Гейл Уилсон - Тайна покинутой часовни
– Так, значит, он ваш сын? – изумленно произнес он. – Ричард Трейвик – ваш сын?
– Ричард Стэнтон, – мягко поправил Ник. Глаза Мэри наполнились слезами: она и не подозревала о том, как жаждала услышать эти слова из уст Ника, убедиться, что он открыто признал своего ребенка. – Если вам известно, где он сейчас... – начал Ник.
– Я отведу вас к нему, – пообещал Смитерс.
У Мэри перехватило дыхание.
– К Ричарду? Вы знаете, где он? – воскликнула она.
– Конечно, – кивнул старый солдат. – Я сам отвез его, куда велел мне Трейвик. Весь путь мы проделали верхом, в одном седле. Нам пришлось нелегко.
– Весь путь? Но куда? – Впервые с тех пор, как Трейвик уплыл прочь, в душе Ника проснулась надежда.
– В Шотландию. Я доставил мальчугана прямо к двери дома его бабушки, – объяснил Смитерс, искренне радуясь за ребенка. – Поначалу он держался настороженно, но перед отъездом я заметил, что мальчик постепенно оттаивает, – сообщил он. – Таким сыном можно гордиться, полковник Стэнтон.
Вейл кивнул.
– Это заслуга его матери. Я... не принимал участия в воспитании Ричарда, – признался Ник. – Но теперь все пойдет по-другому. Вы получили еще какие-нибудь распоряжения от Трейвика?
Смитерс нахмурился, припоминая.
– Я помог мальчику собрать вещи... – начал он и вдруг вспомнил мучительную подробность. – Трейвик велел мне сжечь игрушку, – со стыдом признался он, вспомнив бледное личико ребенка, крепко сжатые губы. – Он ничем не выдал себя. Он стоял молча, глядя, как горит его игрушка...
– Трейвик за все ответит, – отозвался Ник, сожалея о том, что не прикончил торговца при первой же встрече. – Вы оставили в Шотландии какое-нибудь письмо или записку? – продолжал расспрашивать он.
– Ничего, – пожал плечами Смитерс. – Мне было приказано только доставить мальчика к бабушке и забрать пакет в Лондоне.
– А он не приказывал вам в случае необходимости... убить ребенка? – напрямик осведомился Пирс.
– Убить?.. – недоверчиво переспросил Смитерс, подумал и с достоинством ответил: – Он бы не осмелился отдать мне такой приказ. Ему известно, что я бы и пальцем не тронул Ричарда. Это... безумие.
– Вот именно, – подтвердил Вейл. – Должно быть, вы хорошо знаете Трейвика?
– Знаю, что ни один человек в здравом уме не отважится встать у него на пути. С ним лучше не связываться. – Помолчав, старый солдат тронул пустой рукав рубашки. – Но у меня не было выбора. Кому нужен однорукий слуга?
– Сегодня ваша единственная рука сослужила мне добрую службу, – возразил Вейл. – Вы хотите работать в моем доме?
– Разумеется, сэр! Я буду счастлив стать вашим слугой.
– Надеюсь, мы оба останемся довольны, – с улыбкой заключил Вейл, и растроганный Смитерс шмыгнул носом.
– А если Трейвик предъявит права на ребенка?
– Я буду бороться, если понадобится, – отстаивать свои права в суде. Но, по-моему, сегодня мы видели Маркуса Трейвика в последний раз, – заявил Вейл. – Он не осмелится вернуться.
– Трейвик – человек со странностями, – предостерег Смитерс и вдруг вспомнил о титуле нового хозяина: – Прошу прощения, ваша светлость, но с такими враждовать опасно.
– Он не вернется в Англию, – уверенно произнес Пирс. – Зачем ему обвинения в покушении на убийство и контрабанде?
Но Смитерс по-прежнему недоверчиво качал головой.
– Вы покажете нам дом, куда отвезли ребенка? – спросил Вейл, и солдат вдруг увидел, что у него серые глаза – точь-в-точь как у Ричарда.
– Когда пожелаете. Мне не терпится отомстить Трейвику, – ответил Смитерс: сегодня торговец чуть не прикончил его.
Глава двенадцатая
Когда усталые путники поднялись на вершину утеса, Пирс решил: сегодня предпринимать что-либо бессмысленно. Все валились с ног от усталости, Вейл нуждался в помощи врача. Даже лошади изнемогли.
Было решено переночевать поблизости, а наутро отправиться в путь.
Пирс чувствовал, что Вейл мысленно спорит с самим собой: сердце приказывало ему отправляться в дорогу немедленно. Он перевел взгляд на Мэри, предоставив ей право принимать решение. Мэри понимала, что стоит ей попросить – и Ник вскочит в седло, но она видела, как он бледен и слаб.
– Подождем до завтра, – произнесла она вопреки собственному желанию. – Пирс прав – нам некуда спешить. Одна ночь ничего не изменит.
Поразмыслив, Ник кивнул.
В предместье Дила им удалось найти постоялый двор. Содержимого увесистого кошелька хватило, чтобы хозяйка двора согласилась вновь развести огонь в камине и приготовить ужин. Редким постояльцам были отведены три лучшие комнаты, в которые заспанные служанки поспешно принесли горячую воду для мытья. Тем временем Пирс позаботился о лошадях.
– Деньги способны сотворить любое чудо, – заметил Пирс, обращаясь к Мэри. Вейл сидел перед пылающим камином, закрыв глаза и придерживая на груди раненую руку. От его сырой одежды поднимался пар. Перехватив встревоженный взгляд Мэри, Пирс объяснил: – Он солдат, Мэри, он все выдержит. Просто, как и все мы, он нуждается в отдыхе.
– Спасибо вам, Джон, – сердечно произнесла Мэри. – Я уже убедилась, что ради герцога вы готовы на все. Будем надеяться, что мы найдем Ричарда.
– А что будет дальше? – многозначительно осведомился Пирс, понизив голос.
Мэри задумалась, потупившись под проницательным взглядом темных глаз.
– Пусть решает сам, – наконец произнесла она, кивнув в сторону Вейла.
– Он искал вас семь лет. Конечно, он не подозревал о существовании ребенка, но вы остались его единственной любовью.
– Если это правда, почему же он так медлил? – возразила Мэри. – Почему не пришел к моему отцу сразу, как только вернулся из Европы? Я понимаю, что гибель отца и брата стала для него... – начала она, пытаясь найти оправдание поступку Вейла. С годами Вейл отнюдь не превратился в надменного и бессердечного аристократа. Следовательно, разыскать ее Нику помешала какая-то веская причина.
Пирс решительно-покачал головой, отметая придуманное Мэри объяснение.
– Конечно, он горевал. Особенно потому... – Пирс осекся, понимая, что Мэри вряд ли поймет, как дорого обошлась Вейлу его храбрость на поле битвы. – Он страдал от одиночества. В лондонский дом его привез я. Мы остались вдвоем в огромном пустом доме, только мы знали, в чем дело. Заставьте его рассказать правду, Мэри, и тогда вы все поймете. И сумеете простить его – хотя бы ради вашего ребенка.
Разговор прервало появление врача, за которым послал Пирс. Пока тот осматривал поврежденную руку Вейла, Мэри поднялась наверх, в отведенную ей комнату, куда по требованию Пирса уже принесли ее саквояж. Пирс вновь сумел предусмотреть все до мелочей. Разложив мокрую одежду перед камином, Мэри легла в ванну с горячей водой. В ушах у нее непрестанно звучали слова Пирса: «Заставьте его рассказать правду».
