Мисс Совершенство - Лоретта Чейз

– Разумеется, нет, – махнул рукой Алистер. – Кто в здравом уме поверит в эти сплетни?

Кру тихо кашлянул, явно привлекая к себе внимание.

– В чем дело, Кру? – спросил Алистер. – Ты хотел что-то сказать?

– Гм… нет, сэр.

– Кру просто осторожничает. Наверняка он хотел сказать, что мои слуги уверены: я никогда не совершу ничего такого, за что меня могут повесить, – ответила за камердинера мисс Олдридж. – И это правда. Я всегда считала, что тот, кто ради достижения цели готов нарушить закон, поступает весьма неосмотрительно.

– От ваших слов становится не по себе, – заметил Алистер. – Я начинаю подозревать, насколько было бы опаснее жить, если бы у вас не хватало разума и осмотрительности.

– Надеюсь, с этим у меня все в порядке, – успокоила его Мирабель. – Иначе я не упустила бы шанс разделаться с вами. Но моя совесть чиста: произошедшее с вами случайность. Это все влияние ненастной погоды, и я вас расстроила, хотя обещала доктору Вудфри не нарушать ваш покой.

Она одарила его мимолетной улыбкой, и Алистер почувствовал, что его обманули. Он хотел большего: пляшущих огоньков в ее глазах и грудного смеха.

И когда смотрел ей вслед, – золотисто-рыжие кудряшки рассыпались по спине, бедра слегка покачивались, – он думал совсем не о том, каким образом добиться успеха со строительством канала, от которого многое зависело, а о том, как бы поскорее заманить ее обратно.

Мирабель решила, что будет лучше, если она не станет навещать больного до следующего дня, потому что надеялась, что к тому времени к ней вернется способность здраво мыслить. И непременно нужно взять с собой миссис Энтуисл.

Однако мистер Карсингтон не оставался в одиночестве: после ужина наверх поднялся ее отец, и они довольно долго беседовали. Вернувшись в библиотеку, мистер Олдридж сообщил Мирабель и миссис Энтуисл, что их подопечный уснул, когда он объяснял ему разницу между системами классификаций растений Линнея и Жусье.

– Он очень заинтересовался, узнав, что одна из классификаций основывается на половой принадлежности растений, тогда как другая – на родовом сходстве, – с восторгом сообщил мистер Олдридж. – Даже сделал остроумное замечание относительно родового сходства, хотя я уже не помню, какое именно. Он также провел аналогию… – Он замолчал, наморщив лоб, потом продолжил: – Я упомянул о финиковых пальмах. У него, оказывается, есть кузина, обладающая необычайными способностями в области лингвистики, которая пытается расшифровать древнюю надпись на камне, что и заставило меня вспомнить о египетских финиковых пальмах. Но он меня рассмешил, и я забыл ему сказать об этом, а потом мы заговорили о чем-то другом, и он постепенно заснул, но, по-моему, спал неспокойно. Конечно, я не намерен учить доктора Вудфри, но меня удивляет, что он не прописал больному успокоительное.

– Мне кажется, это не рекомендуется принимать, если есть подозрение на сотрясение мозга, – заметила миссис Энтуисл.

– Лишь совсем недавно Брауну удалось популяризировать Жусье в Англии, – заметил мистер Олдридж. – К сожалению, мы здесь варимся в собственном соку. Следует ездить за границу и прислушиваться к другим мнениям – капитана Хьюза например.

– Ты что-то сказал о капитане Хьюзе, папа? Я не успеваю следить за ходом твоих мыслей, – спросила Мирабель.

Он посмотрел не на дочь, а словно сквозь нее – этот его отстраненный взгляд она очень хорошо знала.

– Соки, извлеченные из семенной коробочки мака, обладают замечательными целебными свойствами, – сообщил мистер Олдридж. – Об этих свойствах говорилось еще во времена Гиппократа. Уверен, египтяне тоже о них знали. Когда-нибудь эти секреты будут разгаданы. Это будет настоящий кладезь знаний! Я охотно познакомился бы с его кузиной.

Мирабель с недоумением взглянула на миссис Энтуисл, которая, судя по выражению ее лица, тоже ничего не поняла.

Тогда Мирабель перевела взгляд на отца. Тряхнув головой, он вернулся в реальность, подошел к книжным полкам и взял большой фолиант.

– Папа?

– Да, моя дорогая.

– Минуту назад ты упомянул капитана Хьюза.

– Совершенно верно, – кивнул мистер Олдридж, направляясь к выходу.

– Ты сделал это с какой-то конкретной целью?

– Ах да, сотрясение мозга… Он считает, что только этим нельзя объяснить все. Что же, ему виднее.

Великий ботаник вышел из комнаты, оставив всех, как обычно, теряться в догадках.

Письма из Олдридж-холла, написанные мисс Олдридж и подписанные ее отцом, достигли мест своего назначения в Лондоне после полуночи. То, что корреспонденция экспресс-почтой доставлялась в самое необычное время суток, было довольно привычным делом в резиденции лорда Харгейта. Не будучи членом кабинета министров, он вел активную закулисную деятельность и отправлял и получал не меньше срочной корреспонденции, чем Ливерпуль, первый лорд казначейства, поэтому в доме Харгейтов письмо не вызвало паники. После обычного спокойного воскресного дня граф и его супруга находились дома, в будуаре хозяина дома. Когда слуга принес письмо, они оживленно обсуждали семейные дела своего старшего отпрыска.

Увидев обратный адрес, лорд Харгейт всего лишь приподнял брови и передал письмо супруге, чтобы та прочла его вслух, а когда она закончила, пожал плечами и вновь наполнил бокал вином.

– Всего лишь растянул лодыжку. Лежит в Олдридж-холле. Могло быть и хуже.

– А, по-моему, лучше и быть не могло, – заметила супруга.

Послание из Олдридж-холла вызвало значительно больший испуг у лорда Гордмора благодаря его сестре.

Леди Уоллентри предпочла провести воскресный вечер в компании своего выздоравливающего брата, с которым было куда веселее, чем с ее мужем. Она уже собралась приказать подать свой экипаж, чтобы вернуться домой, когда в гостиную вошел слуга с письмом.

Поскольку экспресс-почта была дорогам удовольствием, ею, не считая военных и политических кругов, пользовались не часто, и она редко приносила хорошие новости, поэтому в домах не такой государственной важности, как резиденции премьер-министра и графа Харгейта, письма, отправленные экспресс-почтой, вызывали некоторую тревогу.

Леди Уоллентри не сгорала от любопытства. Семья ее к этому времени уже спала. Бодрствовать в ожидании ее приезда будут только несколько слуг, но ради них она не собиралась терпеть неудобства.

Право брата на личную жизнь она уважала не более, чем спокойствие слуг или членов семьи, поэтому через несколько секунд выхватила у него письмо.

Он со вздохом откинулся в шезлонге, мысленно посетовав на то, что из двух человек, которые не боятся заразиться гриппом, один находится в ста пятидесяти милях отсюда, в Дербишире, а другой – его сестра.

– Может, все-таки ознакомишь меня с его содержанием, Генриетта? – попросил лорд Гордмор.

Леди Уоллентри прочла письмо вслух. Он все еще пытался переварить новость и решить, как к ней отнестись, когда сестра заметила:

– Я очень рада, что Карсингтон не получил серьезных увечий,