Кэтлин Вудивисс - Зимняя роза
— А-арх! — Тимми шумно откашлялся. — Даже горькие сорта теряют вкус, если их слишком переохладить. Портер должен иметь температуру окружающего воздуха, тогда можно действительно насладиться его вкусом. — Мудрость Тимми не осталась незамеченной его товарищами, которые в подтверждение его правоты согласно кивали и поддакивали.
— Эй, Тимми! — раздался грубый голос. Костяшки изрезанных шрамами пальцев забарабанили о стойку рядом с кошельком. — У тебя здесь неплохая кубышка. Ты пойдешь на аукцион к старику Эйвери?
— Да! — Сиэрс оперся руками о стойку и выкатил грудь колесом. — Я даже настроен поторговаться подольше, ну… эх… может быть, до сотни фунтов или около того.
— Ой-ой! — Его собеседник затряс искалеченной рукой в притворном изумлении. — Сто фунтов за какую-то девку?
Тимми недобро посмотрел на зубоскала:
— Не за какую-то девку! За жену.
— Но ведь у тебя же есть жена, — возразил приятель.
Тимми выпрямился и посмотрел в потолок:
— Ну что ж, может, если я заполучу эту, то устрою свой собственный аукцион и выставлю свою старуху.
— Хо! — рявкнул Хэггард. — Да она не стоит и десяти шиллингов, не говоря уже о сотне фунтов.
Глаза Тимми сузились, когда он посмотрел на своего приспешника.
— Это уж слишком! — заявил он и попытался доказать свое право на высокую цену. — А что, она еще может подарить много славных ночей.
— А если так, — вступил в разговор еще один приятель, — зачем же тебе новая?
— А затем, что она меня очень уж возбуждает, — проскрипел Тимми сквозь зубы. — Вот зачем.
— Это уж точно, — грубо захохотал кто-то из компании. — С тех самых пор, как старушка Молли отбросила те… ух! — Предостерегающий удар локтем под ребра остановил шутника, но он и так успел сказать слишком много.
— Что? — Тимми посмотрел вокруг, брови его угрожающе сдвинулись. — Что я услышал? Это ты сказал, что Молли отбросила меня?
— Ах! — Приятель попробовал успокоить Тимми проявлением сочувствия. — Мы все знаем, у нее совсем голова пошла кругом от этого янки.
Тимми мотнул низко опущенной головой, словно бык, готовящийся к броску. Он пытался определить, кто же этот смельчак, который так зло над ним насмехается.
— Молли? Отбросила меня, ты говоришь?
— А, Тимми, — выдал себя глупец. — Разве ты не ви…
Слова его были прерваны сочным звуком хлесткого удара. Здоровенный кулак Тимми врезался шутнику в подбородок. Он отшатнулся назад, отчаянно взмахнул руками, бессознательно пытаясь сохранить равновесие, и растянулся на низком столе рядом с тем, за которым произошла ссора.
Кристофер наблюдал его полет. Он схватил свою кружку, быстро вскочил и отступил в сторону. Сбитый с ног скатился на пол и валялся там, издавая стоны. Кристофер бросил на упавшего взгляд, спокойно переступил через него, сдвинулся в тень и присел там в стороне от взоров.
Сиэрс заметил янки через застилавшую глаза красную пелену и чуть не задохнулся, узнав его.
— Эй вы, парни… — Он переставлял ноги перед своими приятелями, пытаясь найти, как добраться до своего врага, того самого, кого он винил во всех случившихся с ним бедах, — …Это тот самый янки, о котором мы говорили. Теперь вы хорошо видите, как он одет. Какой франт и пижон, как будто не может одеться так, как все мы.
Хэггард наклонился вперед, чтобы все получше рассмотреть, но угодил под резкий взмах руки Тимми, попавшей ему в голову сбоку. Он затряс ушибленной головой и засунул палец в ухо, чтобы остановить там беспрерывный звон.
— Мистер Сиэрс, — тихо, но твердо обратился Кристофер к рыжеволосому сопернику в наступившей вдруг в зале тишине. — За последние несколько минут я достаточно наслушался вашей глупой болтовни. Мне этого хватит на долгие годы моей жизни.
Кристофер был не в лучшем настроении, когда компания ввалилась в таверну. За последние дни его терпение не раз испытывали, а теперь он был близок к тому, чтобы совсем его потерять. Он не намерен был больше терпеть тупость.
Тимми был вовсе не дурак. Оцепив, как янки двигался, он решил, что лучше всего прибегнуть к помощи своих, дружков. Сам он сможет размять руки после того, как другие немного успокоят соперника.
— Посмотрите-ка, парни, — подзадоривал он их, — это тот самый бунтовщик, который приехал к нам в Мобри и за которым все женщины носятся в пене. Ну да, его имя так часто мелькает в их болтовне, что можно поспорить, он скачет из постели в постель. Даже Молли из-за него в расстройстве, а он ей и не собирается заплатить сколько положено. Еще бы, выбор у него чрезвычайно богатый.
Тимми не обратил внимания на то, что, пока он говорил, в заведение вошли еще люди. Они стояли позади его приятелей и слушали. Хэггард единственный забеспокоился оттого, что солнце уже село и моряки сходят с кораблей на берег, а прибывшие клиенты своей одеждой не очень-то походили на английских матросов. Он нервно дернул Тимми за рукав, чтобы обратить на это его внимание.
— Не сейчас, Хэгги, — отмахнулся от него Тимми, не оглянувшись и продолжая провоцировать свалку.
— Вот он здесь у нас, этот мистер янки Ситон, который слишком часто ласкался к дочери мэра, за что его отлучили от торгов. Он слишком хорош для старой, доброй Молли. А она и в самом деле неплохая шлюха. Ну да, не важно, сколько бы она ни ублажала нас, ребята, но каждую субботу она хорошенько отмывается в ванне, точно, как по часам. А он еще смотрит на нее сверху вниз, задрав свой длинный нос.
При напоминании об этом очевидном оскорблении милой девушки, которую они все так хорошо знали, со стороны приятелей послышался сердитый ропот. Кристофер спокойно пил эль, когда дверь распахнулась и вошли еще несколько моряков. Один из них был высок и сед. На нем был длиннополый синий сюртук, какие обычно носят капитаны. Он встал рядом с остальными моряками и огляделся.
Хэггард бочком подобрался к Тимми и снова попытался привлечь его внимание, потянув за рукав и нервно осмотревшись по сторонам.
— Отстань! — рявкнул Сиэрс, грубо отбрасывая его. — Вы видите, как он потягивает свой эль, люди? Он боится высказать, что он думает о тех, кто живет в Мобри.
— Если вам действительно интересно, что я думаю, мистер Сиэрс, — ответил Кристофер спокойно, но достаточно громко, чтобы это было ясно слышно на фоне сердитого ворчания дружков Тимми, — то я считаю, что вы дурак. Мэр вряд ли примет вашу жалкую сотню фунтов, поскольку мне он должен еще больше, чем двадцать раз по столько. И я очень сомневаюсь, что вы понравитесь девушке. Я слышал, — на лице его появилась улыбка, — она признает только хорошо просоленную свинину.
