Джорджетт Хейер - Арабелла
Стоя на коленях возле стула, Арабелла слушала с необычным молчанием, ее рука вяло лежала в руке леди Бридлингтон.
— Так бессердечно со стороны Фредерика, — жаловалась та, — и так несправедливо, потому что, уверяю тебя, моя дорогая, я ни одной живой душе такого не говорила! Как он мог подумать так обо мне? Это было бы ужасно — так врать и, кроме того, глупо, и бессмысленно, и вульгарно! И почему Фредерик думает, что я потеряла всякое чувство приличия, я не знаю!
Арабелла повесила голову. Стыд и чувство вины нахлынули на нее — она не могла говорить. Леди Бридлингтон, по-своему истолковав ее смущение, почувствовав угрызения совести за то, что так неосмотрительно ввела ее в курс дела, сказала:
— Мне не следовало говорить тебе! Это все Фредерик виноват, он всегда все преувеличивает. Не расстраивайся из-за этого, моя девочка, так как, даже если бы это было правдой, было бы нелепо предполагать, что для таких джентльменов, как мистер Бьюмарис или молодой Чарнвуд, или многие другие, имеет хоть какое-то значение, богата ты или бедна! А Фредерик все уладит!
— Как он может это сделать, мэм, — с трудом выговорила Арабелла.
— О, когда ему представится удобный случай, он скажет что-нибудь, чтобы опровергнуть эти неуместные слухи. Не стоит забивать себе этим голову, и мне жаль, что я заговорила с тобой об этом.
От всего сердца Арабелла желала бы, чтобы у нее нашлось мужество признаться. Но она не могла. Леди Бридлингтон опять принялась что-то бессвязно рассказывать, в отчаянье жалуясь на несправедливость Фредерика, удивляясь, как он может считать мать настолько дурно воспитанной, чтобы распространять лживые сплетни, желая, чтобы его отец был жив и устроил бы ему одну из своих знаменитых выволочек. На что Арабелла только прошептала:
— Это поэтому… поэтому все были так любезны со мной, мэм?
— Конечно, нет! — с жаром воскликнула леди Бридлингтон. — Ты должна была заметить, моя милая, как у меня много друзей в Лондоне, и они принимали тебя из уважения ко мне! То есть я хочу сказать… ну, когда ты еще не была известна, именно моя протекция направила тебя на истинный путь. — Она утешительно погладила Арабеллу по руке. — И потом, ты такая хорошенькая, такая умница, что ничего удивительного нет в том, что ты пользуешься успехом. И кроме того, Арабелла, следует помнить, что свет всегда интересуется тем, что модно, а ты сейчас так популярна благодаря мистеру Бьюмарису, который ухаживает за тобой и даже катает в своем экипаже, а это большая честь, уверяю тебя!
Арабелла все еще сидела с опущенной головой.
— А… а лорд Бридлингтон собирается рассказать всем… что у меня нет никакого состояния, мэм?
— Боже сохрани, нет, дитя мое! Это было бы роковой ошибкой, и я надеюсь, у него хватит ума не делать этого! Он просто скажет, что слухи сильно преувеличены — это отпугнет охотников за приданым, но не будет играть роли для порядочных джентльменов. И не думай больше об этом!
Арабелле не удалось выполнить это пожелание. Прошло достаточно времени, прежде чем она смогла думать о чем-либо другом. Ее первым побуждением было бежать из Лондона обратно в Хайтрем, но как только она начала подсчитывать, хватит ли у нее денег заплатить за место в карете, как все сложности, связанные с таким неожиданным отъездом, предстали перед ней в полной мере. Они были непреодолимы. С одной стороны, она не могла заставить себя признаться леди Бридлингтон, что это ее несдержанный язык виноват в подобных слухах, с другой, не смогла придумать правдоподобную причину для возвращения в Йоркшир. Еще тяжелее было бы объяснить папе и маме свое ужасное поведение. Она должна остаться на Парк-стрит до конца сезона, и если мама, конечно, расстроится из-за провала ее планов, то по крайней мере папа не будет винить свою дочь в том, что она вернулась домой не помолвленная. Она ясно понимала, что если не произойдет какого-нибудь чуда, то так и случится, и чувствовала себя виноватой.
В течение нескольких часов она не могла прийти в себя, но, будучи молодой и оптимистично настроенной, после всех слез и тихих раздумий она незаметно почувствовала себя лучше и обрела надежду. Что-нибудь должно произойти, чтобы ее проблемы решились; люди постепенно придут к мысли, что они ошибались; мистер Бьюмарис и лорд Флитвуд без сомнения сочтут ее вульгарной и хвастливой особой, но надо надеяться, они не рассказали всем, что это она положила начало слухам о богатстве. А пока остается только вести себя так, как если бы ничего не произошло. И это, учитывая жизнерадостную натуру Арабеллы, было совсем не трудно: Лондон предлагал ей слишком многое, чтобы долго пребывать в унынии. Она еще могла представить, как все ее надежды будут разрушены, но было бы очень странно со стороны молоденькой девушки постоянно помнить о своих проблемах, в то время как домой каждый день доставлялись визитные карточки и букеты цветов, а приглашения зазывали на самые разнообразные развлечения, придуманные изобретательными хозяйками; в то время, как каждый джентльмен горел желанием пригласить ее на танец; в то время, как мистер Бьюмарис возил ее кататься в парк на своей серой паре и другие молодые леди с завистью глядели им вслед. Как бы то ни было, успех в обществе был приятен; и поскольку Арабелла была самой обыкновенной девушкой, она не могла не наслаждаться им.
Она ожидала увидеть значительные перемены в поведении своих поклонников, так как лорд Бридлингтон не стал скрывать, что ее состояние сильно преувеличено, и приготовилась снести это унижение. Но хотя она узнала от леди Бридлингтон, что Фредерик честно исполнил свою роль, приглашения все так же прибывали и неженатые джентльмены по-прежнему увивались за ней. Она воспрянула духом, с радостью убедившись, что светские люди совсем не так меркантильны, как ей казалось. Но ни она, ни Фредерик не подозревали о настоящем положении вещей: она — потому что была слишком неискушенна, Фредерик — потому что ему даже не приходила в голову мысль, что кто-то может сомневаться в его словах. Но он мог с тем же успехом оставить при себе высказывания по данному поводу. Даже мистер Уоркворт, человек с добрым сердцем, покачал на это головой и заметил сэру Джеффри Моркамбу, что этот Бридлингтон явно хочет всех одурачить.
— Я точно так же подумал, — согласился сэр Джеффри, расстроенно поглядывая в зеркале на свой галстук. — Некрасиво, я бы сказал. Как вы думаете, то, как я завязал этот узел, похоже хоть немного на новый способ Бьюмариса?
Мистер Уоркворт уставился на него долгим невыразительным взглядом:
— Нет, — просто сказал он.
— Нет, вот именно, — подтвердил сэр Джеффри. — Интересно, как он называет его? Это не совсем Почтовая карета, и, конечно, не Осбальдестон, и хотя, на мой взгляд, имеет что-то общее с trone d'amour, но и это не то. Я могу завязать любой из этих.
