Роузи Томас - Кашемировая шаль
Время не стояло на месте. Прошли первые сутки, за ними потянулись вторые, третьи.
— Когда? — Бруно мертвой хваткой вцепился в телефон. — Как долго ждать?
Лотос пришла в себя, вела себя как обычно, только белый пластырь на щеке напоминал о случившемся. Девочке надоело сидеть взаперти. Взрослые все время пытались развлечь ее. Меир не могла не заметить, что Карен и Бруно, стараясь окружить дочь любовью и заботой, словно перестали замечать друг друга. Они не знали, что их ждет впереди. Каждый час без медицинской помощи мог стать фатальным для ребенка. Страх вытеснил все чувства, которые они испытывали друг к другу. В Лехе между ними жарким пламенем пылала любовь, царило взаимопонимание, теперь стояла ледяная стена. Они двигались в одном направлении, но были не вместе. Не хотелось даже думать о том, во что превратились их ночи.
На третий день заточения Карен решила повести Лотос в монастырь, чтобы получить благословение ламы.
— Нет! — отрезал Бруно.
— Но я хочу.
Бруно посмотрел на Меир:
— Не могла бы ты погулять с Лотос во дворе? Всего несколько минут.
Взяв Лотос за руку, Меир вывела ее во двор. Клочья тумана цеплялись за шершавые крыши домов. Над головами больше не было неба. Весь мир увяз в густой серой мути. Лотос испуганно жалась к Меир и отказывалась идти вперед. К ним вышла Карен. Она была бледна и очень сердита.
— Ло, пойдем к папе. Меир, подождешь меня секунду?
Она быстро вернулась. Карен умоляла Меир подняться с ней в монастырь.
— Мой муж, — довольно резко сказала она, — не позволит нашей дочери получить благословение. Он называет мою веру варварством и бредом.
Меир вспомнила, как Карен совершала молитву.
Пройдя через внутреннюю дверь молитвенной комнаты, Карен упала на колени. В свете лампад танцевал дым от благовоний, скрестив ноги и склонившись над свитками, сидели монахи. Их молитвы не имели ни конца ни начала, они произносили их нараспев, то понижая, то повышая голос. Со стен на них равнодушно смотрели нарисованные боги с выпяченными круглыми животами, страшные животные, в углах стояли позолоченные статуи с пустыми глазницами. На балках под потолком комнаты, в самом сердце монастыря, висели маски, каждая была завернута в черный муслин. Они были слишком ужасны, чтобы смотреть на них.
Карен смотрела прямо перед собой и плакала. Слезы бежали по щекам, когда она начала шептать первые слова молитвы. Меир тоже не могла сдержать слез.
Туман рассеялся на пятый день. С утра воздух становился все прозрачнее, а где-то в час дня показалось голубое небо. Бруно долго говорил с кем-то по телефону, затем, нажав на кнопку отбоя, с надеждой посмотрел на ясное небо.
— За нами вылетел вертолет. Нам нужно спуститься к реке. Там есть площадка, на которую они смогут сесть.
Лотос торопливо укутали в самые теплые вещи. Отец взял ее на руки. Беккеры быстро спустились по лестнице к месту встречи. Наконец на голубом небе появилась темная точка. Меир написала свой электронный адрес на клочке бумаги и сунула его в крепко сжатую руку Карен.
— Пожалуйста, напиши мне.
— Обязательно.
Взгляд Бруно был прикован к небу. Вертолет индийской армии успешно приземлился на каменистом берегу. Беккеры пробежали под вращающимися лопастями пропеллера, дверь за ними закрылась, и вертолет, не теряя ни секунды, поднялся в воздух.
Меир пробыла в Ламаюру еще четыре дня. За это время дорогу на Каргил расчистили от снега. А потом была долгая дорога через перевал, ведущая в Шринагар.
Глава 6
Две женщины зашли под тент летнего кафе. Вокруг столиков суетились официанты с подносами. Понтон мягко покачивался на воде. Нерис расставила руки, чтобы не упасть.
— Вот мы и на месте, — бросила ей Миртл через плечо. — Бар «Озеро», клуб Шринагара.
Она села за столик для двоих и жестом пригласила Нерис последовать ее примеру. Когда они с комфортом устроились в креслах, Миртл достала портсигар и раскурила сигарету с золотым кончиком. Она вальяжно откинулась на подушки, выпустила изо рта струю дыма и осмотрелась.
— Это средоточие светской жизни — для некоторых.
— А для тебя? — мягко спросила Нерис.
Она чувствовала себя не очень уверенно. За столиками сидели симпатичные, явно образованные женщины в элегантных нарядах и мужчины в прекрасно скроенных костюмах для верховой езды и военной форме разных кавалерийских полков. Казалось, тут все знакомы друг с другом: дамы и джентльмены непринужденно болтали и весело смеялись над какими-то только им понятными шутками. Пока они шли к столику, с Миртл поздоровалось несколько мужчин и женщин. Официант в белой рубашке подошел к столику и вежливо поприветствовал дам.
— Будешь коктейль? — спросила Миртл.
Нерис покачала головой:
— Я хочу чай.
Миртл удивленно подняла бровь. Нерис колебалась:
— Может, стоит попробовать…
— Два джина с содовой, — быстро заказала Миртл. — Нет, для меня этот бар не является центром вселенной.
— Милая, где ты была? — раздался высокий женский голос. К ним подбежала женщина и напудренной щекой прижалась к щеке Миртл. — Ты пропустила сезон фестивалей. Было так весело, правда. Но что за вид? Ты такая худая! Вот к чему приводят путешествия по джунглям! Скажи мне, пожалуйста, что ты забыла в этих горах? Арчи с тобой? Я хочу в глаза сказать ему все, что думаю. Зачем он потащил тебя в эти дикие земли? Ты слышала про Ангелу Гибсон?
Женщина перешла на шепот и наклонилась к уху Миртл. Та мягко отстранилась.
— Френсис, позволь представить тебе Нерис. Нерис, это миссис Конвэй-Фриборн. Френсис, это моя подруга миссис Уоткинс.
Миссис Конвэй-Фриборн скользнула взглядом по простой льняной юбке Нерис и домашней растянутой кофте. Под пристальными взглядами модной публики этого бара Нерис почувствовала себя неряхой.
— Добрый день, — небрежно бросила Френсис и вернулась к беседе с Миртл.
Говорила она спокойно, но лицо выдавало крайнее волнение. Нерис слышала обрывки разговора. «Снова разбежались» и «поверь мне на слово, на этот раз он не позволит ей вернуться». Нерис любовалась пейзажем и старалась не подслушивать. Это был третий день ее пребывания в Кашмирской долине. Она все еще не верила в реальность окружавших ее потрясающих видов. Над ее головой развевались флаги, трепетал на ветру навес летнего кафе, в котором собирались европейцы, чтобы поесть, обменяться сплетнями и поиграть в карты. Отсюда недалеко было до Бунда — главной улицы нового центра Шринагара. Вдоль улицы выстроился ряд магазинов со странными названиями — «Несчастный Иоанн», «Страдающий Моисей», — торгующих серебром, бусами, поделками из папье-маше, коврами, шелковыми шарфами и портьерами. Вдалеке виднелся один из семи мостов через реку Джелам. По мосту медленно тащилась вереница тонга[29]. Единственный автомобиль вынужден был уступить дорогу лошадям, поэтому свернул в тупик. Река была главной магистралью старого города. Она глубоко врезалась в город, обросла деревянными причалами и древними каменными гхатами[30], переполнилась баржами и гондолами, обзавелась прибрежными рынками и лавочками.
