Карен Хокинс - Как покорить леди
Хотя Чейз не слишком хорошо понимал значение слова «стрижка» применительно к овцам, он ничуть не сомневался, что речь идет о чем-то обременительном и тягостном. Трудная, грязная работа. Уорды, должно быть, совсем свихнулись, если думают, что он будет заниматься этим. Одно дело – притворяться, что он был капитаном дальнего плавания, и совсем другое – забыть все и взять в руки ножницы. Нет, Сент-Джон никогда не унизится до стрижки овец, во всяком случае, Чейз Сент-Джон.
Только заметив, как Стивен и Харриет обменялись усмешками, словно только что проделали какой-то невероятный трюк, Чейз догадался, что они задумали нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, у них для этого имелись все основания. Если Уорды утверждают, что капитан Фрекенхем любит стричь овец, рыть канавы или завязывать галстук узлом на спине, кто он такой, чтобы спорить? Раз уж предполагается, что он ничего не помнит, то пусть все катится к черту. Он даже не может защитить себя. Но раз уж он притворился капитаном Фрекенхемом, может быть, для него будет не слишком сложно притвориться, что ему нравится стричь овец?
Чейз положил вилку на стол. Капитан Фрекенхем мог потерять память, зато мозги-то у него наверняка остались.
– Забавно, что я ничего не помню о стрижке, но, похоже, я вспоминаю хлев. Мне ведь нравился хлев, верно?
Стивен довольно кивнул:
– Очень.
– Мне вспоминается что-то, но не слишком четко, без деталей.
– Вот и отлично. После ужина я отведу вас туда посмотреть.
Чейз наклонился к Харриет и заглянул ей в глаза:
– Рискну заметить, мы, вероятно, оба любили хлев...
Глаза девушки стали большими, как два блюдца.
– Что?
– Кажется, я вспомнил еще кое-что... – Чейз прижал пальцы ко лбу. – Да-да, я помню женщину на сеновале...
Стивен, до этого продолжавший безмятежно есть, поперхнулся и громко закашлялся.
– Хотя, – продолжал Чейз, – лицо помнится смутно, но все остальное... – Он перевел взгляд с лица Харриет на ее грудь. – Все остальное помню отлично.
– Господи! – Лицо миссис Уорд залилось краской. – Кто-нибудь, пожалуйста, передайте мне масло.
София не отрываясь смотрела на Чейза и Харриет, но все же протянула масло матери.
– Как вы... Я не верю вам! – Харриет резко взмахнула рукой. – И вообще, нам лучше поговорить об этом в другом месте.
– В другом месте? – Офелия подалась вперед. – Почему в другом месте? Он ведь только сказал, что вспомнил хлев...
София покачала головой, и в ее глазах загорелись озорные огоньки.
– Ты поймешь позже, Оф. Не сейчас.
Офелия недовольно прищурилась:
– Не называй меня так! Меня зовут Офелия, а никакая не Оф! – Она обернулась к Чейзу: – Я не хочу жаловаться, но, видимо, мои родственники не знают, каково носить такое имя.
Миссис Уорд примирительно улыбнулась:
– Дорогая, я уже просила прощения за это не меньше тысячи раз. В тот раз настала очередь отца выбирать имя для ребенка, а ты же знаешь, каким он был страстным поклонником Шекспира. Когда ты родилась, он запоем читал «Гамлета», и спорить с ним было совершенно невозможно...
Хмыкнув, Стивен вытер пальцы салфеткой.
– Благодари небо, что он не назвал тебя Клеопатрой.
– Или Пук, – добавил Деррик, дожевывая спаржу. – Это было бы еще хуже.
София наморщила носик:
– Уф! Пук? Просто ужасно. Впрочем, Офелия, если ты хочешь сменить имя, мы могли бы звать тебя Пук.
– А мне нравится! – заявил Деррик. – Передай мне баранину, Пук, будь так любезна.
– Довольно! – оборвала Офелия. – Вы все просто чудовища. – Она повернулась к старшей сестре: – Харриет, скажи им, пусть перестанут дразниться.
Все одновременно повернулись к Харриет; даже миссис Уорд смотрела выжидающе, как будто это было обычным делом, что не ее, а старшую дочь призвали для разрешения спора.
Хафриет медленно положила вилку, звякнув ею о тарелку китайского фарфора. Чейз ожидал, что она будет корить братьев и сестер за их легкомыслие и читать нотации о необходимости хорошего воспитания – именно так поступил бы его старший брат Маркус...
Однако вместо этого Харриет произнесла чуть дрогнувшим голосом:
– Офелия, ты не можешь представить, как я хотела бы посочувствовать тебе, но мое жутко банальное имя позволяет мне лишь завистливо вздохнуть.
– Харриет – отличное имя, – парировала Офелия, упрямо выпятив подбородок. – Я не возражаю, чтобы меня звали Харриет, лишь бы не Офелия.
– Да ладно...
– И вообще любое имя лучше, чем Оф.
– Тебя зовут так, как зовут, и все тут, так что научись радоваться этому.
Офелия прищурила глаза:
– Радоваться? Это невозможно, особенно когда каждый позволяет себе насмехаться над тобой...
– А я полагаю, имя вполне достойное. Давай спросим у капитана – уверена, он слышал гораздо более необычные имена.
Все дружно уставились на Чейза.
– И какие же? – вызывающе спросила Офелия. Господи, ну почему она спрашивает его? Чейз взял свой стакан и глотнул воды в слабой надежде выиграть время. Если он скажет то, что думает – а ведь имя действительно просто смехотворно, – он будет проклят навек, так же как и она, а если польстит ей, то неминуемо соврет, и это тоже явно не самый лучший выход.
А вот если он будет есть, то с полным ртом не сможет говорить, и бедняжке Офелии придется обратиться к кому-нибудь другому за утешением. Придя к такому заключению, Чейз решительно разрезал большой росток спаржи надвое и сунул одну половинку в рот.
Офелия еще выше вздернула подбородок, и в ее глазах засветилось лукавство.
– Капитан Фрекенхем, – громко окликнула она.
Чейз замер, не донеся второй кусок до рта. Кажется, дело принимало безнадежный оборот. Он с сожалением посмотрел на вилку и положил ее на тарелку.
– Слушаю, мисс Офелия.
– Так все-таки что вы думаете о моем имени?
– Оно очень оригинально, – попытался Чейз уйти от ответа.
– И что дальше?
Черт подери, чего еще она от него хочет? Он что, на допросе? Чейз бросил салфетку на стол.
– Просто не знаю, что мне думать о вашем имени! Возможно, вы правы, и оно... Уф! – Он недовольно поморщился. – Зачем вы пинаете меня ногой?
– Я ничего такого не делала, – ответила Харриет, глядя куда-то мимо него.
У Офелии задрожали губы.
– Значит, вы считаете мое имя... Вы собирались сказать – дурацким?
Чейз осторожно шевельнул ногой. Ничего, до утра все пройдет.
– Здесь что, не понимают шуток? Конечно, я не хотел так сказать. Ваше имя... э-э... такое же приятное, как шелк.
– Шелк?
– Да, такое женственное, нежное... мерцающее, что ли. – У него вспотел лоб от усилий, но, кажется, он справился.
– Вот это комплимент! – Офелия возбужденно заерзала на стуле. – Как вы красиво сказали. – Она исподлобья бросила взгляд на сестру. – Самое лучшее, что я когда-либо слышала о своем имени.
