Незримые тени - Дея Нира
Пока обедали, Петер рассказал все последние новости, расспросил о том, как сын жил вдали от дома, а затем сообщил, что его ждут дела, оставил молодоженов одних, чтобы они могли отдохнуть после дороги. Перед уходом, впрочем, заметил, что ему нужно обсудить с сыном его будущее. Деметрий понял, что он говорил о маяке.
– Сын, я знаю, что ты постиг врачевание и успел многим помочь. Поверь старику, это дело совсем не лишнее, когда присматриваешь за этими берегами. Сам я кое-что в этом смыслю, но не так много, а вот тебе сам Бог велел. Тут случаются кораблекрушения. Люди погибают, не успев получить должной помощи. Будешь при мне на маяке работать, я тебе про него все расскажу. Хорошие врачи тут нужны. Помню, как вы на свет появились, а жена, царствие ей небесное, – смотритель перекрестился, – чуть Богу душу не отдала…
– Отец, – Деметрий решил, что не станет скрывать свою неудачу, – я не закончил университет. Поспорил на экзамене с профессором. Меня исключили. Так уж вышло.
Но Петер махнул рукой.
– Видал я этих врачей! Софиюшка мне рассказала. Ну, и дураки набитые. Ученье – это хорошо, спору нет. Но вот нашей Агате только ты и смог помочь без всякого диплома, вот что я знаю.
Он пригладил усы.
– Ничего. Обживетесь здесь, все уладится.
Так и случилось.
Прошло несколько месяцев, как в доме у маяка поселились Марина и Деметрий, а у него уже отбоя не было от пациентов.
Все началось с рекомендаций тети Агаты, не считавшей зазорным всем и каждому сообщать о своей хвори, так благополучно ее покинувшей. Без особых слов все понимали, что женщина, которая без посторонней помощи не поднималась со своего кресла, а сейчас преспокойно могла отстоять церковную службу, врать не станет. Кто бы посмел такое подумать о почтенной тетушке Агате.
Немногое изменилось с тех пор, как Деметрий покинул остров.
Здесь царили все те же порядки, нравы и обычаи, так же праздновали свадьбы, устраивали похороны. Если кто-то из важных людей выражал свое авторитетное мнение, то к нему непременно прислушивались. У Агаты за ужином часто собирались вместе священник главной местной церкви, судья и пожилые матроны – представительницы старинных, а значит и лучших семейств города, чьи предки когда-то давным-давно прибыли на первых кораблях, чтобы тут поселиться.
За племянника Агата всегда стояла горой, зная, как мальчик настрадался в детстве. Поэтому мысль о том, как несправедливо с ним обошлись на Материке, не давала покоя. Дошло до того, что даже священник с кафедры призвал молиться за юношу, который спас его – посланника Божьего, от приступа гнойного аппендицита, быстро и безболезненно проведя операцию.
Сам Деметрий вел себя весьма отстраненно и старался вести уединенный образ жизни. Он никому не отказывал в помощи и не брал плату, если понимал, что пациент не способен заплатить. Денег на жизнь ему хватало.
Популярность его росла, это вызывало недовольство нескольких местных врачей, которые были явно не рады молодому выскочке.
– Все потому, – говорили они, – что у этого Деметрия хорошие связи, вот люди к нему и идут. Невозможно научиться медицине за пару лет. Никто на это не способен, так что тут явно какой-то обман.
Деметрий не обращал внимания на подобные разговоры. Он понимал причину их происхождения.
Марина как могла поддерживала его и помогала. Несмотря на юность и неопытность, в ней проявились терпеливость, выдержка и, когда это было необходимо, настойчивость.
В ежедневных заботах сглаживались их странные отношения, лишенные взаимной любви. Марина знала, что такие браки существуют, что люди женятся без всякой страсти, следуя расчету. Однако каждый раз ложась в холодную супружескую постель, Марине довелось не раз пролить слезы в подушку, думая о том, что муж отдает предпочтение книгам и бездушным склянкам, вместо того чтобы обнимать ее.
– Ничего, – говорила она сама себе. – Он еще придет ко мне, нужно еще немного подождать.
Деметрия же, казалось, все устраивало. С утра до ночи он лечил больных и обучался ремеслу смотрителя маяка. Теперь у него установились ровные отношения с отцом, можно сказать дружественные. Правда, когда Петер отворачивался, у его сына появлялось такое выражение лица, которое не поддавалось описанию. Марина не могла понять, кажется ей это или нет. Она вспоминала тот невероятный случай, когда столкнулась с пьяными матросами в переулке, искаженные черты лица Деметрия, будто из самого темного и кошмарного сна в ее жизни.
«А любит ли сын отца?» – спрашивала девушка себя. Деметрий упоминал, что у них с Петером не совсем ладилось когда-то, но не вдавался в подробности. Узнать бы, что он думает на самом деле.
Невозмутимый Деметрий менялся, когда рядом появлялась его сестра. Марина увидела ее в первый день их приезда, когда они увлеченно разбирали вещи, раскладывая их по шкафам и полкам, обустраивая временную приемную.
Тогда, услышав взволнованные возгласы, Марина вышла на крыльцо и испуганно застыла.
Обхватив тонкими руками шею Деметрия, незнакомка застыла в его крепких объятиях. Марине показалось, что прошло немало времени прежде чем она как-то нехотя отпустила Деметрия, подняла лицо, и Марина оцепенела. К внешнему облику этой женщины нельзя было придраться: в ней все было совершенным – от изгибов тела до струящихся в беспорядке волос. Незнакомка заговорила первой.
– Дорогой, ты нас представишь?
Он отступил на шаг, мельком глянув в сторону жены, словно боясь признаться в этом.
– София, – начал он, – я не успел сообщить тебе о своем решении. Мы с Мариной вступили в законный брак перед приездом.
Марина вздрогнула. На этот раз она почти не обратила внимания на сухую формулировку их отношений, потому как на мгновение ей показалось, что на лицо красавицы легла дрожащая черная тень, невероятно схожая с той, что когда-то омрачила лицо Деметрия. Словно скульптурные черты лица ангела изнутри всколыхнула адская химера.
Это впечатление длилось ровно секунду, а затем неожиданно другая мысль отодвинула на задний план неприятные мысли. Марина поняла, что женщина перед ней всего лишь сестра мужа, о которой он всегда говорил с придыханием.
От внезапного чувства облегчения ей хотелось рассмеяться. Теперь все ясно.
– Вот как.
София помедлила, а затем расхохоталась.
– Поверить не могу! Это же просто замечательно! Очень этому рада.
Она заключила в объятия опешившую Марину.
– А меня зовут София! – сообщила она.
Марина покачала головой.
– Я могла бы догадаться, – смущенно произнесла она. – Вы очень похожи.
– Да, так все говорят.
И хотя София была лишь сестрой, первое чувство облегчения прошло достаточно скоро. Деметрий в ее присутствии становился совсем другим. Марина не могла описать это состояние, но было очевидно, что брат до беспамятства любит сестру. Ревность родилась на уровне инстинктов, потому что головой Марина понимала,
