Барбара Картленд - В горах мое сердце
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
— Мне нужно сказать тебе очень многое, — перебил ее маркиз, — но мой отец хочет видеть тебя. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы спуститься к обеду? Ты можешь вернуться в постель сразу после этого.
— Я вполне хорошо себя чувствую, — сказала Эрайна. — И хочу быть с тобой.
Маркиз ответил поцелуем.
Она ощущала, как сильно и часто бьется его сердце — и это было самое волнующее ощущение, какое только можно себе вообразить.
Стук в дверь заставил маркиза отпрянуть от Эрайны; в комнату вошла экономка.
— Я рад, что вы пришли, миссис Макдонон, — сказал маркиз. — Ее милость собирается спуститься к обеду, но я обещаю, что мы не задержим ее надолго.
— Она не должна переутомляться, мастер 15 Алистер.
Маркиз рассмеялся:
— Если она устанет, вы, разумеется, побраните меня, как делали, бывало, если я порву платье или утащу яблоки из вашей комнаты.
Не дожидаясь ответа экономки, он вышел через смежную дверь в гардеробную.
— Он всегда был ужасно озорным мальчишкой! — воскликнула домоправительница.
Помогая Эрайне одеться, она без передышки рассказывала ей о детских проказах маркиза, и Эрайна подумала, что хорошо бы ее сын был, как и отец, озорником, — ведь огромный замок — превосходное место для ребячьих забав.
Эрайна больше слушала миссис Макдонон, чем приглядывалась к себе во время одевания, и когда была уже полностью готова, заметила, что на ней очень красивое вечернее платье, в котором она выглядит, как невеста.
Этого платья она раньше не видела, потому что его доставили перед самым отъездом в Тилбери. А вдруг маркиз найдет, что она оделась слишком нарядно?
Но, войдя через смежную дверь в гардеробную, она по выражению его глаз и лица догадалась, что он любуется ею.
Он и сам выглядел прекрасно в вечернем костюме: на шее кружевное жабо, на красивом кафтане серебряные пуговицы, начищенные до такой степени, что сверкали, как драгоценные камни. Нет, ни один мужчина в мире не может быть так красив и неотразим!
Его спорран был так же искусно отделан, как спорран самого герцога, а дымчатый топаз на рукоятке шотландского skean dhu — короткого кинжала — блестел, как звезда.
Когда они вдвоем шли к центру замка, маркиз произнес:
— Хочу тебе сказать, как ты красива, и как я тебя люблю.
Эрайна взяла его за руку.
— Не могу найти слов, чтобы выразить, каким красавцем ты выглядишь в килте.
— Замечательно, что ты восхищаешься мною в той же мере, как я тобой, — при этих словах маркиз усмехнулся. — Иначе я бы стал тебя ревновать.
Эрайна засмеялась.
— Надеюсь, что будешь. Тогда ты поймешь мои чувства.
Их разговор прервался: к маркизу подошел слуга с несколькими письмами на серебряном подносе.
— Только что прибыла почта, милорд. Маркиз взял письма без особого внимания, но когда они вошли в еще пустую гостиную, он поспешно распечатал одно из них и начал читать.
Эрайна остановилась возле камина, размышляя о том, как красива эта комната и как она вместе с тем не похожа на гостиные на юге.
Очень высокий потолок, в окна, прорубленные в камне, вставлены ромбовидные стекла; стены увешаны портретами бывших вождей клана.
Часть мебели была французской, очевидно, сохранившейся со времен Марии Стюарт, королевы шотландской, которая ввела моду на все французское.
Маркиз поднял от письма глаза.
— У меня для тебя хорошие новости, любимая.
— Хорошие новости?
Маркиз снова взглянул на письмо, которое держал в руке.
— Когда я поручил своему секретарю отправить недостающие деньги врачу твоей мамы, я сказал ему, что хочу немедленно узнать о результатах операции, а если сведения окажутся плохими, их должны сообщить только мне.
— Но с мамой… все хорошо?
— Операция прошла с полным успехом, и твоя мама поправляется быстрее, чем мог надеяться врач.
С восклицанием радости и счастья Эрайна бросилась Алистеру на грудь.
— Это все благодаря тебе! Если бы ты не дал нам денег, мама умерла бы!
Голос ее прервался, и на глаза навернулись слезы, но то были слезы радости.
Маркиз тесно прижал ее к себе.
— Я так рад, я очень-очень рад, дорогая моя!
— Я уверена, что это папа послал нам тебя… и… и мама теперь поправится и, возможно, снова станет счастливой.
— Мы постараемся сделать ее счастливой, — пообещал маркиз.
Эрайна собиралась ему ответить, но в дверях послышались шаги, и в комнату вошел герцог.
Смущенная Эрайна отступила в сторону, но поняла, что герцог видел ее в объятиях сына.
Герцог присоединился к ним на ковре перед камином, и Эрайна сделала реверанс.
— Вам уже лучше? — обратился герцог к ней в более благожелательном тоне, чем до сих пор.
— Да, благодарю вас, ваша милость, гораздо лучше.
— Вы, оказывается, очень храбрая, — похвалил ее герцог и, не дожидаясь ответа, продолжал: — За дверью ждет человек, который обнаружил вас, когда вы доплыли до берега. Он уже стар, но зрение у него достаточно острое, и он разглядел вас, когда вы, потеряв сознание, упали на мелководье. Упали вы лицом вниз, и если бы он не спас вас, вытащив на сушу, вы могли бы захлебнуться.
Эрайна пробормотала нечто невнятное; рука маркиза коснулась ее руки.
— Я велел Малкольму Макдонону прийти сюда, чтобы вы могли поблагодарить его, — сказал герцог.
Он пошел к двери, Эрайна и маркиз последовали за ним.
На лестнице они увидели седобородого старца, одетого в цвета клана. Он стоял и нервно мял в руках свой берет.
Когда герцог приблизился к нему, старик почтительно коснулся лба рукой.
— Я пригласил маркизу повидаться с тобой, Малкольм, — медленно проговорил герцог. — И я объяснил ей, что это твои зоркие глаза, они ведь у тебя, как у следопыта, заметили ее у берега, и ты спас ей жизнь.
Старик проговорил что-то, и маркиз обратился к Эрайне:
— Он поймет по-английски, если вы станете говорить медленно, но сам он говорит только по-гэльски.
Эрайна протянула старику руку, и Малколм Макдонон сказал на гэльском языке:
— Я очень рад, что мог послужить вашей милости.
Эрайна поняла и, не задумываясь, ответила на его родном языке:
— Tapadh Leat Tha Ni Gle Thaiwgeal, — что означало: «Благодарю вас. Я очень признательна».
Только после того, как выговорила эти слова, она увидела восхищение на лице Малкольма и заметила, как удивились герцог и маркиз.
Последовало недолгое молчание, потом герцог вручил старику конверт, в котором, по предположению Эрайны, были деньги.
Малколм поблагодарил по-гэльски и стал спускаться с лестницы, а герцог очень пристально посмотрел на Эрайну.
— Вы говорите на гэльском языке? — спросил он.
