Незримые тени - Дея Нира
– Что это у вас?
Марина выдохнула.
– О, позвольте. Это же я для вас несла, когда…
Она запнулась, покраснела и опустила голову. Это было слишком мучительно для них обоих. Деметрий решил прекратить их совместные страдания и взял книгу из ее рук.
– Как раз то, что нужно. А теперь позвольте откланяться, мне пора идти, а вам тем более.
Она снова вспыхнула, пробормотала слова благодарности, глядя на его удаляющуюся спину, не веря тому, что только что перенесла. Все это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
Марина бросилась к ступеням дома, с быстротой молнии распахнула дверь и захлопнула ее, прижавшись всем телом с другой стороны, и только потом позволила себе разрыдаться во весь голос, упав на колени.
После этого происшествия она не видела Деметрия несколько дней. Девушка не сводила глаз с улицы, сидя у окна в библиотеке, рассеянно отвечала на вопросы посетителей и несколько раз ошиблась, принеся не ту книгу.
А если он серьезно болен? Но ведь он в надежных руках профессора К.! Марина не находила себе места, борясь с искушением навестить Деметрия, и дала себе зарок, что если юноша не появится на исходе недели, то обязательно пойдет к нему.
Он появился как ни в чем не бывало, вошел в большую залу и сразу направился к столу, за которым сидела девушка.
То, что она ему обрадовалась, было очевидно. Впрочем, Деметрий поймал себя на мысли, что рядом с Мариной испытывал чувство сродни тому, которое ощущает путешественник, возвращаясь из далеких, полных приключений странствий в тихую гавань. Это не значило для него и малой доли того, что он испытывал к Софии, однако чувство показалось ему новым. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь будил в нем подобные ощущения.
Марина, светясь от счастья, откликнулась на приглашение пройтись вдоль тенистых улиц. Так и завязалась их дружба, в которой один питал несбыточные иллюзии, а второй не воспринимал их всерьез.
В письмах к сестре Деметрий вскользь упоминал о Марине как о приятной собеседнице, не вдаваясь в подробности их отношений.
– Нам придется пожениться, – неожиданно и как-то деловито сообщил он Марине, когда они сидели под ветвистым кленом. – Что думаешь?
Не ожидая этого вопроса, она растерянно смотрела на него.
– Придется? – переспросила она, немного задетая его тоном. Он мгновенно все понял.
– Прости меня, что я говорю об этом, как о деле. Если ты действительно так хочешь уехать со мной, это необходимо сделать. Не желаю ухудшить твое положение. Люди станут судачить. Мне все равно, но вот тебе придется несладко. Ты ведь думала об этом, не так ли?
Она кивнула.
– Ты слишком много знаешь обо мне, – несмело произнесла она. – А вот я о тебе ничего не знаю.
– Это никак не повлияет на наши отношения, – заметил он. – Я не могу взять тебя с собой лишь в качестве помощницы. Ты слишком молода. Нам придется пожениться, если хочешь последовать за мной. Я привязался к тебе, и мне совсем не хочется обидеть тебя.
«Придется пожениться!»
Внутри у нее все бушевало. Она же мечтала об этом так долго, почему же сейчас ей так горько на душе? Но посмеет ли она покинуть его, если в угоду гордости решит отказать ему? И будет ли ему это наказанием? Нет, как раз она накажет себя сама, потому что не в силах расстаться с ним.
– Хотя ты не любишь меня, – произнесла она, глядя на него глазами, полными слез, – хочу сказать, что согласна. Ты слишком дорог мне. Не желаю, чтобы я сама добровольно позволила тебе так просто покинуть меня.
И теперь, когда они оказались вместе, Марина не переставала тешить себя надеждой, что сердце Деметрия откроется ей.
Дорога к маяку вела вдоль леса.
Ели и сосны близко подступали к ней, словно не желая отдавать ни пяди земли людям. Густые деревья казались Марине враждебными, сердитый океан не был дружелюбным, как и острые скалы, о которые разбивались огромные волны.
Этот грохот сопровождал их на всем пути от порта до маяка, не давая ни на минуту забыть о том, где они находятся. Суровая красота этого края была очевидной, слишком дикой и даже злой.
Девушка подумала, что ей не хотелось бы оказаться здесь ночью. Она поежилась и украдкой взглянула на своего спутника.
С тех пор как вдали показалась крыша маяка, Деметрий не отводил от него пристального взгляда. Ничто не выдавало его эмоций, только иногда на скулах играли желваки. Казалось бы, он должен был радоваться возвращению домой, но что-то тяготило его.
В такие моменты Марину посещали богохульные мысли. Она была готова продать душу дьяволу, лишь бы услышать то, о чем думает Деметрий. Порой ей казалось, что она по собственной наивности угодила в какую-то ловушку, из которой нет спасения.
Нет, лучше уж смотреть на бушующий океан или темный лес. Тем временем дорога сделала крутой поворот, и большой маяк показался во всей своей красе.
Под набирающим силу солнцем его беленые стены резко контрастировали с голубым небом и зелеными холмами, которые легкими волнами уходили куда-то далеко. У подножия маяка расположился дом с небольшим цветущим садом.
Место показалось удивительно красивым, и в то же время Марина ощутила безотчетную тревогу.
Так вот где родился Деметрий. Ей пришло в голову, что этот маяк и суровые скалы удивительно хорошо ему подходили.
На деревянное крыльцо вышел седой мужчина довольно крепкого телосложения. Присмотревшись, Марина заметила, что руки мужчины подрагивают, а еще он немного прихрамывал на одну ногу, ступая широко, как это делают моряки.
Он прищурился, на его лице отразилось неверие, а затем мужчина разразился хриплым смехом, шагнул к Деметрию, заключил в объятия и хлопнул по плечу.
– Так вот ты какой сейчас! Ну, надо же. Я уж не ждал, хотя Софиюшка о тебе все время говорила.
Деметрий несколько натянуто улыбнулся.
– Хм, а кто эта юная леди рядом с тобой?
– Марина. Моя жена, – коротко бросил Деметрий.
Старый смотритель перевел изумленный взгляд с сына на невестку.
– Надо же! Ты ни слова не писал о том, что собираешься жениться. Как так вышло?
Девушке сделалось неловко. Ее щеки покрылись густым румянцем. Но Деметрий словно не заметил этого.
– Решили, что достаточно скромной церемонии и мы сообщим вам об этом по приезду. Так ведь? – он обернулся к ней в подтверждение своих слов.
Марина кивнула, собираясь с духом.
Смотритель хохотнул, взял руки невестки в свои огромные ладони, и тепло их пожал.
– Эх, молодежь. Все-то вы по-своему делаете. Ну да ладно. Добро пожаловать в семью и наше скромное жилище. Обед как раз поспел.
– Благодарю, – девушка обрела голос. Ей хотелось
