Аманда Маккейб - Придворная роза
Селия испуганно засмеялась. От чувственного видения, которое ей представилось, ее охватила дрожь. Вот она привязана к кровати Джона, нагая, в полной его власти, отдана на волю его прихотей…
Больше она никому не доверяла настолько, чтобы снова заняться такими играми, чтобы оказаться беззащитной, но фантазия была волнующей.
— Может, стоит попробовать и то, и другое? — предложила она, накручивая его волосы на пальцы. Потом резко потянула за прядь и оттолкнула его от себя. — Но я предпочитаю, чтобы ты был привязан к моей кровати, Джон Брэндон.
— Мы постараемся выполнить и это, моя Королева Фей! — прорычал он. И внезапно впился ей в губы ожесточенным, причинявшим боль поцелуем.
Селия не то чтобы решила подчиниться. Желание поднималось в ней, грозя поглотить ее целиком. Но она не хотела, чтобы Джон снова уничтожил ее, разбил ей сердце, не хотела оставаться прежней наивной простушкой.
Желание, которое она испытывала к нему сейчас, было желанием женщины, сознающей, как холоден и беспощаден окружающий мир, и жаждущей хотя бы на миг ощутить тепло близкого человека и забыться, насколько это возможно.
Она раскрыла ему губы навстречу. И Джон тут же захотел большего. Она ощущала это по туго натянувшимся мышцам его тела, жадным атакам огненного языка. Она с силой привлекла к себе его голову, чтобы теснее слиться, упиться этим мгновением.
Он издал хриплый гортанный звук, примитивный животный рык, на который эхом откликнулось ее тело. Приподнял ее выше, откинул юбки, а Селия схватилась за его плечи и оплела его ногами. Она почувствовала, как его пенис под бархатом бриджей уперся ей в промежность, выгнулась и застонала.
И засмеялась от радости, потому что он хотел ее, и она могла доставить ему наслаждение. Потому что в этот миг он полностью в ее власти, тогда как обычно властвовал над ней он. И теснее прижалась к нему, пока он не ощутил бедром кинжал за подвязкой ее чулка.
— Гляди-ка, Джон, кажется, ты был прав, — прошептала она, уткнувшись ему в шею. — Здесь в замке повсюду полно мужчин, подстерегающих бедных фрейлин. Что же мне теперь делать?
— Может, полижешь меня своим язычком? — предложил он с надеждой.
— А может, пощекотать тебя кинжалом? — засмеялась она, запрокинув голову.
— Ты ведьма, — застонал он, — а никакая не Королева Фей, теперь я вижу, что ты наводишь злые чары.
Селия прижалась раскрытыми губами к его подбородку. Прошлась вниз по крепкой бронзовой колонне шеи, благоговейно замерла на бьющейся внизу жилке. Ощутила вкус соли, вина, мужчины. Неповторимой сути Джона.
Затем расстегнула жемчужные пуговицы камзола, распахнула его, открыв грудь под клиновидным вырезом незавязанной рубашки. Гладкая золотистая кожа с завитками темных волос. Она принялась целовать его грудь, глубоко вдыхая пьянящий запах.
— Так научи меня применять их на благо, Джон!
Из его груди вырвался мучительный сладостный стон, он снова овладел ее губами в настойчивом, неукротимом поцелуе, претендуя на более глубокое, более полное соединение. Селия запрокинула голову и отдалась на волю обуревавших ее эмоций.
Вдруг за дверью послышался звук нетвердых шагов и хихиканье, разнесшееся эхом по коридору. Тут же все снова стихло, но Селию внезапно словно холодной водой обдало — она вспомнила, где они и что делают. Что она делает.
Она оторвалась от Джона и, глубоко вдохнув, открыла глаза. Он смотрел на нее полными желания глазами. В их глубине она уловила злые огоньки.
Злые? На самом деле это ей надо злиться на Джона, остерегаться его, а ее вместо этого тянет к нему. Сильнее и сильнее, и будет просто ужасно, если в конце концов она снова влюбится в него…
Селия соскользнула на пол так поспешно, что едва не упала. Он поддержал ее за плечи.
— Пойдем сейчас со мной, Селия. Ко мне, — прошептал он ей на ухо, поглаживая обнаженное плечо, заставляя ее задрожать.
Какое искушение. Она представила, как их с Джоном тела переплетаются в постели, что они при этом чувствуют, и эти видения испугали ее.
Она покачала головой и шагнула назад. Он опустил руки.
— Не сегодня, — выговорила Селия.
— Селия…
Она снова покачала головой, повернулась и заспешила прочь так торопливо, насколько позволяли дрожащие ноги. Оказавшись вдали от него, вдохнув воздух, в котором не будет запаха Джона, она почувствует себя сильнее.
Он назвал ее Королевой Фей, ведьмой, но на самом деле это он владеет магией и привораживает всех женщин, которых встречает на своем пути, своей улыбкой, силой своей обнаженной чувственности. Она не исключение. Ее тело помнило и жаждало его снова.
Надо стать сильнее ненадежного тела и слабого сердца.
Селия свернула в узкий коридор, ведущий к ее спальне. Здесь было темно, горел единственный фонарь в самом конце. По каменному полу пронесся холодный сквозняк, и Селия ускорила шаг. Хотелось поскорее укрыться в своей комнате.
Слабый звук заставил ее остановиться. Селия застыла на цыпочках, напрягая слух. Она не приняла всерьез слова Джона и Маркуса о врагах, поскольку считала себя слишком незначительной фигурой в этих королевских играх, но сейчас вдруг испугалась по-настоящему. Нынешняя ночь была такая странная, а Холирудский замок — чужой, незнакомый. Здесь могло случиться все что угодно.
Она подхватила одной рукой юбки, готовясь второй вытащить кинжал. Осторожно попятилась к стене, озираясь, затаив дыхание.
И облегченно вздохнула, увидев источник звука — в дверном проеме стояли, обнявшись, Маркус и Элисон, они с упоением целовались. Она стаскивала с его плеч камзол, он запустил руки ей за корсаж. Их яркие волосы — золотистые и рыжие — блестели в свете фонаря.
Селия закусила губу, чтобы не рассмеяться. Наверное, сегодня за ужином в вино подмешали любовное зелье, и каждый, кто отведал его, возжаждал плотских утех.
Маркус нашарил за спиной ручку, открыл дверь, и они с Элисон исчезли в спальне. Селия снова осталась одна, не теряя больше времени, добежала до своей комнаты и заперла за собой дверь. С нее довольно колдовских чар этой ночи.
Глава 15
Селия вполуха слушала Мэри Флеминг — одну из трех Мэри королевы Марии, которая напевала французскую балладу, аккомпанируя себе на лютне. Звуки песни перемежались смехом, перешептыванием, шуршанием шелковых платьев, шорохом иголок, протыкающих ткань. Общество было исключительно женское: фрейлины королевы собрались этим холодным днем в ее комнате. Все здесь пропиталось французскими духами, пудрой, розовым маслом и медовыми пирожными.
Но мысли Селии витали далеко, и их объектом был мужчина. Что он сейчас делает? Злится на нее из-за того, что прошлой ночью она так внезапно убежала, предварительно раздразнив его? Она так и не смогла разобраться в вихре чувств, мелькнувших в его глазах.
