Элизабет Эссекс - Дыхание скандала
Антигона старалась не отвечать, но это было почти невозможно. Потому что она согласна с Касси. Это действительно показывает решительность его характера?
Потом Касси тихим шепотом добавила:
— И он… довольно красив.
— Пожалуй. — Антигона не смогла удержать безразличную мину и почувствовала, как лицо расплывается в улыбке. — Если нравятся высокие, светловолосые, крепкие, как дубы, джентльмены.
Касси рассмеялась тихим, почти неслышным смехом.
— Думаю, тебе такой тип нравится. — Она вздохнула и шепотом продолжила: — Видела бы ты его в гостиной. Он выглядел таким неподходящим этому месту, таким… мужественным… если бы он засмеялся или просто вздохнул, то стекла… зеркала и картины просто попадали бы со стен.
Такой живой образ едва не добил Антигону. Ей пришлось очень потрудиться, чтобы противостоять соблазну признаться. Но как она ни любила Касси, сестра не слишком хорошо хранит секреты. Или мать слишком хорошо знает, как выведать их у нее.
Вместо доверительной интимности Антигона настроилась на здравомыслие.
— Он определенно производит куда более благоприятное впечатление, чем мистер Стаббс-Хей.
— Ох, Анни. — Лицо Касси посерьезнело. — Ах ты… бедняжка. Боюсь, это было нетрудно сделать, — заметила она, потянувшись к руке Антигоны.
Антигона снова улыбнулась, смягчая тревоги сестры, если не что-то иное.
— Это только кажется, что он в выигрыше, Касси. В конце концов, это его унесли лакеи. Думаю, ты должна мне пенни за это предсказание.
И это сработало. Касси снова просияла.
— Я… рада, что к тебе вернулась улыбка. Ты в последнее время сама не своя, Антигона.
Инстинкт самосохранения — ради и Джеллико, и Касси — вернулся.
— Я тоскую по папе, — только и позволила себе сказать Антигона. По крайней мере это чистая правда.
— Я тоже, — протяжно вздохнула Кассандра. — Теперь все так изменилось.
И изменилось не к лучшему. Их ситуацию одними желаниями не изменить. У времени нет обратного хода, того, что было, не вернуть.
— Да, все переменилось, но это не означает, что мы не преодолеем трудности. Расскажи мне, как ты справилась после моего позорного ухода? Ты танцевала с виконтом Джеффри? Как ты нашла его?
Касси беспокойно пожала плечами.
— Ох… виконт… очень… приятный. Все… мило, — заметнее запиналась она. — Остаток вечера… прошел… незаметно. Мне казалось… я никогда не вспомню, что мне полагается делать и говорить. Я не ты. Я смущалась и… запиналась. И мама так расстроилась. Прошлой ночью она одними губами подсказывала мне слова, которые я должна была говорить…
— Ах ты, бедняжка, милая моя Касси. — Антигона сжала холодную руку сестры. — Не обращай внимания на маму и ее махинации. Тебе ничего не нужно помнить. Все, что тебе нужно, это достаточная храбрость, чтобы быть честной в мыслях и словах. Будь собой, имей смелость предстать перед другими такой, какая ты есть. Тебе следует принять только того человека, который полюбит твое заикание. И когда ты поймешь, что любима, твое заикание исчезнет, как это бывает, когда ты наедине со мной.
— Но что, если… никто… не полюбит меня такой, какая я есть?
— Тогда мы состаримся вместе в замечательном обществе друг друга. Мир забудет о нас, а мы будем прекрасно проводить время, поджаривая сыр над огнем.
— Ох, Антигона, это мне нравится больше всего.
— Тогда я устрою это, дорогая сестричка. Не бойся.
Глава 11
— Джеймс, как ты смотришь на то, чтобы осчастливить маму и одновременно оказать большую услугу мне? — Уилл застал брата без сюртука, в одной рубашке. Откинувшись в кресле, тот ждал, когда камердинер приступит к бритью.
Джеймс сдвинул с лица горячее полотенце и посмотрел на Уилла так, как смотрят кредиторы на потенциального клиента — придирчиво оценивая и нащупывая рычаги.
— Насколько большую?
— Огромную. — Уилл прислонился плечом к дверному косяку.
— И в чем она заключается?
— Быть очаровательным с одной молодой леди. Всего несколько часов. И в моем обществе. Ничего больше. Что ты потом станешь делать — твое дело.
— Мне нужно быть очаровательным… с кем?
— И чему тебя только учили в Кембридже? Местоимение не ставят в конце предложения. «С кем мне нужно быть очаровательным?» — поправил Уилл. Ему все еще нравилось подтрунивать над старшим братом. Это сбивало с Джеймса дух превосходства.
Джеймс не пропустил колкости.
— Кого я должен очаровать, болван? — проворчал он и бросил горячее полотенце в голову Уилла.
Уилл поймал его одной рукой и улыбнулся брату самой заговорщицкой улыбкой.
— Очень красивую юную леди.
Камердинер виконта явился с водой для бритья, Джеймс снова откинулся в кресле и закрыл глаза.
— Откуда мне знать, что она красива?
— Потому что у меня отличный вкус.
Открыв один глаз, Джеймс поглядел на брата, пока камердинер намыливал ему лицо.
— Прошлой ночью ты исчез с отличного, с прекрасным вкусом устроенного вечера.
— Мое исчезновение не имело никакого отношения к сомнениям во вкусе миссис Суон. Я просто не привык так долго находиться в помещении. Что ничуть не повлияло на мою оценку очень красивой молодой особы.
— И ты хочешь, чтобы я помог тебе заполучить ее.
— Не совсем. — Уилл хотел как можно меньше посвящать брата в свои намерения. Главным образом потому, что составлял план по мере продвижения вперед. Необходимость — вот мать изобретательности Уилла. — Эту красивую леди я имею на уме для тебя, а не для себя. Она просто предлог, обходной маневр. Средство подобраться к другому концу. И она больше в твоем вкусе, чем в моем. С ней ты можешь поступать как хочешь. В границах джентльменского поведения, разумеется.
Покрытый мыльный пеной Джеймс надолго задумался, взвешивая свои возможности.
— Ты не собираешься поведать мне, кто она?
— Мисс Кассандра Престон. Ты танцевал с ней на балу у Баррингтонов, насколько я помню.
Его брат тихо и протяжно присвистнул, потом сказал:
— Было дело. И что я буду иметь за свои хлопоты?
— Удовольствие оказаться в обществе молодой красивой леди уже само по себе награда. Но, чтобы подсластить пилюлю, сам выбери, что ты хочешь от меня.
— И все это за то, чтобы несколько часов быть любезным с леди?
— Очаровательным, — уточнил Уилл. — Тебе придется постараться, поскольку она очень застенчива. Да, один день на публике, на устроенном мной пикнике. — Он решил, что нужно внести ясность, особенно в свете близости Джеймса к неким птичкам, хоть и с хорошим вкусом.
