из-за того, что обидел меня?
— Патриция, я люблю тебя! Я хочу жениться на тебе, потому что ты одна-единственная в моей жизни любовь.
Патриция смотрела на него в изумлении. Он любил ее. Он думал, что Федерико был ее любовником, и поэтому так ревновал ее. Патриция почувствовала, что у нее вот-вот начнется истерика, но, сумев взять себя в руки, не могла произнести ни слова.
Эмиль потерял всякую надежду услышать что-либо от нее, а потому сказал сам, прервав наступившее затишье:
— Я не думаю, что ты все еще любишь меня. Знаю, что после всего пережитого тобой, мне нельзя рассчитывать на ответную любовь. Но, Патриция, подумай о ребенке. Ребенку нужны имя, отец, деньги и безопасность. Ради нашего ребенка выйди за меня замуж! Я клянусь тебе, что сделаю все, что ты пожелаешь. Если ты не захочешь, я не буду даже подходить к тебе.
Патриция смотрела на уставшее и скорбное лицо Эмиля. Слезы брызнули у него из глаз, и когда Патриция увидела их, что-то перевернулось у нее внутри. Не в силах справиться с рвущимися из груди рыданиями, она бросилась в его объятия. Эмиль так крепко обнял се, будто боялся потерять снова, и сквозь ее рыдания отчетливо услышал:
— Да, да. Я люблю тебя, Эмиль!
Замирая от счастья, Эмиль нежно целовал ее волосы, и молитвенный шепот, рвавшийся с его губ, донесся до Патриции:
— Господи! Ты услышал меня! Ты вернул мне мою любовь, мою Патрицию!
Часть II
Изгнанница
Глава 10
Патриция и не помышляла о том огромнейшем счастье, которое пришло в ее жизнь после объяснения с Эмилем. Они поженились на следующий день. На брачной церемонии присутствовали армейский священник, Полина и один из сослуживцев Эмиля в качестве свидетеля. Патриция когда-то мечтала, как и все девушки, о торжественной церемонии бракосочетания в церкви. Она представляла себе эту церемонию возвышенной и прекрасной, а себя — сияющей от счастья, в красивом белоснежном платье. Но сейчас об этом даже нечего было и говорить. Все, что действительно осталось от ее грез, так это их любовь, которую теперь не нужно было скрывать ни от кого.
Поразительно, как изменилась ее жизнь за одну ночь! Теперь она была уверена, что Эмиль любит ее. И страстная жажда жизни переполняла ее сердце. Она часто гуляла по городу и заходила к Полине, чтобы поговорить с нею. Когда же она проходила по улицам, то шла теперь с гордо поднятой головой, игнорируя возмущение и неодобрение новоорлеанского общества. Ей было по-прежнему обидно за то, что никто не хотел с нею разговаривать. А ей так хотелось заговорить с кем-нибудь и рассказать о том, что она думает об этом обществе. Она сгорала от непреодолимого желания поведать хоть кому-нибудь о любви к своему мужу.
Центром ее мира давно был Эмиль, но если раньше она ждала его со страхом, то теперь, освобожденная от необходимости бороться со своей любовью и скрывать ее, — с радостью.
Он осыпал ее подарками, и теперь она не отдавала их служанкам с целью позлить его, а принимала с восторгом. Она нашила себе красивых платьев из тканей, что подарил Эмиль, и с гордостью демонстрировала их перед ним и перед всем городом. И по ночам она уже не была покорной, а отдавалась искренне, любя.
